– Хочу, чтобы Чужак все видел. Отлично. Теперь приставь к ее горлу нож.
А потом твердой рукой вождя Теламон взял у раба свой лук и достал стрелу.
– Чужак! – прокричал Теламон. Казалось, его голосу передалась сила и твердость бронзы. Внук Короноса заговорил таким же властным тоном, как и дед. – Хватит прятаться за деревьями! Покажись!
– Нет, Гилас, не надо! – испугалась Пирра. – У него лук, он убьет тебя!
Теламон рассмеялся:
– В кои-то веки она права! Именно это я и собираюсь сделать, Гилас! Но если не выйдешь из укрытия, сначала тебе придется смотреть, как умирает Пирра!
30
– Выходи, Гилас! – велел Теламон. – Или я убью ее!
Корабль стоит возле островка. Стрела легко долетит от него до пальм, за которыми скрывается Гилас. Вот Теламон стоит на палубе, натянув тетиву, а рядом с ним воин по имени Иларкос держит Пирру, обхватив ее одной здоровенной ручищей, а второй приставив к ее горлу нож. У Иларкоса обветренное лицо бывалого воина, а его бесстрастный взгляд выдает человека, приученного исполнять приказы. Он расправится с Пиррой, даже не дрогнув.
– Гилас, не вздумай! – закричала Пирра, отчаянно вырываясь.
– Достаточно одного моего слова, и он перережет ей горло! – объявил Теламон.
Гилас понимал: Теламон готов привести угрозу в исполнение. Взгляд у парня дикий: от мальчишки, с которым Гилас когда-то дружил, ничего не осталось – все выжгла жажда власти, а то, что Теламон обрек на смерть кровную родственницу, довершило дело. У Гиласа перед глазами так и стояла бурлящая красная вода посреди Реки. Вот из-под воды показалась белая рука. Сначала она тянулась к небу, а потом скрылась навсегда.
– Я тебя не просто так пугаю, Гилас! Хочешь посмотреть, как Пирра умирает?
И тут Гилас понял: даже если он сейчас сбежит, как последний трус, вернется в Акию, разыщет Исси и они с сестренкой заживут вместе где-нибудь подальше от Воронов, это не принесет ему счастья, ведь рядом не будет Пирры.
Эта мысль пронеслась у него в голове за какую-то секунду.
А потом Гилас шагнул на открытое место, и Теламон выстрелил ему прямо в грудь.
Гилас лежал на спине. Щурясь, он глядел на листья пальмы. Казалось, они разрезали Солнце на тонкие полоски. С корабля Пирра выкрикивала его имя. Значит, он жив.
Вот опять разболелась голова. Сейчас будет видение. Даже дышать больно. Ощущение такое, будто пнули в грудь. Свободной рукой Гилас ощупал грудину: стрела Теламона попала туда. Но крови нет. Пальцы нащупали тяжелый бронзовый амулет.
Уаджет… Тут Гилас заметил вмятину. Наконечник ударился об амулет и отскочил.
А Пирра все кричала:
– Гилас, прячься!!!
Стрела Теламона лежала рядом с мальчиком. От обсидианового наконечника откололся кусок. Схватив стрелу, Гилас с трудом встал и покачнулся. Время замедлило ход, и вдруг завеса, скрывающая мир Духов, отлетела в сторону, и Гиласу было видение.
Бурные воды Реки превратились в огромного зеленого крокодила, хлещущего хвостом. А позади пустынный ветер поднял в воздух огромную воронку песка, и она приняла облик гигантской женщины с головой львицы и красными волосами из струй песка. А над Гиласом по небу распростерлись огромные крылья, а потом они сложились вместе и превратились в темную молнию, вылетающую из Солнца…
– Гилас, прячься! – снова раздался голос Пирры.
Ее крик заставил видение исчезнуть, и время потекло с прежней скоростью.
А на корабле Теламон снова целился в Гиласа. Мальчик отскочил в сторону. И тут откуда ни возьмись возникла темная молния и нанесла удар. Теламон покачнулся и взревел от ярости: лук отлетел в сторону, из раны на лбу полилась кровь. С криком, исполненным презрения, Эхо улетела прочь.
Увидев, что Теламон ранен, Иларкос, должно быть, ослабил хватку. Пирра времени зря не теряла и тут же прыгнула за борт.
– Пирра! – вскричал Гилас.
Но вода сомкнулась над ее головой, и девочка исчезла.
Грязная вода заполнила глаза и рот, в ушах зашумело. В этой Реке она такая мутная, что низ от верха не отличишь. А с руками, связанными за спиной, Пирре оставалось только грести ногами.
«Главное – не плескаться слишком сильно», – подумала Пирра. Иначе крокодилы быстро сплывутся. Она постаралась выкинуть из головы страшную картину, увиденную на середине Реки. Надолго ли крокодилам хватит Алекто? Скоро они приплывут за Пиррой.
Казалось, грудь вот-вот лопнет. Девочке нужен воздух. Тут ее нога угодила в слой ила. Вот увязли обе ноги. Пирра забилась изо всех сил – и стрелой вылетела на поверхность.
Отдуваясь и отплевываясь, она мельком глянула на камыши. Но Гиласа не видно. А Вороны на корабле больше не обстреливают из луков берег. Навалившись на весла, они уплывают прочь.
И тут Пирра поняла почему. С седловины спускаются темные фигуры, и все стреляют по Воронам. Кожа у этих лучников такая же черная, как у Кема. А вот и он! Кем выпускает стрелу за стрелой вместе с остальными воинами.
