— Какие шутки, о чем ты? — насупился Карл. — Ну не страшно мне. Что я, виноват, что ли?
Шаг мы при этом не сбавляли и вскоре оказались на настоящем перекрестке. Те, кто строил некрополь, похоже, придерживались геометрической четкости — никакой извилистости, никаких кривых маленьких дорожек, которые присущи городским и сельским кладбищам. Только прямые пути, время от времени пересекающиеся друг с другом.
— Я так думаю, что нам туда. — Аманда указала на пять высоченных статуй, которые находились не так уж далеко от нас. — Это те самые маги, и место их последнего приюта должно находиться где-то там.
— Разумно и предсказуемо, — согласилась с ней Фриша, которая, похоже, по степени испуга недалеко ушла от Карла. Проще говоря, не пробрало ее до костей. — Что важно — это на самом деле недалеко, а то скоро совсем стемнеет. Призраки и прочая нечисть — пес с ними, но вот ногу сломать, запнувшись о какое-нибудь надгробие, мне неохота. Дороги тут хорошие, но кто знает, где лазать придется?
Все на самом деле оказалось предсказуемо. Когда темнота почти навалилась на некрополь, мы нашли то, что искали, — Гробницы пяти магов.
Крипта разительно отличалась от прочих строений, которые мы видели в некрополе до этого. Те, кто ее возводил, как видно, хотели показать, насколько светла печаль о магах, лежащих тут, и в качестве материала избрали почти белый мрамор, потому даже в ночной темноте это строение было очень хорошо видно.
Да, впрочем, крипту было трудно не заметить — она находилась в самом центре широкой площади, в тени ног статуй, которые расположились вокруг нее. Издалека это было не слишком заметно и казалось, что каждый из памятников стоит как бы сам по себе. А тут, на площади, стало ясно — тот, кто их создавал, имел четкий замысел. Эти маги, некогда умершие для того, чтобы жили другие, навсегда замерли, беседуя друг с другом. Четверо мужчин и одна женщина одновременно возвышались над площадью и лежали под ней.
И лица их посмертных изваяний были вовсе не изъедены временем, как мне показалось сначала там, за оградой. Нет, они были четко различимы даже сейчас, когда спустилась ночь. Вон тот улыбается, явно был шутником. Этот серьезный, в руке у него книга, не та ли самая, что нам нужна? Еще один — здоровяк, вроде нашего Карла. Четвертый держал за руку женщину, как видно, не только дружба между ними была, и безвестный скульптор это знал.
Впрочем, не факт, что это дело рук скульптора. Кто знает, как появились эти памятники? Маги прошлого умели много такого, что сейчас забыто и кажется совершенно невозможным, Ворон не раз про это упоминал на своих лекциях. Что-то просто не было передано ученикам, за неимением таковых, что-то было утрачено в войнах и эпидемиях ушедших веков, а какие-то знания огнем и мечом уничтожил орден Истины, каленым железом выжигая ряды магов в Век смуты. Они ведь целые ордена магов на костры, бывало, тащили, и башни их жгли не жалея, а что не сгорало — то рушили.
— Мне их почему-то стало жалко. — Флоренс шмыгнула носом. — Я думала, они старые были, а нет, вон, молодые совсем. И умерли. Бе-э-эдненькие.
— Фло, ты меня когда-нибудь доведешь до сумасшествия, — сообщила ей Аманда. — С твоей эмоциональностью тебе к бродячим комедиантам надо было идти, перед публикой представления давать. Большие деньги могла бы заколачивать.
— Наверное, — согласилась с ней та. — Мне всегда такое нравилось. Но папенька бы не понял. Он и в маги меня отпускать не хотел.
— Причем правильно делал, — сурово произнесла Фриша.
— С голыми руками практически идем, — вздохнул Жакоб. — Не додумался я рогатину какую сообразить, не лишней она там была бы. Дубиной-то не всегда помахать можно, для этого место надо.
— Не лишней, но чего уж теперь. — Фальк усмехнулся. — Хотя сталь у нас есть, а ее любая нежить боится. Да и наставник нас чему-то научил, так что не пропадем.
— С огнем поосторожнее, — напомнил я спутникам. — Помните, что нам говорили? Полыхнуть может так, что сами сгорим ко всем демонам.
— Да тьфу на тебя, фон Рут, — совсем уже вызверилась Флоренс. — Этих хоть не поминай! Нашел место и время.
— Самое паршивое, что мы не знаем, насколько велика эта крипта. — Голос Монброна был напряжен, чувствовалось, что Гарольд сжат, как пружина. Да и у меня самого нервы были на пределе. Тишина, ветер, который, казалось, что-то нам пытается сказать, темнота, упавшая на некрополь с небес, не слишком бодрили. — Если пара коридоров и погребальный зал, то это одно дело. А вот если тут нечто вроде усыпальницы старой королевской фамилии Силистрии, по которой можно целый день бродить, тогда беда. Ладно, стой не стой, ничего не изменится. Пошли уже, найдем эту книгу, заберем ее и отправимся в обратный путь. Ей-ей, он всегда короче и проще, это я давно усвоил. Карл, запаливай факелы.
— Вот-вот, — поддакнул ему Флик. — Когда идешь туда, всегда маетно, потому как впереди непонятно что, а когда обратно — легче, потому что знаешь, что дело сделано.
