И кстати, о диске!
Атлантида навел на ночное небо все три имевшиеся у него прожектора в надежде, что золотая изнанка уплывшего диска мелькнет в небе яркой звездочкой. Ничегошеньки. Прожекторы напрасно шарили по черному небу. Наконец, что-то мелькнуло. Лучи сфокусировались на найденном объекте. Это глайдер подлетал к холму.
Раздался щелчок в сервисном браслете, и Платон услышал голос Андро:
— Убери свет, он меня слепит и может сбить автопилот.
Археолог сомневался, что прожекторы как-то могут помешать автопилоту, но велел своим механическим помощникам сфокусировать свет на чем-то другом. Поскольку приказ был отдан неточно, то в следующую секунду все три луча сошлись в развороченной яме, будто нарочно демонстрируя произведенные разрушения. Глайдер тем временем опустился рядом с машиной Платона, и Андро выпрыгнула на макушку холма.
— Атлантида! — Она помахала ему рукой. — Ты как?!
Он лениво махнул в ответ, но даже не стал подниматься — желудок торчал где-то в горле и почему-то не желал возвращаться на место. Его собственный желудок, а не тот зеленый производитель плевков, — уточнил для себя профессор. Атлантида умел шутить, даже когда его тошнит.
Андро огляделась, судя по всему, окружающий пейзаж не привел ее в восторг, потому как к Платону она подошла с видом полицейского, готового зачитать гражданину Лиги Миров его права. А какие права могут быть у археолога, который только что упустил в небо тридцать тонн золота?
— Что случилось с колодцем? — спросила Андромаха, освещая фонариком Атлантиду. — Да и с тобой тоже… На тебе лица нет…
— Упал, — признался он. Про «волков» вообще говорить не хотелось. Он ткнул пальцем куда-то вверх.
— С лебедки? — удивилась Андромаха.
— Примерно.
— А что случилось с колодцем? — повторила она вопрос и вновь окинула беглым взглядом местность.
— Ты сама разрешила вести раскопки в воронке.
— Это ты называешь раскопками?! Я разрешила разобрать завал и максимально очистить остатки колодца. А ты… Ты его уничтожил! Начисто. Обратил в пыль! Или… Опять взрыв? — обеспокоилась она, но лишь на мгновение. — Мои приборы ничего не зафиксировали! Значит, взрыва не было? Так?
Она сурово смотрела на Платона, сдвинув брови.
«Сентиментальные люди обычно бывают самыми жестокими, — почему-то подумал в этот момент Атлантида. — Неужели она не видит, как мне плохо?»
— Мне хотелось поскорее дойти до цели… — выдавил он с трудом.
— Терпеть не могу «шлиманов»!
— Ты несправедлива! — попытался он спорить, прекрасно понимая, что она очень даже справедлива.
— Так что же случилось?
— Я ликвидировал колодец. — Провинившийся археолог попытался улыбнуться как можно более примирительно. Улыбка получилась кривоватой.
— Что? — В эту минуту Андромаха напоминила Медузу Горгону, только волосы вокруг головы не шевелились.
— Видишь ли, там на дне был такой солидный золотой диск.
— А… — понимающе протянула Андро. — И ты уничтожил колодец, чтобы добраться до золота!
— Я должен был заполучить диск — не оставлять же его так посреди планеты. Завтра мы бы его не нашли.
Он ожидал, что она сотрет его в порошок. И ошибся. Гнев ее неожиданно быстро улетучился. Подозрительно быстро. Она даже рассмеялась, спрашивая:
— Кто здесь мог взять твой диск?
Платона ее дружелюбный тон обескуражил.
— Ты. Как стащила у меня всю белую керамику, так и золотой диск сумела бы переправить на склад. — Он решил с ней быть искренним до конца и посмотреть, что из этого получится.
Получилось неплохо. Услышав подобное заявление, она задохнулась от возмущения:
— Ничего я не стащила у тебя! Я спрятала. И ты получишь свою керамику назад.
— Ты бы и диск припрятала, — не уступал Атлантида. — Или не ты. Но уверен, он бы исчез к утру. Это закон. Если оставляешь где-нибудь золото без присмотра, оно к утру исчезает. Даже на совершенно необитаемой планете или на астероиде без атмосферы — все едино: оставленное без присмотра золото утром не найти.
— А ты не мог извлечь диск, не уничтожая колодец?
— Нет, милая Андро. Этот самый колодец был смонтирован на диске, как на опоре. Представь огромный стакан для ручек из голубого мрамора, и донышко у него в виде золотого диска.
— Ты хочешь сказать… что он… — Она развела руками, определяя размеры находки.
— Диаметр куда больше.
— И где же он? Внизу? — Она обернулась к воронке и уставилась на очерченные прожекторами круги света. — Я что-то не вижу.
— Он улетел.
Андро повернулась и посмотрела на Атлантиду с недоумением.
— Уле… что?
— Диск взял и улетел. Я не вру. Поднялся в воздух вместе со мной, потом накренился, скинул меня, и… — Платон замолчал и изобразил рукой некое волнообразное движение.
— И… — Она повторила рукой его жест. — И…
— И его нет, — с очаровательной наглостью подвел итог профессор Рассольников.
— Ты только что придумал эту сказку?
— Ничего подобного! Диск поднялся выше лебедки, потом наклонился, скинул меня вниз, а сам поплыл дальше. Вон погляди на те кусты — я припланетился как раз туда.
