— А я и вовсе думаю о том, что твоя лошадь, Флик, взбрыкнуть случайно может, — задумчиво сказала Аманда. — А ты как раз на краю дороги, опять же — осыпь… Но мы тебя там, внизу, у подножия, непременно разыщем и похороним, как положено. Может, даже погрустим маленько.
— И не добавишь ничего, — засмеялся Монброн, глядя на то, как Флик перебрался с края дороги поближе к горному склону. — Но в целом — думай, что и кому говоришь, приятель. Не все, что приходит тебе в голову, надо произносить.
— Скучные вы, — сообщил нам Флик, достал из седельной сумы ржаной сухарь титанических размеров и захрустел им.
«Веселая вдовушка». Памятное название, как раз там мне Агриппа встречу и назначил. Даже и не знаю, хорошо, что это заведение из разряда дорогих, или плохо? С одной стороны, я там не столкнусь лоб в лоб с тем же Фликом, с другой — а если там Агриппы не будет? У меня не так много денег, чтобы тратить их на дорогостоящих шлюх, а что без этого не обойдется, я был уверен. Наслышан я о веселых домах. Оттуда просто так, без трат, никто не уходит. Если уж зашел — то все, готовь кошелек даже за погляд.
Но вообще я буду рад увидеть Агриппу. Это странно, поскольку, по идее, именно этот человек рано или поздно может меня убить. Скажем так — не захочет мастер Гай силу тратить или просто мараться и отдаст ему команду: мол, прикончи мальчишку. И он это сделает наверняка. Не знаю, правда, что он будет думать по этому поводу, но особо не обольщаюсь.
И тем не менее я по нему как-то даже и соскучился. Хотя и того, как он мне кинжалом в спину тыкал, тоже не забыл.
Так вот, Агриппа. Мне есть что ему поведать и о чем расспросить. Например, про Августа Туллия, имя которого всплывало в наших с ребятами дорожных разговорах не раз и не два. Может, он про него что-то да знает?
Дорога через горы вообще располагала к беседам — размеренная рысь лошадей, жаркое солнце, однообразный пейзаж, того и гляди, что заснешь. А на такой тропе это верный путь к смерти, потому мы и болтали обо всем, что только приходило в голову.
Впрочем, вру, мы не только чесали языками. Мы вспоминали все, чему нас учил Ворон. Зажигали и гасили огни на ладонях, пытались уловить токи жизни сурков, зайцев и разнообразных птиц, создавали иллюзии, соревнуясь в оригинальности, и искали линии магической энергии. Пожалуй, это был первый раз в наших странствиях, когда мы ощутили себя на самом деле начинающими магами, до того с подобным не складывалось. То, знаете ли, мы убегаем, то нас догоняют, то еще что-то происходит. Не до магии нам было. И еще именно здесь и сейчас пришло понимание того, насколько мало мы знаем. Пока мало. Там, в школе, нам казалось, что мы — о-го-го! А на деле — пшик, с собой следует быть честным.
Еще мы пришли к выводу, что Ворон — жадина. Мог бы нам в дорогу дать какую-нибудь магическую книгу, что-то вроде учебника. Ведь наверняка нечто подобное у него в библиотеке было. Вот и совместили бы мы дорогу и учебу, все польза.
Флик оказался прав — к Эйзенриху мы прибыли, когда солнце начало валиться за горизонт.
— Путники? — уточнил у нас сонный стражник на въезде в город. — Платите пошлину. С человека — две серебрушки, с лошади — одна. Товаров нет? Тогда торговую пошлину не надо.
— С лошади — одну, — почесал затылок Флик. — А если у меня конь, то можно не платить?
— Четыреста сорок семь, — глядя на него, произнес стражник. — Вот сколько раз я слышал эту шутку. И раз у тебя конь, то с тебя — две серебрушки. Конь — он больше кобылы, у него хозяйство есть. Ха-ха.
— Я же тебе говорил: меньше болтай, — дружелюбно сообщил Флику Монброн и расплатился за всех нас, кроме воришки. — Давай, давай, доставай мошну. Пусть это будет тебе уроком.
Как мне показалось, Флик на него обиделся. Его вообще задевали все вещи, которые вели к уменьшению монет в карманах.
Он молча доехал с нами до гостиницы, которую наши дамы сочли приемлемой для того, чтобы в ней остановиться, поручил своего коня Жакобу, наказав, чтобы тот о нем позаботился, и куда-то испарился. Надо полагать, пошел по девкам, как и планировал.
Не скажу, чтобы нас это расстроило, мне и вовсе дела до этого не было. Я думал, как бы устроить так, чтобы мое отсутствие не вызвало ни у кого желания это обсудить. А если совсем честно — чтобы Аманда на меня не вызверилась, мнения остальных по данному вопросу меня вообще не волновали. В конце концов, мы взрослые люди.
А все Флик со своим длинным языком. Стоит только мне покинуть стены гостинцы — и все, не избежать подозрений в том, что я пошел в веселый дом.
В принципе так оно и будет. Но я не хочу, чтобы она так думала. Это же потом обид еще года на два, а то и больше. Тем более ей и так сейчас погано. Ну да, она дает нам всем понять, что ей наплевать на случившееся в Форнасионе и на то, что она теперь не дочь своего отца, но я-то слышал, как она пару раз ночью носом хлюпала. И остальные, надо думать, тоже. Аманда сильная, очень сильная, этого у нее не отнять, но все равно она человек. Мало того — она девушка, причем совсем еще юная. Так что не хочу я ее лишний раз провоцировать на резкости и необдуманные поступки.
