Я с трудом сдерживался, чтобы не ответить ему чем-то не менее резким и оскорбительным, уже практически не обращая внимания на то, что Аманда крепко сжала мою руку под столом, призывая к спокойствию.
Гарольд, похоже, тоже понял, что к чему. Он, стоя за спиной короля, делал мне страшные глаза, то и дело мотая головой и как бы говоря: «Не вздумай».
Я бы и рад промолчать, да сил уже нет это все терпеть. Ну да, он король. И что? Он, в конце концов, не мой король. У меня свой есть, может, и не такой боевитый, зато денежку раз в год в толпу бросает. Вот интересно — от моего родного королевства сюда кто-то пожаловал? Я бы за него болеть стал. Может, повезет, может, уделают они бойцов вот этого бородатого… Короля!
— Барон фон Рут спас мне жизнь, — неожиданно громко заявила Луиза, бесстрашно глядя в слегка осоловелые от выпивки глаза короля Роя. — Он один дрался с четырьмя негодяями. Если бы не он, то меня бы убили.
— Меня — тоже, — добавил де Лакруа. — Он в той заварушке и мне жизнь спас.
— Не поверите, дядюшка. — Гарольд потер шею рукой, как видно, вспомнив нож кузнеца и стычку в корчме. — Но и я обязан ему тем же. Эраст — верный друг и смелый дворянин, смею вас заверить.
— Случайности, — недовольно пропыхтел король и сменил тему, поняв, что мои друзья смеяться надо мной не станут.
Впрочем, на этом наша аудиенция и закончилась, через несколько минут нам ясно дали понять, что пора и честь знать, и это ни у кого недовольства не вызвало. Правда, король попросил задержаться Гарольда, пожелав о чем-то с ним побеседовать наедине. Надо думать — о деталях его участия в турнире.
Аманда порядком рассердилась на отца за его выходки и не простилась с ним, первой выйдя из шатра. Я последовал ее примеру, даже не отвесив прощального поклона королю. Возможно, это был совершенно мальчишеский жест, но я был жутко зол. Вот за что мне это все, а? Лучше бы мы послушали Аманду и проехали мимо Форнасиона.
А еще, покинув королевский шатер, я достал из кармана платок и завязал на нем узел. Все мы потихоньку приобретаем привычки друг друга, и эта мне пришлась по душе. Не забуду. Если повезет и я останусь жив — на пену изойду, но как-нибудь королю Рою насвинячу. Я не благородный по крови своей, я прощать не умею, меня так жизнь воспитала.
— Вообще-то он мой отец, — прокомментировала мои действия Аманда, прекрасно понявшая, что к чему. — Ну да, у него жуткий характер, но…
Я ничего ей не ответил, убрав платок в карман, и стал спокойно дожидаться Гарольда.
Улицы, по которым мы возвращались, были шумны до невозможности, словно весь город не спал. Тут и там комедианты и жонглеры развлекали почтеннейшую публику, люди развлекались, пели и плясали.
— Какой веселый город! — сообщила нам Флоренс, которую немного смущало наше молчание. — Монброн, скажи, а ты ко мне как относишься?
— Странный вопрос, — вроде как даже смутился Гарольд. — С чего это тебя вдруг заинтересовало?
— Ну-у-у… — протянула Флоренс и выпалила: — А давай я на время турнира буду дамой твоего сердца? У меня и лента хорошая есть, ты сможешь ее на шлем повязать. Ну, Гарольд, не будь букой! За меня никто никогда не сражался, понимаешь? Денег у моего папы много, но…
— Все-все! — остановил ее Гарольд. — Хорошо, Флайт, ты на время турнира — предмет моих грез. Серенад я тебе не обещаю, но прославлять на ристалище твое имя буду.
— Ура! — Фло даже умудрилась от радости подпрыгнуть в седле. — Девчонки в школе от зависти сдохнут. Эраст, твоя Фюрьи — первой!
— Хррр! — прорычал я, уже не имея в запасе негрубых слов.
— Не рычи! — подал голос Карл. — Эраст, если честно, я не понял, с чего ты отказался-то. Я же знаю — ты не трус.
— Завидую я твоей жене, Фальк, — с печалью глянула на него Аманда. — Ну, если таковая будет.
— Почему? — крайне удивился Карл.
— Ты даже когда рогами будешь дверь сносить, то и тогда их не заметишь, потому что всегда даже очевидных вещей не видишь. Вот ей и удобно будет! — пояснила ему Аманда. — Все, закрыли тему. Мы друг про друга и так все знаем, а что думают остальные, нас не должно волновать. Тем более что ни про кого из нас скоро никто ничего хорошего думать не будет.
— А это-то почему? — с мукой в голосе спросил Карл, которому нравилось, чтобы его любили и им восхищались. Как все сильные люди, он был немного тщеславен.
— Потому что мы подмастерья мага, — в один голос ответили ему Луиза и Аманда. — И если мы получим посохи, нас никто не будет любить. Магов не любят!
— Плохо, — вздохнул Карл, но вскоре отвлекся от грустных мыслей, засмотревшись на почти ничем не прикрытых гимнасток на дощатом помосте.
Разговора с отцом Луизы этим вечером у нас не получилось — Марло передал нам, что его господин просил принести свои извинения, но нынче он очень устал. Впрочем, господина де Лакруа он принять готов, поскольку ему этот разговор был обещан.
