— Открою вам секрет, молодые люди. — Граф сел на свободное кресло и поманил нас рукой, понизив голос. — Мы, отцы, все таковы. Если вы будете знать, какие глупости мы совершали в вашем возрасте, то, во-первых, начнете нам подражать, а во-вторых, потеряете некоторую долю почтения, осознав, что мы от вас не так далеко ушли. Только — тсс, я вам этого не говорил.
— Соусы. — В дверь вошел Марло с подносом.
— Ну, вот, как и было обещано. — Де ла Мале положил ногу на ногу, отечески глядя на нас. — Да и то — этот пока еще безымянный для меня молодой человек прав: копченая свинина без соусов — просто пища. С ними же она становится уже кулинарным изыском, разумеется, если верно их использовать.
Гарольд понял тонкий намек отца Луизы и быстро представил всех нас, исправляя свою оплошность.
Впрочем, не всех. Робер остановил моего друга, когда до него дошла очередь, и сделал это сам. Ну, оно и понятно — отношения между ним и Луизой плавно входили в серьезную стадию, и не исключено было, что через какое-то время ему у этого приятного мужчины придется просить ее руки.
Хотя смысла я в этом особого не видел. Семья подразумевает дом, детей, ежедневную рутину и все такое прочее, что нам как будущим магам вряд ли доведется узнать. Нет, дом у нас, может, и будет, но вот рутины и, самое главное, детей нам не видать. Не та у нас судьба.
— На самом деле я очень рад, господа, что вы и ваши спутницы посетили мой скромный дом, — тем временем говорил граф. — Полагаю, что Луиза не слишком рвалась под его крышу, увы, наше расставание было омрачено непониманием друг друга. Я не одобрил ее выбор, а она пошла в меня. То есть если она принимает решение что-то сделать, то непременно идет до конца.
— Это не так. — Робер поднялся с кресла. — То есть да, она такая, я о другом. Она очень скучала по дому и по вам, господин де ла Мале. Более того, сомнений у нее не было, мы с самого начала знали, что непременно посетим ваш дом.
— На самом деле? — Граф явно обрадовался. — Это прекрасная новость. Мне как отцу это крайне важно. Подозреваю, что и ваши родители думают так же. Не знаю, как вы получали у них разрешение для того, чтобы отправиться в этот злосчастный замок, но что-то мне подсказывает, что все было не так уж просто.
— Что да, то да, — подтвердил де Лакруа. — Мой отец даже подумывал меня лишить наследства.
— Но не лишил же? — Граф засмеялся. — И не лишит, поверьте мне.
— Мой родитель сказал только, что его дети всегда были воинами, а не чародеями, — с набитым ртом сообщил Карл. — Так что если я испытываю желание пересечь весь континент, чтобы стать тем, кем быть не стоит, — то это мое личное дело. А я в ответ…
— Это, бесспорно, интересно. — Отец Луизы поднялся с кресла. — Но, увы, до конца дослушать эту историю я сейчас не могу. Я заглянул домой на минуту, сменить одежду, и сейчас должен возвращаться к королю. Его величество закончил осмотр трибун и проверку их готовности к завтрашнему турниру и вернулся в замок. Я должен проследовать за ним. Просто новость о том, что вернулась Луиза и с ней приехали ее новые друзья, заставила меня немного изменить планы. Но, господа, я надеюсь, что вы побудете моими гостями некоторое время?
— Мы будем рады, если ваша светлость позволит нам провести в вашем доме несколько ближайших дней. — Де Лакруа склонился перед графом.
Гарольд подавил улыбку, глядя на все это, и добавил:
— Прежде чем мы продолжим свой путь.
— Всего лишь дней? — искренне расстроился де ла Мале. — У вас сейчас вакации, так почему бы не провести их все здесь? Насколько я понял, все вы живете далеко, стоит ли тратить время на дорогу и разбивать сердца своим родителям столь краткими визитами? Сейчас июнь, приехав домой, каждый из вас будет вынужден в скором времени начать собираться в обратный путь. Особенно это относится к вам, господа бароны.
— Да мы домой и не собираемся. — Фальк снова взялся за кинжал и потянулся к окороку. — У нашего похода другая цель.
— Вот как? — Де ла Мале снова опустился в кресло. — И какая же?
— Мы все вам расскажем, граф, — мягко сказал Монброн. — Не сомневайтесь в этом.
— Нынче же вечером, — сдвинул брови отец Луизы. — И отчего-то у меня ощущение, что услышанное мне не понравится. Ах ты! Сегодня не получится, сегодня король устраивает прием для своих собратьев-венценосцев, я должен там присутствовать. Впрочем, к полуночи я вернусь, и тогда мы поговорим. Не думаю, что вы угомонитесь раньше.
Мы промолчали, чтобы не расстраивать этого славного человека. А что? Точно ведь не понравится.
Наверное, надо было ему еще сказать о том, куда мы отправляемся сегодня вечером, но Гарольд молчал, а ему точно виднее, что и как делать.
— Граф, — остановил собравшегося уходить де ла Мале Робер, — у меня к вам просьба.
— Весь к вашим услугам, — задержался тот в дверях.
— Вы не смогли бы уделить мне немного времени для приватной беседы? — потупился де Лакруа. — Когда оно у вас будет.
