— Видишь ли, песчаник вертикальных гробниц создан искусственно. На самом деле это песок, скрепленный специальным клеем. Так вот… состав охладителя сыграет роль катализатора и вызовет в клее реакцию с поглощением тепла… И песчаник вновь станет песком. Спускались мы неглубоко. Над нами максимум три ячейки. Когда переборки превратятся в песок, он дойдет нам лишь до пояса. Раз мы в боковой камере, значит, нам на головы не свалится центральный саркофаг из базальта. Наши тюремщики в нижних помещениях. Их может засыпать с головой. Только брызгай охладитель на потолок, а не на пол.
— Но так могут рассыпаться все вертикальные гробницы Ройка… — Атлантида уже прикидывал в уме, не всучат ли ему иск ушлые археологи, прознав, что причиной гибели ценных археологических объектов стала шляпа Платона Рассольникова, их извечного идеологического врага.
— Между каждой секцией вертикальных гробниц оставлен достаточный промежуток нетронутого песка. Так что погибнет только одна секция.
Атлантида не стал медлить. Зубами он вырвал из шляпы пряжку, пряжкой вспорол подкладку и охладительный клапан и обрызгал содержимым ленты потолок. Часть, разумеется, пролилось на пол.
Поначалу ничего необыкновенного не происходило. Платон даже подумал не обманул ли его Ноэль. Но вдруг почувствовал, что пол расползается у него под ногами. А сверху струйками потек песок.
— Мы провалимся вниз! — закричал он и отскочил к стене. Она подалась под тяжестью его тела. А сверху песок уже струился потоком. Разрушенная стена граничила с лестницей. Атлантида развернулся, ударил кулаком и пробил — стена была уже не из песчаника — из песка.
— Сюда! — Платон выпрыгнул наружу.
Он не понял, выбрался ли следом Ноэль. Ему в ту минуту было не до этого: ступени под ногами проседали. Атлантида кинулся наверх на четвереньках. А ступени уходили вниз. Он бежал и проваливался… Сверху поначалу тонкими струйками, потом все быстрее и быстрее сыпался песок. Платон закрыл полой пиджака рот и нос и помчался наверх, а песчаная лестница рассыпалась у него под ногами. И при каждом шаге он проваливался по колено… Снизу доносились крики. Кто-то яростно рычал. Археологу показалось, Чистюля — только ему мог принадлежать этот низкий звериный рык. Сверху и сбоку неожиданно и ярко ударил луч света. Выход был близок. Внезапно казавшаяся прочной стена рассыпалась, и из нее вывалилась базальтовая балка и упала перед Платоном. Он вцепился в нее, как терпящий кораблекрушение в далеком девятнадцатом веке в рухнувшую в воду мачту. Песок тек уже не струйками — струями. Если стоять ни месте — засыплет с головой. Атлантида вскарабкался на балку… выпрямился… и обнаружил, что пескопад прекратился. Голова и плечи археолога оказались над уровнем песчаного моря. Моря, в котором образовалась глубокая воронка. Платон раскинул руки и закричал. Повсюду был песок — почти белый на солнце, фиолетовый — в тени. И песок медленными струйками стекал в объятия археолога. Вот этого Ноэль не учел: когда пустоты исчезнут, на месте ячейки гробниц образуется воронка и песок начнет ссыпаться в нее и…
Атлантида спешно принялся отгребать песок. К счастью, под ногами у него лежала базальтовая балка, и он не проваливался вглубь. Ветра не было. Песок ссыпался в воронку потихоньку, не страшно, будто в детской игре. Платон лихорадочно работал руками. Вот он уже свободен по пояс… Хорошо, что реакция шла с поглощением тепла — иначе бы профессор Расссольников изжарился в горячем песке Ройка. Он не знал, сколько прошло времени — минута, десять, час, прежде чем ему удалось высвободить колени и выбраться наконец наружу. Наверное, все же несколько минут. Он огляделся. И увидел торчащую над поверхностью песка руку. Нет сомнения — тонкая кисть Ноэля. Самостоятельно его собрат откопаться не мог. Атлантида кинулся к нему и принялся откидывать руками песок. Наконец его ладони нащупали бритую голову.
— Эх, действительно жаль, что лысый, — ухмыльнулся Платон. — А то я бы вытянул тебя за волосы, как это делали наши предки, попадая в болото.
— Что… — не понял Ноэль, выплевывая изо рта песок.
Атлантида принялся рыть дальше. Неожиданно песок стал стремительно куда-то проваливаться — видимо в глубине схлопывались нижние помещения. Платон чертыхнулся и, оставив Ноэля, принялся карабкаться по едущему вниз склону. Если их засыплет обоих, то им и конец. Песок теперь перемещался вниз пластами. Атлантида пробежал по оседающему холму почти до гребня и оглянулся. Ноэля опять засыпало до шеи — наружу торчала лишь голова и руки по локоть. Тот попытался откапываться сам, но его засыпало быстрее, чем он успевал отгрести песок. Платон побежал на четвереньках по склону воронки. Чем ближе он был к краю, тем горячее становился песок. Кожу на ладонях уже обжигало. Жгло и колени сквозь ткань брюк. Зря он надел белый костюм. Рабочий комбинезон был бы сейчас более уместен.
— Платон! — донесся крик снизу.