Но и выбраться мне как-то отсюда надо. Я так понимаю, Гарольд здесь надолго не собирается задерживаться. Небольшая передышка — и снова в путь, теперь в сторону Макхарта, первого крупного портового города Восточных королевств. Насколько я помню по карте, пути до него — всего ничего, дня два по хорошему торговому тракту, а там — на корабль и в Анджан. Так что если сбегать в город, то только сегодня, с моего друга станется уже завтра после завтрака нас погнать в путь. Или после обеда — надо еще на рынок заглянуть, пополнить запасы.
— Здесь есть купальня! — радостно сообщила нам Луиза, подходя к столу, за которым мы разместились. — Какое счастье!
От соседнего стола, где устроилась компания южан, раздался смешок, но тут же стих, как только Карл положил ладонь на эфес своей шпаги.
Сидели мы в общей зале, целое крыло, как когда-то в Талькстаде, нам снять не удалось. Впрочем, мы и не особо стремились это сделать — дорога повыбила из того же Гарольда подобные замашки. Как мне кажется, он вообще впервые в жизни понял, что денег иногда может и не быть, и это навело его на интересные и полезные выводы.
К тому же гостиница была полупустая — чего-чего, а странноприимных домов в этом городе хватало.
— Прямо купальня? — недоверчиво спросила Аманда. — Ты ничего не путаешь?
— Ну, не такая прямо, чтобы ах, но вполне приличная, если судить по словам служанки. — Луиза даже подпрыгнула на месте. — Робер, отнеси вещи в нашу комнату.
Она произнесла «нашу» нарочито небрежно, но глаза у нее блеснули. Луиза явно ждала, как мы отреагируем на ее слова.
— Попал под каблук, — констатировал Фальк, опрокидывая в рот остатки пива из уже третьей по счету кружки. — Пропал. Теперь только и будешь, что вещи таскать да счета модисткам оплачивать.
— Это да. — Гарольд улыбнулся. — Занимайте угловой номер, он побольше. И потом, там все как надо. Точнее, там есть все, что вам может сегодня понадобиться.
Луиза покраснела.
— Да ладно тебе, — обняла ее за плечи Аманда, глянула на меня, что-то хотела сказать, но промолчала.
И очень хорошо. Скажи она то же самое, что Луиза де Лакруа, и я точно никуда бы уже не пошел. А как? Агриппу я, само собой, боюсь… Точнее, не Агриппу, а того, кто его послал. Но Аманда… Ладно, что-то совсем я расплылся, как масло на жаре. Не сказала — и хорошо.
— Что вы застыли? — Фриша встала из-за стола. — Лу, где эта хваленая купальня? От меня воняет, как от помойной крысы.
— Ох и сравнения у тебя, у меня даже мурашки по коже пробежали, — отмерла Флоренс, которая с затаенной завистью смотрела на де ла Мале, как видно, ставя себя на ее место. Кстати, интересно, кто в ее мечтах выступал в роли де Лакруа? — Теперь кажется, что я тоже пахну. Фальк, от меня ведь ничем таким не разит?
— От тебя пахнет пивом, — сообщил ей Карл, принимаясь за четвертую кружку.
— Для тебя сейчас все пахнут пивом, — сердито сказала Флоренс. — Робер, мои вещи тоже отнеси, хорошо? Но можно положить их не в вашу комнату, а в мою.
Де Лакруа обреченно кивнул.
Как только девушки удалились, Фальк в два глотка прикончил кружку, рукавом стер пенные усы и встал из-за стола.
— Так, Монброн, — посмотрел он на Гарольда. — Флик, конечно, трепло, но про местных красоток я тоже слышал, и мне понравилось то, что про них рассказывают. Больше тебе скажу: я хочу проверить, насколько эти байки правдивы. Ты со мной?
— Почему нет? — Гарольд бросил на стол пару монет. — Мой родитель тоже упоминал этот город, когда после охоты пил вино с друзьями. И мне тоже нравилось то, что он говорил. Жакоб, ты с нами? Эраст, Робер — вас я не зову, поскольку все понимаю.
Еще друг называется! Ладно де Лакруа, тут все ясно. Но я-то тут при чем?
— Нет, — отказался наш добряк-великан. — Я продажных не люблю, если честно. И потом — я как-то еще дома от одной из них хворь заполучил, так лечение в такую копеечку встало, что ужас просто. В общем, ну их, срамных, ко всем демонам. Я лучше еще посижу, покушаю, вон Роберу вещи помогу отнести наверх.
— Как знаешь, — пожал плечами Монброн, и они с Карлом покинули обеденную залу.
Я понял — вот он, мой шанс. Может, единственный.
— Ай! — хлопнул я себя ладонью по лбу. — Забыл!
— Чего забыл? — меланхолично спросил меня Робер.
Меланхолия эта, несомненно, имела приблизительно ту же природу, что и моя. Его не слишком-то тянуло к веселым девчонкам, тем более что впереди его ждала не самая неприятная ночь, но сам факт потери права пойти туда, куда идут все, был обиден.
— Да Карлу одну вещь сказать. — Я встал из-за стола. — Важную.
Робер глянул на меня, в его глазах блеснули веселые искорки.
— Прикрою, — коротко сказал он мне. — Только не Карлу ты забыл что-то сказать, а Монброн на столе кошель забыл. Есть у него эта привычка — время от времени на стол его класть. И ты пошел его искать, чтобы он не оказался в неприятной ситуации. Понял?