алась золотая цепь с массивным золотым кругляшом, украшенным буквой «С» и цифрой «3». Надо полагать, что такие штуки абы кому не раздают.
Лейтенант очень понравился нашей Флоренс, она с интересом поглядывала на него. Эта ветреница вообще питала слабость к красивым мужчинам, а Райк был как раз из таких. Высокий, с черными как смоль прямыми волосами, тонкими усиками и голубыми глазами, он был просто как смертельный удар для нашей кокетки.
Она даже перестала дуться на нас всех за то, что мы не дали ей досмотреть турнир и поучаствовать в заключительном бале, что пройдет в королевском дворце. То есть она с нами еще не разговаривала, но уже перестала плакать и начала улыбаться, пусть даже и посторонним людям. Правда, перед этим устроила форменную истерику, со слезами и соплями.
Впрочем, ее стенания ни на кого впечатления не произвели, а пожалел ее разве что Жакоб. Аманда так и вовсе сообщила:
— Побольше поплачет — поменьше в кустики бегать будет. И не придется каждый час остановки делать.
Так вот, Флик и Фальк появились в самый последний момент, когда мы уже решили, что их кто-то да прихватил — либо люди короля Роя, либо городская стража. Гарольд весь извелся, не зная, что думать и делать. То ли тут оставаться и потом отряд гвардейцев по всем дорогам искать, то ли наоборот — ехать с ними, и пусть эти обалдуи догоняют.
Лично я предложил ему нечто среднее. Оставить тут де Лакруа, к которому ни у одного из ныне здравствующих монархов претензий нет, а благорасположение к нему местного двора, наоборот, есть. И пусть он ждет этих двух гуляк. Если же они до вечера не появятся, то надо ему отправляться к отцу Луизы и уже через него узнавать, что к чему.
Вариант был неплохой, как по мне, но он не пригодился.
— Боги всемогущие, чего-то накупили, — всплеснула руками, в которых были поводья, Луиза.
— Купили! — фыркнула Фриша. — Карла к этому не примазывай, приобретать кучу хлама — это обычное дело для Флика. И добро еще, если он это все купил, а не стащил.
Я уже давно обратил внимание на то, что Фриша не такая уж и истеричка. На самом деле она оказалась вполне спокойной девушкой, более того — очень рассудительной, просто у нее была такая привычка — говорить правду или то, что она считает правдой в данный момент. То, что она говорила в своем кругу, мы не слышали, а что адресовалось нам — в полной мере, вот и сделали неверный вывод. А она, как оказалось, и своих не жалела. Флик ее вообще попросту боялся.
За плечами у наших спешащих приятелей на самом деле были мешки, не очень большие, но, видать, тяжелые. По крайней мере Карл, бросив ношу на спину лошади, облегченно вздохнул и вытер пот.
— Что? — уставился он на Гарольда, осуждающе глядящего на него. — Успели. И так вон бежали всю дорогу.
— Чего купили? — окончательно плюнув на обиду, спросила у него любопытная Флоренс.
— Все больше нужное, — вместо Карла ответил ей Флик, поймал внимательный взгляд Фриши и ударил себя кулаком в грудь. — Да честно приобрели, клянусь! Ничего не крал на этот раз. Все, поехали, поехали.
— Если бы не последние слова, то я бы ему даже поверила. Но эта спешка… — сообщила мне Фриша и пришпорила коня.
Народ в королевской гвардии служил неразговорчивый и нешумный, по крайней мере, до нас не долетали те короткие фразы, которыми обменивались служивые. Хотя я ничего против и не имел, шума за последние два дня мне хватило. Да и остальные мои спутники притихли — у всех была тема для раздумий, причем у каждого — своя.
Я, например, рассуждал о том, что, возможно, на меня в детстве навели порчу. Нет, то, что я родился в нищем квартале, а после моя мать продала меня как какое-нибудь яблоко или поросенка, — это ничего, дело житейское. Не знаю, как где, а в моем родном королевстве так многие поступают, причем чаще всего не из-за нескольких медяков, а ради своего же дитяти. Так у него больше шансов не умереть. В богатом доме хоть как-то кормят, а на улице… На улице как на улице.
Так что детство вопросов у меня не вызывало. Речь шла о последнем годе моей жизни, ровно с того момента, как я попал на глаза мастеру Гаю. Именно тогда моя судьба и покатилась вниз, как снежный ком с горы. И липнут, липнут к этому кому все новые и новые слои снега, а гора — все круче. И земля все ближе. В какой-то момент этот ком об нее бахнется — и что от него останется?
Мало мне было того, что моя жизнь сейчас в руках какого-то старика, так я еще с королем поругался. Мало мне было суженой с характером и замашками ядовитой змеи, я обзавелся подружкой с еще большими тараканами в голове. Правда, последнее — следствие моей личной… Мнэ-э-э… Глупости? Неосторожности?
Но, если верить Ворону, все в этой жизни предопределено. Хотя после этой фразы он обычно добавлял: «Но в ваших силах сделать правильный и своевременный выбор, тогда предопределенное будет работать на вас, а не на судьбу».
С этим трудно спорить. Он обозначил наше ближайшее будущее, направил его в нужное ему русло, и вот сейчас я еду невесть куда, чтобы найти невесть что.
Так как же по-вашему — не проклят я? Да еще как!
Но ничего. Если выживу (а я выживу), то разберусь, кто меня так наказал, найду этого человека и сделаю так, что умирать он будет долго-долго. А если он уже умер, то займусь практической некромантией. Впрочем, это может быть проклятие не человека, а богов. С ними разобраться сложнее. Хотя какой во мне прок богам? Не та я мишень, меня с небес даже не разглядишь.