Андро несколько минут изучающе глядела на Атлантиду, потом повернулась и отправилась осматривать поломанные кусты.
— Ты бы мог погибнуть, — сообщила она итоги своего осмотра.
— Наконец-то ты оценила грозившую мне опасность.
— Так что же это было? Почему диск летал?
— Этого я не знаю. Не успел достаточно подробно изучить. Времени оказалось маловато.
— Ты же говорил, что золото не долежит до утра без присмотра. Но ты же присматривал за ним! Что же получается — без присмотра до утра, с присмотром — и часа не прошло… — она замолчала.
— Что ж мне его сачком ловить?
— А ведь остался еще колодец в «мастабе».
Если бы Платон не стукнулся так сильно головой, он бы тоже подумал о втором колодце.
— Значит, и в другом колодце внизу должен быть золотой челнок. Кто знает, может их вообще тысячи. Инопланетный десант, который немертейцы уничтожили, а затем устроили на останках чужих кораблей святилища. Неплохая гипотеза, как тебе кажется? — Сам он в эту гипотезу не верил, но почему-то хотел, чтобы в нее поверила Андро.
— Завтра ты составишь отчет о своих подвигах! — потребовала археологиня. — И больше не смей ничего копать. Вплоть до моего особого разрешения!
— О, да! Если, конечно, доставишь меня домой, я сделаю все непременно, как ты говоришь.
— Хорошо, садись. И чтоб утром отчет был.
Легко сказать: садись!
Атлантида сделал пару шагов, и едва не упал.
— Можно, я не буду писать завтра отчет… — пробормотал Платон, хватаясь за плечо Андро. — Мне так плохо…
— Нельзя, — отрезала она. — Обследуешься в медицинском блоке и после этого напишешь все-все.
— А про белую керамику тоже писать?
Она задумалась.
— Ладно, не пиши ничего, — смилостивилась она.
Первые итоги
Странно, но во время падения Атлантида почти не пострадал. Шишка на затылке, несколько царапин и легкое сотрясение мозга. Но сотрясение мозга у космических археологов — что-то вроде насморка у людей двадцатого века. Любой медицинский блок имеет стандартную программу необходимых мер. С Платоном такая беда приключилась уже в третий раз. Самый тяжелый случай — когда ему на голову свалился саркофаг вместе с мумией в заброшенной гробнице на Пелоре. Он тогда ловко отыскал эту гробницу — заметил несколько куч мусора и решил: под ними наверняка что-то есть. Под мусорной кучей (если, конечно, знать, что это за куча) всегда можно найти клад. А сейчас пустяк, лишь падение с высоты. В медицинском блоке два манипулятора занимались его персоной несколько минут. После выздоровления он наскоро перекусил обычной фиолетовой кашей, которую выдавал не обладавший фантазией кухонный блок, и направился к себе, чтобы подвести некоторые итоги.
Поскольку текилы не было, Платон сделал себе коктейль из местной браги, фруктового сока и сиропа неизвестного происхождения, видимо, оставшегося в кухонном блоке со времен Второй Конкисты. Итак, немного расслабившись, Атлантида принялся диктовать компу:
1. Колодцы — это вовсе не колодцы, а какие-то технические сооружения, назначение которых не известно (?).
2. Летающий диск — челнок, созданный на Немертее (?).
3. Кто-то (условно называемый «хогом») не позволяет рыться в колодцах, но почему-то не остановил меня во время раскопок диска (?).
4. Кресс и Ноэль знают о колодцах больше, но почему-то не рассказывают (?).
Четыре сомнительных вывода, украшенных знаками вопросов. Атлантида задумался. Странно, но он почти не испытывал досады по поводу пропажи золотого диска. Так, легкое разочарование. А ведь эта находка могла обеспечить все его будущее. Да, могла…
А он почти с иронией думает о тридцатитонном золотом диске, улетевшем в неизвестном направлении.
Атлантида проснулся на рассвете. Этой ночью музыка не звучала, но некая магия в доме присутствовала — к утру Платон вновь испытывал заряд легкости и удивительной радости, хотя и не такой сильный, как накануне. К тому же у него необычайно обострился слух. Даже сквозь плотно прикрытую дверь с повышенной звукоизоляцией он услышал, как Кресс вышла из своей комнаты и спустилась вниз. Атлантида оделся и прошел в столовую следом.
Кресс стояла у окна. Плечи опущены, голова плотно повязана трикотажным шарфом. Ему показалось — она постарела лет на десять. Не похоже, чтобы она так уж сильно любила своего Ноэля. Или все-таки любила? Этих женщин не разберешь. Одна вешается на шею и устраивает сцены, а через неделю уже гуляет с новым ухажером, а другая…
— Как Ноэль? — спросил Платон, хотя спрашивать не хотел.
— Умирает, — отвечала Кресс, не оборачиваясь. Голос ее звучал почти спокойно. Так говорят люди, потерявшие все, даже надежду — этот последний дар, оставшийся на дне шкатулки Пандоры.
— У меня есть план, еще один, менее безумный, чем прежний, — сказал Атлантида наигранно бодрым тоном. — Я согласен: тащить хирурга сюда — дело безнадежное и долгое. Но можно поступить иначе: я отвезу Ноэля на Ройк, и там хирург им займется. Это куда проще и эффективнее.