Монброн потрепал его по плечу и направился к черному пятну, выделявшемуся на светлом мраморе крипты. Это был вход внутрь. Никакой двери или чего-то подобного там не наблюдалось.
Глава 21
— Ступеньки, — сказал Гарольд, и его голос отдался эхом. — Осторожнее!
— А я так надеялась, что без них обойдется, — печально сообщила всем Флоренс. — Значит, все-таки подземелье. Я так их не люблю.
— Фло, ты меня поражаешь. — В голосе Аманды была бездна сарказма. — Ты умеешь удивляться вещам, которые не вызывают никаких сомнений, это достойно уважения.
— Что я такого сказала-то? — В голосе Флайт появились истерические нотки. — Что опять?
— Если бы это был мавзолей — тогда да, лежали бы наши пять магов в саркофагах в шаговой доступности от входа, — примирительно заметила Луиза. — Но тут — крипта, они, как правило, всегда под землей.
— Причем глубоко под землей, — заметил Робер. — Я насчитал уже тридцать восемь ступенек, и им конца-края не видно.
— У меня возникает ощущение, что мы не в могильнике, а пиво на летней веранде кабака пьем, — подал голос Флик. — Самое место для того, чтобы немного дружески поспорить или просто обменяться мнениями.
— Зато не так страшно, — уже спокойнее ответила Флоренс.
Чем глубже мы спускались, тем больше воздух пах пылью и еще чем-то неуловимым, слегка приторным. Не знаю, что это было такое, но мне стало немного тревожно.
— Ага, — удовлетворенно сказал Гарольд. — Вот мы и пришли.
— Не может быть, — обрадованно пискнула Флайт. — Правда? Ты видишь книгу?
Лестница была узкая, а потолок над ней — низкий, потому мы шли друг за другом, лишенные возможности видеть что-либо, кроме спины идущего впереди.
— Да, милейшая мистресс Флайт, я вижу книгу, — не выдержал мой друг. — Она лежит в хрустальном ларце, который висит на медных цепях, приделанных к потолку. И слегка раскачивается.
— Правда? — восхитилась Флоренс и начала тыкать кулачком в спину Фалька. — Карл, увалень ты эдакий, поспеши, я хочу это сама увидеть поскорее! А я-то боялась!
— Даже иногда не знаю, кто дурнее, — задумчиво сказал Аманда, идущая за мной. — То ли репа, которой мы полгода питались в замке и которая мне надоела до смерти, то ли Флоренс. Так-то они вроде одинаковы по степени разумности, но иногда мне кажется, что репа выглядит более осмысленной.
— У репы есть еще и другое преимущество, — присоединилась к беседе Фриша. — Репа полезная, сама же сказала — ее есть можно.
— Врушка! — Флоренс добралась до Гарольда, просунула голову под его локоть и возмущенно пнула нашего Монброна ногой. — Тут нет хрустального ларца! Тут вообще ничего нет!
— Репа уверенно лидирует, — подытожила Луиза. — И еще, моя дорогая Фло, ты не права. Тут есть проход, по которому мы отправимся дальше. И, что важно, он один, то есть пока нам не надо выбирать, куда идти.
И вправду — сразу у окончания лестницы начиналась узкая дорожка, причем сделанная явно на совесть то ли благодарными современниками, то ли потомками. На ее создание даже не пожалели дорогущих мраморных плит. Нет, наверху полно строений из этого материала, но одно дело — мавзолей родовитого аристократа, который видят все, и другое — вот такая дорожка.
— Монброн, я с тобой пойду впереди, — сказал непривычно серьезный Флик. — Не обижайся, но я могу увидеть то, чего ты не заметишь.
— Ты о ловушках? — уточнил у него Гарольд. — Я верно понял?
— О них, — кивнул Флик. — Я никогда не промышлял по могильникам и храмам, не по мне это, но зато общался с теми, кто о таких местах все знает. Так вот, они много чего рассказывали. А я подобные вещи всегда хорошо запоминаю.
Чем дальше мы углублялись в крипту, тем сильнее росло наше удивление. Нам не встречалось ничего такого, что могло бы вызвать страх. Никаких ходячих скелетов, призраков, мороков, пресловутых ловушек. Даже множества переходов — и тех не было. Мы двигались по той же дорожке из мрамора, на которую ступили, спустившись с лестницы.
Флик то и дело останавливал нас и делал какие-нибудь манипуляции — бросал перед собой горсть песка, который он, оказывается, притащил сюда в мешочке, или внимательно глазел на стены, что-то пытаясь там увидеть.
— Не понимаю, — бормотал он себе под нос. — Как же так? Опять ничего.
Вот так, не плутая по коридорам, не угодив в ловушки и не встретив никакой опасности, мы и дошли до главного зала крипты. А других помещений здесь, похоже, и не было, поскольку мраморная дорожка закончилась. Пять массивных саркофагов, стоящих полукругом в центре зала, четко давали понять: перед нами — цель нашего похода.
Сам же зал был не то чтобы большим — просторным, и кроме саркофагов здесь больше ничего не обнаружилось. В сполохах пламени факелов было видно, что стены изукрашены какими-то рисунками, надо полагать, повествующими о подвиге, который в давние времена сотворили те, кто покоится здесь. Еще тут на редкость легко дышалось, не было и намека на пыль, которая забила нам всем носы по дороге сюда.