Была она мясиста, грудаста, губаста и черноволоса. То есть как по мне, в ней было всего слишком много. Но это — дело вкуса.
— Похож, — повторила она, разглядывая меня. — Только шрамов пока нет, и взгляд не как у тебя. Не волчий.
Что да, то да. Я заметил, что все тело Агриппы покрыто старыми шрамами. Ну, не сплошняком, но много их, очень много. Как он дожил-то до своих лет, если в него столько раз железками тыкали?
— Вина, сказано! — рыкнул тот и глянул на меня. — Да, сынок, если хочешь, потом можешь с ней развлечься. Отец платит.
— Это забавно, — заметила шлюха, накидывая на плечи какую-то полупрозрачную штуку, которая вроде как была одеждой, но ничего не скрывала, а, напротив, подчеркивала все ее прелести. — Сначала отец, потом сын. А потом можно…
— Ты еще здесь? — прорычал Агриппа, нехорошо прищурившись и взявшись за сапог.
Сдается мне, что его нрав в этом борделе знали хорошо — грузную красотку как ветром сдуло.
— Баба сладкая, но дура при этом редкая. — Бросив сапог на пол, Агриппа натянул на себя несвежую рубаху и плюхнулся в кресло. — Садись, парень. Я тебя тут восьмой день жду, половину борделя уже опробовал.
— Дорога задержала. — Я перетащил кресло, стоящее у камина, поближе к своему собеседнику. — Пришлось петлю через пустоши заложить. В Талькстаде орден Истины на хвост упал, стряхивали.
Знаете, а в этом что-то было. С Агриппой я мог быть самим собой и говорить с ним привычным для меня языком. Словно Эраст фон Рут куда-то ушел и снова вернулся Крис Жучок, который уже почти исчез, растворившись в небытии.
— Это вы зря. — Агриппа укоризненно покачал головой. — С орденом лучше вам было не связываться. Но давай по порядку. Сейчас эта корова принесет вина, и все мне расскажешь.
Слушал он меня очень внимательно, почти не перебивая и при этом непрестанно прихлебывая вино. А я рассказал ему почти все, утаив только о встрече с призраками — учениками Виталия да о том, что переспал с Амандой.
— Ну, это нормально, — подытожил Агриппа, когда я замолчал. — Больше скажу — по таким делам потерять всего одного спутника — это, считай, легко отделались. Как, говоришь, звали того поганца из ордена Истины?
— Август Туллий, — с готовностью напомнил ему я.
— Туллий, говоришь? Нет, не слышал о таком, — покачал головой мой собеседник. — Хотя таких Августов Туллиев в ордене полным-полно. Он вообще здорово разросся за последние лет десять, этот самый орден.
— Наводит на некоторые мысли, — с подтекстом сказал ему я и в ответ получил насмешливый взгляд.
— Само собой. — Агриппа привстал и отвесил мне щелчок по носу. — Не считай себя самым умным, понятно? Это верный путь в могилу. Запомни, парень: те, кто думает, что они самые умные, в лихой час, как правило, не знают, как действовать верно, потому как не могут найти согласия с самими собой. Они начинают перебирать варианты решения вопроса и в результате отправляются на тот свет, потому что стоят на месте вместо того, чтобы бежать или драться. Правильно вбитые в мышцы рефлексы иногда куда полезнее, чем воз прочитанных книг. А по тем делам, которые творятся в Рагеллоне…
— А какие дела творятся в Рагеллоне? — сразу же спросил я.
— Разные, — буркнул Агриппа, снова припадая к кубку с вином. — Большей частью нехорошие. Но ты это в голову не бери, тебя это никак не коснется, по крайней мере — пока. Так, значит, Аманда твоя — дочка короля Фольдштейна?
— Уже нет. — Я тоже отпил вина. Отличное вино оказалось, ягодное. — Он ее всего одним махом лишил — и наследства, и фамилии.
— Невелика потеря. — Агриппа усмехнулся. — Она же не первый ребенок, что бы ей от того наследства досталось? Золота маленько да пара меховых шуб. И брак с каким-нибудь третьим сыном короля какого-нибудь затрапезного королевства. Хотя она же теперь магичка… Так что максимум пара шуб. Даже золота бы не дали, знаю я эту фамилию, те еще жадюги. Помню, лет десять назад ее родитель турнир устраивал, так знаешь, какой там приз был? Золотой столовый прибор. Вилка и нож! И все! Думаю, там вся семейка одинакова.
— Аманда не такая, — возразил ему я. — Не заметил я в ней скаредности. Истеричка — это есть, но жадина…
— Молодая просто еще. — Агриппа махнул рукой. — А может, исключение из правил. Ты с ней, я так понимаю, переспать умудрился?
— Что?! — возмутился было я, недоуменно выкатил глаза, открыл рот, наткнулся на насмешливый взгляд Агриппы и признался: — Успел.
— Молодец, — похвалил меня он. — Не каждому дано залезть на принцессу, пусть даже и низложенную. Только помни — побаловаться можно, но не более того. Никаких обещаний, никаких: «И мы пойдем по жизни рука об руку». Твоя судьба сейчас движется в сторону Ливанийских гор, понял?
— Ты о Магдалене? — уточнил у него я.
— Я о де Фюрьи, идиот. — Агриппа поставил кубок с вином на столик. — Она — та, с кем ты будешь делить судьбу, что вам отмерили боги.
— Да? — удивился я.