Атлантида не ответил и не обернулся, еще больше заспешил и перевалился через край воронки. Так и есть — он не ошибся. Еще когда Ал сидел на своем пуфике, а его подчиненные расположились вокруг жерла колодца и ржали, сознавая свое превосходство, Платон заметил этих двух роботов-землесосов. Удирая в убежище, люди Бродсайта бросили роботов — оставленной техники в Долине смерти хватает, патруль никогда не обращает на нее внимания. Атлантида включил активацию, подогнал незаменимого помощника космических археологов как можно ближе к краю воронки, размотал зеленоватую кишку дальнего засоса и спустил вниз. В следующую секунду робот, следуя стандартной двадцать первой программе, начал поглощать из ямы песок. Пластиковая насадка на конце гибкой кишки танцевала вокруг головы Ноэля, с фантастической быстротой всасывая песок и выплевывая песчаную струю на расстоянии двадцати метров. Вот уже не только голова, но и плечи Ноэля показались из песка. Вот он по пояс свободен…
— Держись за наконечник! — закричал Атлантида, выключил землесос и нажал кнопку сматывания шланга.
Ноэля буквально вырвало из песка, взметнуло в воздух, от неожиданности он выпустил шланг и приземлился на край воронки.
— Ну, ты даешь! — проговорил спасенный с восхищением.
— Я же гений! — похвалился Атлантида. — А теперь нам пора убираться отсюда, пока остальные ребята не откопались.
— А если Кресс попытается войти в портал? Она же попадет прямо в руки этим подонкам! — забеспокоился Ноэль.
— Она собиралась спускаться вслед за нами?
— Не знаю… Мы договорились, что пройду только я. Но ведь и ты не должен был спускаться.
— Я и не собирался. Меня столкнула вниз Андро. — В этом Платон не был уверен, но все же высказал гипотезу, чтобы посмотреть, как отреагирует Ноэль.
Ноэль никак не отреагировал.
— Нельзя допустить, чтобы эти люди схватили Кресс, — повторил Ноэль.
Видимо, после своих драгоценных волос он больше всего на свете ценил жену.
— Бродсайт и его ребята никого сейчас не схватят. Они там, — Атлантида ткнул пальцем в песчаную воронку.
Потом, хлопнув себя по лбу (еще одна нелепая привычка привязалась), вновь включил робота-землесоса и скинул в воронку кишку.
— Ты что, хочешь их откопать? Это так необходимо? — подивился его человеколюбию Ноэль. — После всего…
— Именно. Хочу вытащить одного. И если он жив, немного попытать всеми доступными средствами. Пускай расскажет, что им от нас надо. И почему они точно знали, что мы появимся именно здесь и сегодня. Это — во-первых. А, во-вторых, мне нужна моя тросточка…
— Откапывать их опасно, — как заметил Атлантида, Ноэль относился к смертоубийству хладнокровно.
— Хорошо, если раньше человека попадется моя тросточка, мы уйдем.
Но первым они вытащили все-таки человека. И не просто человека, а Чистюлю. Гигант был без сознания. Изо рта у него текла каша из слюны и песка. Похлопывание по щекам не помогало, а желания делать искусственное дыхание рот в рот у бывших клиентов Чистюли не было. Так что пришлось бросить громилу подыхать под палящими лучами Ба-а, а самим ждать, кто появится на поверхности следующим. Следующей появилась тросточка. Как видно, Бродсайт, конфисковавший ее, с трофеем не желал расставаться и выпустил добычу из рук в самый последний момент.
— Ну что, будем спасать Чистюлю? — спросил Атлантида, хватая любимую тросточку и вынимая нижний сегмент, под которым хранилась капсула с тремя инъекционными тюбиками.
Ноэль пару секунд раздумывал, потом кивнул. Платон прижал тюбик к бычьей шее — Чистюля дернулся, конвульсивно схватил что-то руками, потом судорожно глотнул воздух. Раз, другой… И задышал. Атлантида предусмотрительно снял с его пояса «браслеты» и надел на запястья палачу. Потом подумал и связал веревкой лодыжки. Поразмышлял еще немного и вынул из кармашка на поясе пленника прозрачную капсулу с сегментиком. При виде этой твари Ноэль издал нутряной звук. Платон подумал подольше и отцепил от пояса Чистюли игломет, бластер, нож и флягу. И вовремя. Пленник открыл свои крошечные мутноватые глазки.
— Привет, — сказал Атлантида, наклоняясь к Чистюле. — Спешу сообщить тебе, парень, что это я спас тебе жизнь. И жду немедленной и самой горячей благодарности.
Чистюля дернулся, захрипел. Его генетически модернизированные мускулы вздулись буграми. Но и «браслеты», и веревки выдержали. Да, месть сладка, возбуждает и пьянит. Аристократы всех цивилизаций без исключения любили мстить и занимались этим изысканно, с фантазией, возможно, потому, что питали неизменную тягу к гедонизму. И Платон тоже не мог отказать себе в этом удовольствии.
— Не стоит так нервничать, парень. Я понимаю, что ты хотел немедленно расцеловать меня. Но я предпочту более спокойное проявление благодарности.
Атлантида вовремя увернулся. Потому что Чистюля сел рывком, рассчитывая своим мощным лбом разбить лицо Платону. Археолог был не менее быстр. Вскочив на ноги, он еще и ощутимо ткнул непокорного пленника тросточкой в живот. Тот хрюкнул от боли. Нет, Чистюля аристократом не был, но ему бы доставило удовольствие спустить с Атлантиды шкуру.