«Так и меня подстрелят», – подумала Пирра. Из горла сам собой вырвался истерический смешок. Сбежать от Теламона, спастись от крокодилов, чтобы теперь ее случайно прикончил друг!
Стрелы свистели над головой. Пирра приложила все силы, чтобы скорее выбраться на берег. А Теламон все кричал воинам, чтобы гребли быстрее.
В ушах у Пирры по-прежнему шумело. Вот сбежались воины Хати-аа, охранявшие Дома Вечности. При виде их Кем вместе с остальными лучниками скрылся на другой стороне седловины. Вот Теламон победно вскинул над головой кинжал Короносов. А черный корабль скользил вниз по течению. Нос судна рассекал воду, алую от крови его родной тети Алекто.
И вдруг появился Гилас. Целый и невредимый, он зашел в воду, добрался до Пирры и подхватил ее. Оба стояли насквозь мокрые, смеялись и плакали. Гилас прижимал к себе Пирру так сильно, что она едва не задохнулась.
– Теламон же попал в тебя! – наконец выговорила она. – Я своими глазами видела!
– Меня спас уаджет.
– Уаджет?
Обернувшись, Пирра взглянула на красную воду и мелькнувший в ней чешуйчатый зеленый хвост.
– Так вот почему Усерреф хотел, чтобы ты оставил амулет себе, – дрогнувшим голосом произнесла девочка. – Усерреф спас тебе жизнь. И теперь я отомстила за его смерть.
Гилас не слушал: он пытался разрезать веревку на руках Пирры наконечником стрелы Теламона, но задача оказалась нелегкой. Мальчик бормотал себе под нос что-то невнятное и время от времени касался рук и лица Пирры, будто хотел лишний раз убедиться, что она жива.
Крокодила никто из них не заметил. Кем оказался прав: самый опасный зверь – тот, которого не видишь. Но в тот растянувшийся до бесконечности момент, когда Гилас и Пирра стояли на мелководье, а на них бросился гигантский ящер, кто-то прыгнул на него с берега. Пирра только успела заметить, как над головой пролетела золотистая молния. Это Разбойница ринулась в атаку. Львица и крокодил сцепились в смертельной схватке. Противники бились отчаянно, катались по дну, крокодил изгибался, пытаясь ухватить львицу зубами, но Разбойница не разжимала когтей и все глубже вонзала клыки ему в глотку.
Крокодил огромен, но Разбойница сильнее, ведь она больше не детеныш. Теперь Разбойница – взрослая львица, которая наконец-то это поняла. Не разжимая челюсти, Разбойница поднялась на задние лапы, тряхнула зажатое в зубах чудище так, что у него треснул позвоночник, и швырнула безжизненное тело в грязь. Потом Разбойница повернулась к Гиласу и Пирре: морда в крови, золотистые глаза сверкают. Вскинув голову к небу, львица издала свой первый победный рев.
Некоторое время спустя их нашли люди Хати-аа. Воины застыли, с благоговением взирая на двух варваров. Чтобы защитить их, великие боги Египта Херу и Сехмет прислали своих священных существ: у темноглазой девочки на плече сидит сокол, а мальчика с волосами цвета Солнца охраняет огромная львица.
31
Чернокожие лучники скрылись в пустыне, люди Хати-аа вернулись в Па-Собек, и на Западном Берегу воцарились мир и покой.
Ренси отвел Гиласа и Пирру в мастерскую Небетку. Там Гилас рассказал умирающему, как положил в гроб Усеррефа Заклинания для Выхода в День. В подтверждение своих слов Гилас описал, как выглядел Спеленатый, и Небетку окончательно убедился, что варвар исполнил обещание.
Потом Берениб заставила Гиласа и Пирру принять ванну, до отвала накормила их фасолевой кашей и пирожками с финиками, принесла гранатового вина, а потом они легли отдохнуть и проспали до конца дня.
Проснулся Гилас около полуночи. Пирра все еще тихо посапывала, но мальчик понимал, что больше не уснет. Он решил сходить в пустыню и поискать Разбойницу.
Радость оттого, что они с Пиррой выжили, улеглась. Пока Гилас пробирался через ущелье, пережитые за день потрясения дали о себе знать, и мальчика охватило уныние. Перед глазами так и стоял Теламон, размахивавший кинжалом Короносов, и бурлящая кровавая вода. Кинжал у Воронов. А Гилас вдали от родной Акии, вдобавок опять придется начинать все сначала.
Но больше всего Гиласа тревожило видение. Таких мощных и ясных у него еще не бывало. Одурманенный, Гилас стоял столбом на открытом месте, и Теламону не составило труда в него попасть. Что, если из-за очередного видения Гилас подвергнет опасности не себя, а Разбойницу или Пирру?
Львицу мальчик так и не нашел: она отыскала его. Как и все львы, Разбойница бесшумно вышла из темноты. Прыгнув на Гиласа, она положила ему на плечи огромные лапы, потерлась пушистой щекой о его лицо и заурчала, рассказывая на львином языке про свою удачную охоту. На душе у Гиласа стало немножко легче. Он порадовался, что Разбойница наконец осознала: теперь она не малышка, а сильная львица.
Вдруг Разбойница с оживленным «уфф» нырнула обратно в темноту. Кто-то вскрикнул, и Гилас разглядел темную фигуру. Приветствия львицы оказались такими бурными, что парень едва устоял на ногах.
Наконец улыбающийся от уха до уха Кем оттолкнул Разбойницу.