— Ни одного знакомого слова, — печально развела руками Гертруда. — И мест этих я не знаю, и название фолианта мне неизвестно.
— Нам тоже, — переглянулись парни. — Как видно, после нас это все появилось.
— Но одно скажу точно, — добавил Марк. — Как маг, изучавший некромантию, гарантирую — книга с таким названием точно относится именно к этому магическому направлению. Наверняка в ней идет речь о ритуалах либо по воскрешению мертвых, либо по созданию соответствующих артефактов, которые содержат в себе силу смерти. Опасная книга и опасное знание.
— Ну да, — поддержал его Леон. — И потом, светлые маги такое не любят и если узнают про то, что вы вытащили на белый свет подобное знание, то обязательно попытаются у вас книгу отобрать и уничтожить.
Боги мои, да если бы все упиралось именно в светлых магов, как бы все было просто. Тем более что светлые маги из нашего времени и из их — это совершенно разные категории. Наши больше о себе думают, чем о целостности мира.
А вот орден Истины… Если он узнает, что мы такую книгу раздобыли, да еще и отдали действующему магу, то нам точно не поздоровится. А нам же ее еще через весь континент везти к Ворону.
— Да и сторожей к таким знаниям ставят о-го-го каких, — добавила от себя Гертруда. — Некрополь? Ну, значит, готовьте заклинания огня. Только поаккуратней там, пыль и паутина часто убивала расхитителей гробниц быстрее немертвых стражей. Мельчайшие частицы и паучьи сети моментально вспыхивают. И вот что еще очень важно — внимательно изучите подставку или постамент, на котором будет стоять эта книга. Там почти наверняка приготовлена ловушка, поверьте мне. Опасная и начиненная чем-то таким, что непременно убьет неосторожного вора.
— Причем она не обязательно будет магическая. — Леон усмехнулся, как видно, что-то вспомнив. — Наш брат часто самоуверен и не удосуживается даже просто оглядеться и проверить такие вещи, как, к примеру, противовесы. Вы книжку — хап, и тут же получаете камнем по голове. И все.
— Самая главная проблема — мертвые, — снова подключился к беседе Марк. — Они наверняка знают, что охраняют, более того, они там для этого и поставлены. Я не знаю, что это за место, но повидал достаточно много, чтобы быть уверенным в том, что оно скверное. Запомните — не верьте никому и ничему из того, что вы там увидите. Особенно — никому. Кого бы вы там ни встретили, что бы этот некто вам ни говорил — помните, это старый могильник, всякое встреченное там существо хочет только одного — вашей смерти.
— Даже если это будет обычный могильный вор из плоти и крови, — подтвердил Леон. — Рассчитывайте только на себя и верьте только себе. И все время держитесь рядом. Заблудившийся в крипте почти наверняка обречен.
Они явно знали, о чем говорили. Не удивлюсь, если узнаю, что у этой троицы за спиной не одна обшаренная гробница.
— Спасибо вам, — искренне сказала Аманда. — Вы к нам очень добры, мы даже не знаем, как вам за это отплатить.
— Мы не добры и не злы, — печально ответила ей Гертруда. — Мы — призраки, наш мир — сумерки, наша судьба — вечный голод. Вы же знаете, что рано или поздно любой не ушедший за Грань и не представший перед Престолом перестает быть собой и забывает, кем он был. И что им движет одно желание — напиться крови и поглотить душу того, кто ему попался в лапы?
— Знаем, — неуловимо подобрался Гарольд.
— Мы другие, — немного торжественно произнес Марк. — Нет, мы не жалеем тех, кто имеет глупость прийти под эти своды и остаться здесь на ночь, мы убиваем их, мы пьем их страх, а после и кровь, это так. Но при этом мы помним, кем были. Наш наставник, великий маг, в тот день, когда вручил нам посохи, преподнес бесценный дар — он произнес над каждым из нас одно очень старое заклятие. И вот его действие — даже умерев, мы не потеряли себя, а сохранили свою суть.
— Впрочем, мы часто спорим, дар это или проклятие, — добавил Леон. — Мнения расходятся. Но вот конкретно вас это спасло. Мы слушали ваши разговоры и поняли, что вы такие же, какими некогда были и мы. Мне даже показалось на миг, что вон тот крепыш, которого вы называли Карлом, — это мой старый друг Ричи Плечо, очень они похожи. Тот тоже все время жрать хотел и о девках говорил. Потому вы и остались живы. Мы не помним, какого цвета небо и как пахнет свежая листва, но есть вещи, которые живут в нас до сих пор. По сути, все, что у нас было в той, настоящей жизни, — это наше братство, ради него мы жили и ради него умерли. Мы были как семья — и вы такие же. Разные — и в то же время одно целое.
— Что же до платы… — Гертруда лукаво улыбнулась. — Есть кое-что, чем вы можете рассчитаться за наше гостеприимство.
— Теряюсь в догадках, — пробормотал я.
Призраки переглянулись.
— Когда вернетесь к своему учителю, вы непременно расскажете ему про эту встречу и наш разговор. — Гертруда была совсем как живая девушка, ее просто распирало от смеха. — И не забудьте упомянуть про то, что никто из вас, обалдуев-подмастерьев, не догадался поставить защитный круг от духов. А ведь ваш наставник этому заклинанию вас непременно обучал. Ну не мог он это упустить, никак не мог.