Робер немедленно отошел с Луизой в сторонку, и парочка зашепталась о чем-то своем.
Дожидаться итога разговора мы не стали — дружба дружбой, но есть сферы, в которые лезть не стоит. Потому, пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по покоям — семейство де ла Мале жило на широкую ногу, каждому из нас досталось по собственной спальне.
С полчаса повертевшись под пуховым одеялом, я почти уже уснул, даже забыв задуть свечу, но тут скрипнула входная дверь, и по отполированным доскам пола прошлепали чьи-то босые ноги.
— Какого демона? — Я разлепил глаза, приподнимаясь на локтях. — Кому тут не спится?
— Заткнись, Эраст. — Аманда, облаченная в шелковую ночную рубаху, была серьезна и сосредоточенна, она приподняла одеяло и скользнула под него. — Я тут подумала… Все, включая моего отца, уверены в том, что мы с тобой переспали. Все. То есть тебе досталось ни за что, и моя репутация тоже, выходит, безвинно пострадала.
— И ты решила соответствовать тому, о чем все говорят или думают? — уточнил я.
— В некоторых вопросах ты не такой тупой, каким кажешься. — Девичьи руки сомкнулись у меня на спине. — Хоть что-то.
Наверное, мне надо было бы задать ей какой-нибудь глупый вопрос вроде: «Ты хорошо подумала?» или там: «А ты уверена, что этого хочешь?». Но я хорошо запомнил слова Агриппы, который мне говорил, что женщины всегда все решают сами. И если уж она к тебе пришла, то будь уверен в том, что она все обдумала как следует, а потому не теряй времени. Если же будешь задавать ей много вопросов и слишком долго раздумывать, то с ней вскоре окажется тот, кто такой ерундой не занимается, а ты будешь стоять в сторонке и кусать себе локти.
— Только ты поаккуратнее, — как-то непривычно застенчиво попросила меня Аманда, когда я стянул с нее потрескивающий шелк. — Пожалуйста!
— Все будет хорошо, — пообещал ей я и задул свечу на прикроватном столике.
Глава 12
— И-и-и… победителем становится… Э-э-эльберт ди Кресс! — зычно возвестил герольд, махнув рукой в сторону шального от счастья юноши, который только что одолел последнего соперника и стал победителем состязания среди оруженосцев.
Сегодня был второй день турнира. Первый, вчерашний, был похож на закуски, которые подают к столу для разжигания аппетита перед тем, как вынести основное блюдо.
Началось вчера все, как это ни странно, с жонглеров — их в Форнасионе любили, и они всегда были участниками любого действа, будь то рыцарский турнир или просто городской праздник. Следом рыцари, которые желали прославить имя своей дамы сердца, соревновались в том, что лихо подцепляли копьями их платки, размещенные на ристалище в специальных зажимах. Побеждал тот, кто сделает это быстрее остальных и при этом не разорвет платок в клочья.
Гарольд во время этого состязания принципиально не смотрел в сторону Флоренс Флайт, которая шмыгала носом, сопела и всячески давала ему понять, что он тоже мог бы сделать девушке приятное.
После королевские гвардейцы демонстрировали свое мастерство, изобразив что-то вроде игровой сценки, показывающей разгром чьей-то там армии, которая в какие-то древние времена пыталась захватить Форнасион. Мечи звенели совершенно по-настоящему, мне даже показалось, что в какой-то миг драка из притворной перешла в реальную. Некоторых гвардейцев по окончании действа вроде как даже уносили с ристалища бездыханными.
Надо заметить, что король Стивен был воистину добрейший монарх, он дал возможность поучаствовать в состязаниях в честь своего дня рождения всем-всем-всем, даже простолюдинам.
Любой зритель, независимо от того, кем он был — благородным, горожанином, торговцем или даже землепашцем, мог поучаствовать в состязаниях лучников, которые начались после обеда и продлились до вечера. Кстати, интереснейшее зрелище, доложу я вам. Победил в них королевский гвардеец, который расщепил стрелой ивовый прут на таком расстоянии, что даже представить невозможно. Впрочем, его противник — стройный юноша с аккуратной бородкой и в зеленом плаще с капюшоном стрелял тоже преизрядно, за что и был награжден королем, который сказал, что подобный молодец не может остаться без приза. Стивен Третий самолично вручил ему серебряную стрелу и вроде даже пригласил к себе на службу.
Но самое интересное началось сегодня. На второй день с утра были назначены одиночные поединки оруженосцев — сначала конные, а потом пешие, на мечах. Ну а вторая половина дня отводилась под джостру — одиночные сшибки рыцарей, в которых собирался принять участие мой друг Монброн.
Все происходило стремительно. Сначала оруженосцев было шестнадцать, но уже очень скоро их осталось восемь. Еще четыре сшибки, сопровождаемые треском ломающихся копий и грохотом доспехов, — и их уж вдвое меньше.
Потом оставшиеся начали махать мечами на зелени ристалища, и в результате вон стоит победитель и не может поверить в свою удачу.
А еще здесь, на трибунах, очень хорошо думается, здесь комфортно, навес надежно защищает от жаркого солнца, и в любой момент можно попросить себе вина. Нет-нет, доброта монарха была не столь беспредельной, чтобы так баловать всех зрителей. Дело обстояло подобным образом конкретно на этой трибуне. Королевской.