Вот так, потихоньку-помаленьку, за мыслями и ленивыми разговорами мы и добрались до места ночевки. Было оно обустроенное, можно даже сказать комфортное, имелась там пара навесов: один поменьше, под которым лежали заготовленные дрова, другой — побольше, как видно, для людей, поскольку под ним находилось обложенное камушками кострище. Шагах в двадцати от навесов тихонько журчал ручеек, обеспечивавший людей вкусной и холодной водой.
— Этот маршрут отработан до мелочей, — пояснил лейтенант, заметивший наши взгляды. — Все места привалов и ночевок определены давным-давно. И благоустроены.
— Матиас, Кастер, в дозор, — распоряжался тем временем его помощник, сержант Вагрант, немолодой и седоусый вояка. — Вы трое собирать дрова.
— Так вот же они лежат, — удивилась Флоренс, попутно одаряя улыбкой лейтенанта, который помогал ей спешиться. — Зачем еще?
— Лежат, — подтвердил сержант. — Но мы же сейчас их используем? А запас нужен всегда. Сегодня погода на славу, а вот в прошлый раз, когда я ехал на смену, гроза была такая, что от грома уши закладывало, и дождь лил так, что в шаге от себя ничего видно не было, какие там дрова. Вот запас и пригодился. Думать, мистресс, надо не только о дне сегодняшнем, но и о завтрашнем.
— Понятно, — покладисто ответила ему Флоренс.
— Опять же, — продолжил сержант, попутно приглядывая за тем, как его бойцы расседлывают лошадей. — Дров-то нынче вдвое больше уйдет. Вы же себе, наверное, отдельно готовить будете? У нас еда-то простая, вряд ли вы наш кулеш станете хлебать.
— Что за глупости! — Аманда спрыгнула с лошади на землю. — Еще как будем, если предложите, конечно. Мы небалованные.
— Чудно, — покачал головой сержант. — А по замашкам вроде благородные.
— Они будущие маги, — пояснил ему лейтенант и посмотрел на Гарольда. — Я ничего не путаю? А у них все не как у всех.
— Все верно, — подтвердил Монброн. — Да, мы будущие маги. И мы с радостью отужинаем с вами. Если надо какие-то припасы или вон дрова помочь собрать, так это мы с радостью.
— Отдыхайте, — коротко сказал лейтенант. — Мои ребята сами все сделают.
Произнесено это было таким тоном, который не оставлял возможности для спора. Да, впрочем, никто спорить и не собирался.
— Все-таки неправильно получается, — озадачилась Луиза, когда мы отошли в сторонку от суеты и уселись под раскидистым деревом. — Они нас охраняют, кормят, а мы… Как-то это…
Все-таки Ворон добился своего, он может с чистой совестью погладить себя по голове. Еще год назад эта малышка подобное восприняла бы как должное, а сейчас ей не по себе. Посторонние люди делают все, чтобы она поела, а сама она к этому никакого труда не приложила.
Ровно год понадобился нашему наставнику для того, чтобы так изменить человека. Что же с нами всеми будет тогда, когда мы получим посохи?
— Вот! — ликующе сообщил нам Флик. — А ты, Монброн, еще глазами сверкал, когда мы запоздали. А мы не просто так припозднились, мы покупки делали. В том числе и мех отменного вина в последний момент приобрели. Ну, на всякий случай.
— Знаем мы твои случаи, — погрозила ему пальцем Фриша. — Соломинку в этот мех засунуть и потихоньку из него вино тянуть — вот какой ты случай в виду имел.
— Возможно. — Флик скорчил рожицу. — Но все равно я молодец. К столу мы пойдем не с пустыми руками.
— Не думал, что скажу такое, но молодец, — сообщил ему Гарольд.
— Да! — Флик залез в сумку, которая всегда была перекинута у него через плечо, достал два глухо звякнувших увесистых мешочка и перебросил их Монброну. — Держи, это твое. То, что осталось, мы же потратились маленько. Ну и еще пару монет я оставил себе, врать не буду. Надеюсь, ты не против? Я просто тебе уже рассказывал, какие у меня планы на Эйзенрих.
— Ого! — Монброн подкинул мешочки на ладони. — Это сколько же ты с проигравших рыцарей за доспехи запросил?
— Сколько их железки стоили — столько и взял. — Флик погладил себя по голове. — Лишку не рвал, но и дешевле положенного я отдавать добро не привык. Хотя они особо и не торговались. Ни один из шести.
— Шести? — насторожилась Аманда. — Погоди, Монброн. То есть мой бывший папаша отдал тебе все шесть выигранных доспехов и не удержал ни один из них?
— Ну да. — Гарольд взглянул на нее, моргнул и понимающе протянул: — А-а-а!
— Да, как видно, он очень на нас разозлился, — подытожила Аманда.
— Ты что-нибудь понял? — спросил я у Карла.
— Нет, — честно ответил мне он.
— Дубы вы столетние. — Аманда с сочувствием перевела взгляд на нас. — Доспех, в котором выступал Гарольд, достался тому, кто его сразил. А кто ему его дал и кто его хозяин по сути? Ну? То-то и оно. И если мой родитель забыл о том, что понес финансовый урон, то это значит только одно. Он нечеловечески зол на весь мир в целом и на нашу маленькую компанию в частности. Я так думаю, что даже на тех, кто не был в шатре.