— Да, — подтвердил он. — Я тебе больше скажу — вас связали не боги, вас связал одной ниточкой мастер Гай, а он для тебя на этом свете значит куда больше, чем те, кого никто никогда не видел. В смысле — он тебе бог. Как решит твою судьбу, так ты ее и будешь строить. А он решил, что тебе надо быть с де Фюрьи.
— В смысле — «одной ниточкой»? — опешил я. — Это он тогда так все подстроил, чтобы…
— То ли тебе пить нельзя, то ли дорога тебя так вымотала, но соображаешь ты туго, — посетовал Агриппа. — Я тебе говорю — мастер Гай велит, чтобы ты вокруг де Фюрьи как вьюн вился, как соловей ей песни пел, и чтобы драл ее со всем усердием и прилежанием тогда и так, как она этого захочет. Ну, последнее он мне не говорил, но я так думаю, что это лишним не будет. Оно никогда не лишнее. У мастера есть интерес к ее семье, и немалый, так что, считай, ты в кости две шестерки выбросил. Все твои предыдущие оплошности прощены, можешь выдохнуть.
— Это радостно. — Я почесал затылок. — Но лучше бы ты мне это тогда еще сказал, в Кранненхерсте. С Амандой-то мне теперь как быть?
— Просто. — Агриппа откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. — Вернетесь обратно, скажешь ей: «Время было проведено здорово, но все кончилось. Если можешь — прости, не можешь — не прощай». И все.
Ага, советовать легко. А ты поди сделай. Да и не хочу я, чтобы все кончалось. Рози — она… Рози. А Аманда… Да чтоб вам, что же я такой косноязычный!
— Эй. — Ладонь Агриппы впечаталась в мою щеку. — Ты уснул, что ли?
— Задумался. — Я потер место удара, рука у него была тяжелая. — Я попробую сделать так, как ты…
— Не попробуешь, сынок. — Лицо Агриппы оказалось напротив моего. — Сделаешь. Это не просьба, понимаешь? Ни я, ни тем более мастер Гай тебя никогда ни о чем просить не будем. Мы будем отдавать тебе приказы и команды, а ты — их выполнять. Объясняю тебе это в последний раз, ясно? Потом начну это в твою голову вбивать, если ты слов не понимаешь. Кулак — он очень хорошо понятливость и память развивает.
— Понятно, — покладисто ответил я. — Рози так Рози. Надо ее того — буду того.
— Я скажу тебе так, парень. — Агриппа цапнул мое лицо ладонями. — Ты не лучший из людей, что я видел. Ты упрям, нахален и себе на уме — и это самая хорошая характеристика для того, кто сидит на крючке у мага. Мне надо было бы хозяину рассказывать все, что я вижу и слышу, но я этого не делаю. И не делаю я это по одной причине — ты мне по сердцу. У тебя есть то, что было и у меня в твоем возрасте, — нахальство и желание выжить любой ценой. И я хочу, чтобы ты дотянул хотя бы до моих лет. Нет, мою судьбу я тебе повторить не желаю, не дай боги, у тебя должен быть свой путь. Но ты должен играть по правилам, чтобы его пройти, понятно? А потому заканчивай из себя идиота строить. Все, забавы кончились. Совсем кончились.
— Понятно, — уже без шутовства ответил я, немало удивленный услышанным.
— Надеюсь, — вздохнув, Агриппа отпустил меня. — Да, что до Магдалены — о ней можешь забыть.
— В смысле? — не понял я.
— Она мертва, — пояснил мне он. — Однокашников твоих сдуру в Нифлейские болота занесло, в результате двое там остались, упыри болотные их порвали, одна из них — как раз она. Чудо то, что вообще оттуда кто-то выбрался, везучие у тебя приятели. Место там даже не гиблое, тут другое какое-то слово надо использовать, но вот так с ходу я его не подберу.
Магдалена мертва. Я вспомнил, как увидел ее в первый раз, в замковом дворе, как она сидела, уткнувшись в книгу. А потом она и Гелла все время держались у меня за спиной, уж не знаю почему.
Нас стало еще меньше.
При этом печаль смешивалась с чувством облегчения — мне не придется ее убивать. К тому же я точно знал, что не смог бы этого сделать, а значит, нарушил бы все то, о чем мне только что говорил Агриппа.
— Ну да. — Слуга мага внимательно следил за моим лицом, как видно, читая по нему то, что было у меня в голове. — Отпустило? Я знал, что тебе ее прикончить не под силу, и собрался тебе даже помочь, да тоже не пришлось.
— В смысле? — У меня мелькнула догадка: а не он ли их в болота эти самые завел?
— Да прирезать ее хотел и тем самым снять вопрос, — пояснил Агриппа. — Но их лидер, дурак такой, за меня сам все сделал. Каким надо быть идиотом, чтобы решить сократить путь через Нифлеи? Даже знающие маги из темных — и те только по краешку болот ходят, травки собирают, а в топь не суются. А этот попер, как лось во время гона.
— А кто второй? — глухо спросил я. — Или вторая?
— Да откуда мне знать имена твоих приятелей? — Агриппа цапнул со стола кисть винограда, которая лежала в глубокой вазе, наполненной фруктами. — Девка какая-то, вроде из простых, не из благородных.
— Это все их потери? — спросил я, помолчав.
— На тот момент — да, — подтвердил он. — А потом — не знаю. Прислужница Эвангелин мертва, а остальное меня не волнует.
Наверное, мне надо было сказать ему спасибо, он ведь заботился обо мне, но почему-то мне совсем не хотелось этого делать. Зато непонятно с чего у меня запершило в горле, чего раньше никогда не случалось.