— Неожиданно. — Граф посмотрел на Монброна, стоявшего за спиной де Лакруа, тот немедленно приложил руки к сердцу и поднял глаза к потолку.
— Это необходимо, — твердо произнес Робер.
— Я с радостью с вами побеседую, молодой человек. — Де ла Мале положил ему руку на плечо. — Хоть бы даже сегодня вечером. После того как мы все обсудим, я уделю вам время.
И он вышел из малой гостиной.
— Славный дядька, — прочавкал Карл. — Повезло тебе с тестем, де Лакруа.
— Вечно ты мелешь не пойми чего! — Робер сел за стол и ухватил кусок мяса. Был он сосредоточен и невесел. — А если он мне откажет?
— Тогда ты все равно на ней женишься, — беззаботно сообщил ему Гарольд. — Если мы все получим посох мага, то светские законы, по крайней мере в этой области, нам будут безразличны. Забыл, что Ворон говорил?
И это так. Маги подчинялись законам королевств и герцогств, но только в той части, которая говорила об обычных, мирских преступлениях. То есть если маг убивал безвинного, например, из корысти, наводил порчу или поднимал мертвых, не согласовав это с представителями ордена Истины, то он отвечал по законам того места, где это произошло. Причем для магов все заканчивалось даже хуже, чем для обычных людей.
Если кладбищенский вор влез в чей-то склеп и обобрал скелет, который там уже двести лет лежит, то он всего лишь отправится в каменоломни. Мага же за подобное почти наверняка сожгут, и в этом нет ничего странного. Во-первых, магов не любят. Во-вторых, могильный вор — зло понятное и простое, им движет жажда наживы. А вот что движет магом — еще надо разобраться. Но разбираться — это долго и нудно, так что костер — наиболее простое средство выяснения правды. Нет мага — нет проблемы.
Зато светские законы магам не писаны. Они могут сидеть в присутствии коронованных особ, не платить налоги в казну, даже всю жизнь проживая в одном и том же королевстве, и жениться на тех, на ком пожелают. По обоюдному согласию, разумеется. Не всеми этими правами маги пользуются, но они есть.
Для магов не существует сословного неравенства, вот какая штука. Точнее, привычного нам неравенства. У них своя иерархия, свои повелители и свои владения, пусть не отмеченные на картах, но при этом существующие. Конклавы — вот их королевства. Иногда, правда, маги называют их орденами, но суть от этого не меняется, просто до Века смуты, в те времена, когда жизнь была проще, а власти у чародеев — куда больше, имели место и те и другие. Сейчас все порядком изменилось.
Конклавы — это альфа и омега магического мира. Пусть у них нет территориальных границ, но зато именно они определяют, с кем тот или иной чародей идет по дороге жизни, кто встанет на его защиту, если это понадобится, и не пора ли ему покинуть мир, дабы дать дорогу молодым.
Конклавов существовало немного, всего шесть на весь Рагеллон, и попасть в них было куда как нелегко. Для этого требовалось снискать определенную славу среди магов и знать кого-то из его действующих членов, то есть того, кто мог бы замолвить за тебя слово на Совете конклава. Еще труднее было вскарабкаться на его вершину, ведь по дороге тебе придется кого-то стаскивать с нее за ноги, да и тебя снизу будут непременно и непрестанно колоть в пятки.
Так что тот же мастер Гай, положение которого я сначала, по необразованности своей, не оценил, был очень и очень влиятельный в магическом мире человек. Он был магом девятой степени посвящения, то есть его от места патриарха и титула архимага отделяло всего ничего — теперешний архимаг. Ой, чую, недолго ему осталось землю топтать, мой наниматель — человек серьезный.
И пусть. Мало ли как жизнь сложится, полезные связи всегда нужны.
А вот Ворон — маг вне конклавов, он сам по себе. Он никому ничего не должен, ему никто… Хотя откуда мне знать, что у него в прошлом?
В Вороньем замке мы часто говорили в спальне перед сном на эту тему. Кто-то утверждал, что, только попав в конклав, ты можешь чего-то достичь, кто-то, напротив, был уверен, что эти организации загоняют магов в рамки кодексов и условий. Но в одном сходились все — только конклавы могут дать магу хоть какую-то уверенность, что в один прекрасный день его не поволокут на костер.
Патриархи конклавов как-то умудрились поладить со старейшинами ордена Истины. Было даже несколько случаев, когда магов, уже привязанных к столбам и обложенных хворостом для лучшего возгорания, с этих самых столбов снимали. Вот так-то.
Это был весомый аргумент.
— Не делается так, — отвлек меня от моих мыслей притихший было Робер. — Да и Луиза не одобрит. Не станет она без разрешения отца моей женой. Она его очень уважает.
— Чего ты волнуешься? — просопел Карл, отпив вина. — Де Лакруа, ты сын достойного рода, который во всех Восточных королевствах известен. Там при каждом троне кто-то из твоей фамилии состоит в чинах, ты сам говорил. С чего графу тебе отказывать? Он, наоборот, рад будет. Хорошо дочь пристроить — великое дело.
— Фальк прав. — Гарольд плеснул себе вина из кувшина. — Робер, если кому из нас и надо за что-то волноваться, то только не тебе. Ты отличная партия, и граф Жером вцепится в тебя как клещ, можешь мне поверить. Эраст, спрашивай. Вижу, извелся весь.