Верно. Учил. И ведь не вспомнил про него никто, хотя круг этот — штука ну очень простая. По сути, это как колокольчик — если рядом бродит призрак или просто неупокоенная душа, то маг, поставивший его, немедленно просыпается от звона в ушах. Плюс слабеньких духов этот круг еще и остановит, не даст приблизиться к его владельцу. Сильных, правда, пропустит. Вот этих бы пропустил.
— И то, что он с вами сделает, будет нашей наградой, — закончила она.
— Наш бы отправил на неделю выгребные ямы чистить, — задумчиво сообщил онемевшим нам Марк. — Или на две.
— Века идут — ничего не меняется. — Гарольд шмыгнул носом. — Это мы и получим, поверьте. И еще что-нибудь в довесок. Но даю слово, что передам нашему учителю все, что вы сказали.
— Скоро рассвет, — сказал Леон. — Нам пора. Да и вам надо поспать — утро принесет новый день и новые хлопоты.
— Мы были рады свести дружбу с… — Гарольд замешкался, подыскивая слово.
— И мы — тоже! — снова засмеялась Гертруда. При жизни она, наверное, была хохотушкой. — Прощайте. И помните: старые замки — старая кровь. Не будьте беспечны, в следующий раз вам может и не повезти!
По помещению пронеслась волна холода, и у почти догоревшего очага стало пусто.
Я, сам не знаю почему, глянул на Аманду, та подвинулась ко мне поближе. Несмотря на то что отношения между нами в последние дни были, мягко говоря, непростые, она все равно легла рядом со мной. Хотя, возможно, это был жест вроде: «Монброн может говорить все что угодно. Мы просто друзья».
— С кругом нехорошо вышло. — Монброн вздохнул. — Вот прямо стыдно даже. Одна радость — не только за себя, а сразу за всех нас.
— Тебе должно быть стыднее других, ты лидер. Я тебе все-таки жизнь свою доверила. — Аманда снова легла и накрылась одеялом с головой. — И не болтайте, дайте поспать.
— Вот что за человек? — возмущенно спросил меня Гарольд. — Лишь бы уколоть! Прямо придушил бы!
— Я все слышу! — раздалось из-под одеяла. — И я не согласна с таким положением дел. Эраст, ложись спать, Монброн подежурит. Во искупление своей вины.
— Сочтемся, — пообещал ей Гарольд, памятный платок, впрочем, доставать не стал. — А ты, Эраст, и впрямь ложись. Все одно скоро де Лакруа будить.
Засыпая, я услышал звук, который больше всего напомнил мне звон оборвавшейся струны, — Гарольд установил защитный круг, а это заклинание всегда таким звоном сопровождается. Интересно, будет у него в ушах трезвонить? Призраки-то еще рядом ходят.
Утро встретило нас прохладой, напоенной запахом трав и ярким солнцем. Я, по чести, опасался того, что гроза сменится хмарью и мелкой водяной дрянью, которая будет сыпаться из низких серых туч. Из всех видов дождя эта — самая пакостная. Вроде бы и не замечаешь ее, но при этом промокаешь с головы до ног. Мы-то еще ладно, а вот девочки наши и простыть могут.
Но нет. Солнце светило, в небесах радостно заливался жаворонок, и даже развалины замка, некогда носящего имя Ротрик, выглядели вполне гостеприимно. Впрочем, так оно и было. Его хозяева встретили нас добром и добром проводили, кем бы они ни являлись.
Ребята весело гомонили, седлая коней, Карл, по обыкновению, подначивал де Лакруа, который делал это два раза, один — для себя и один — для Луизы. От него не отставала Флоренс, правда, веселиться она явно не слишком хотела, ею двигала легкая женская зависть — за нее-то лошадь никто не седлал, все самой приходилось делать. Единственное — седельные сумки она сама не носила, это была наша забота.
Я управился быстрее остальных и, перекинув сумку через круп коня, задумался, глядя на длинный предмет, завернутый в тряпку. Это была приснопамятная шпага, которая досталась мне в лесу как трофей. Выкинуть я ее так и не решился, вещь-то дорогая. Но и таскать с собой ее было небезопасно.
Постояв с минуту, я взял этот сверток и вернулся туда, где мы провели ночь.
В этом помещении все было так, как и накануне, — полумрак, тишина, груды мусора по углам, потухший очаг и ощущение застывшего времени.
Осмотревшись, я подошел к одной из куч, состоявшей из битого камня, каких-то обломков и ржавых металлических предметов, кое-как разгреб ее, развернул ткань и положил шпагу в получившийся незамысловатый тайник.
— Присмотрите за клинком, — негромко попросил я тех, кто, возможно, меня слышал. — Хорошее оружие, но не могу я везти его с собой дальше.
Тишина была мне ответом.
А потом я сделал то, что не смог сам себе объяснить ни в тот момент, ни потом.
Стянув перчатку, я сжал клинок своей шпаги голой рукой. Он был заточен на совесть, а потому моя кровь немедленно запятнала и его, и камни под ним.
— Спасибо вам, — произнес я, не рассчитывая на ответ.
По комнате пронесся легкий ветерок, в очаге на миг поднялось и тут же опало яркое пламя, а моей щеки чуть ощутимо коснулось что-то, более всего похожее на девичью ладонь, но при этом пронзительно-ледяную.