— Если только на кладбище некромант не забредет, — заметила Аманда. — Тогда и мертвым покоя не видать.
— Чем копать-то? — задал сугубо практический вопрос я. — Палкой — долго. Разве что дагой? Но и ею не быстрее выйдет.
На наше счастье, если это можно так назвать, воины Раваха-аги оказались на редкость запасливыми ребятами, и вскоре мы с Гарольдом подрубали корни травы небольшими лопатками.
— Ты зачем задержался у Гробниц? — сопя, спросил мой друг.
— Бумаги клерика, — коротко ответил я. — В последний момент сообразил.
Мы уже начали понимать друга с полуслова, и новых вопросов не последовало.
Земля ребятам досталась так себе — глинистая, с камнями, да еще и далеко от родных домов. Но жизнь — штука такая, никогда не знаешь, где придется найти последний приют. Им выпал оазис посреди пустыни, и это не самое плохое место. Неизвестно, какие могилы достанутся нам, и будут ли они вообще. Да что там, не подоспей ко времени Равах-ага — и лежать бы нашим обглоданным костям у стен Гробниц. А что я там остался бы — это наверняка, живым в руки ордена я попадать не собирался.
— Мы будем помнить о вас. — Гарольд бросил по горсти земли в каждую из двух могил. — Мы все придем туда, куда вы ушли, ждите нас.
— Мы будем помнить, — повторил каждый из нас, а после мы снова взялись за лопатки.
— Как бы еще одну рыть не пришлось. — Фриша с состраданием кинула взгляд в ту сторону, где лежал Карл, так до сих пор и не пришедший в себя.
— Он крепче меня, — пробасил Жакоб, бледный от потери крови, но твердо стоящий на ногах. — Оклемается.
Тем временем Идрис не только нарвал каких-то трав, но и успел развести небольшой костерок, над которым повесил котелок, наполненный водой. В него-то он свой травяной сбор и побросал.
— Монброн, наверное, у вас есть очень много вопросов, которые вы хотите мне задать. — Равах-ага дождался, пока мы засыплем могилы наших друзей землей, и только после этого подошел к нам. — Я готов на них ответить. Да, девушки, вы уже можете пойти и напиться вволю.
— Спасибо. — Фриша хмуро посмотрела на капитана. — А почему раньше нельзя было?
— Традиции, — пожал плечами тот. — В наших краях на привалах сначала пьют лошади, потом мужчины, а уже потом женщины. Первые сами до воды добраться не всегда могут, вторые получили это право по своему положению, а третьи…
— А третьих здесь за людей вообще не считают, — закончила за него Аманда. — Вы бы сказали по-другому, но смысл остался бы именно этот.
— Вообще-то я хотел сказать, что женщины умеют терпеть боль и лишения куда лучше мужчин, потому они пьют третьими, но ваше видение ситуации тоже имеет под собой кое-какую основу, — признал халифатец. — Идите уже и напейтесь.
— И фляги наполните, — добавил Гарольд. — Любезнейший Равах-ага, я хочу поблагодарить вас за наше спасение. Увы, там я этого не сделал, но сейчас…
— Что об этом говорить? — Капитан изобразил витиеватый жест. — Сделано и сделано. Другое дело, что вы не можете понять, зачем я так поступил. Так?
— Да, — признал Гарольд. — Я все это время пытаюсь разобраться, чего ради вы это сделали, и у меня нет ответа.
— Это потому, что вы ищете сложные причины, — рассмеялся капитан. — А они просты. Теперь я с полным правом могу попросить у вас поговорить с вашим дядей. Если я ничего не путаю, именно он ведает закупками специй и тканей для армии вашей родной Силистрии? Мне бы хотелось стать единственным поставщиком этих товаров. Единственным, еще раз подчеркну.
— А? — ошарашенно произнес Гарольд.
Он ждал чего угодно, только не этого.
— Я купец, — пояснил Равах-ага. — И мое ремесло — зарабатывать деньги там, где их можно заработать. Когда я услышал в порту Анджана, где у меня много глаз и ушей, о том, что несколько недель назад в пустыню ушел довольно крупный отряд воинов ордена Истины, чего давно в тех краях не случалось, то постарался узнать, куда именно они направились. Потом свел воедино кое-какие свои наблюдения и обрывки фраз, которые накопились за время нашего совместного плавания, и поспешил домой, в Халифаты, за своими людьми.
— Почему же вы просто не предупредили нас? — Гарольд стукнул кулаком о ладонь.
— Вы бы мне поверили? — лукаво прищурился Равах-ага. — И самое главное — это вас остановило бы? Думаю, нет.
А еще ты купец. За «предупредить» — одна благодарность, за «спасти» — другая, подороже. Полагаю, что есть еще одна причина, а именно — услуга Агриппе, но она точно не будет озвучена.
Гарольд на это ничего не сказал, как видно, признавая его правоту.
— Вот только опоздал я, — поцокал языком капитан. — Чуть-чуть опоздал, совсем немножко.
— Не сказал бы, — неожиданно сказал Жакоб. — Мы-то живы.
— Даю слово, что сделаю все для того, чтобы мой дядя отдал вам поставки этих товаров. — Монброн протянул руку халифатцу. — И еще — мой род навсегда у вас в долгу, я сообщу своему отцу о том, что вы спасли мою жизнь и жизни моих друзей.
— О большем я и мечтать не могу, — пожал руку Гарольда капитан. — Хотя нет, могу. Было бы замечательно, если бы вы написали письма своему дядюшке и отцу, а после доверили их мне. Я бы сам эти письма и доставил адресатам. Мне доводилось слышать о том, что дороги Центральных королевств неспокойны, вдруг почтаря возьмут да и прибьют какие-нибудь душегубы? А я доставлю послания в целости и сохранности.
Вот же. Нас везти в Королевства не хотел, мол, далеко и боязно. А тут — «я доставлю». И ничуточки ему уже не страшно.
— Будь по-вашему, — кивнул Монброн. — Я сделаю так, как вы просите.
— Но не это главное, — озабоченно сказал капитан. — Теперь главное — довезти до моего дома ваших друзей. За девочку я не слишком волнуюсь, рана там хоть и жутко выглядящая, но не смертельная. А вот тот здоровяк… Хотя… Сейчас все узнаем.
Идрис снял котелок с огня, понюхал его и удовлетворенно причмокнул.
— Ничего не понимаю, — пожаловалась Аманда. — Он Карла едой собирается лечить? Так ему тогда не вот эту травяную похлебку надо давать, а окорок копченый.
— Это не еда, — пояснил Равах-ага. — То есть в каком-то смысле еда, разумеется, но сейчас она нужна не для этого.
Идрис подошел к Карлу, который так и пребывал в беспамятстве, один из воинов приподнял голову нашего друга и что-то сунул ему под нос.
Фальк дернулся, рыкнул и раскрыл глаза.
— Здесь есть такой жучок, его называют вонючкой. — Равах-ага рассмеялся. — Если его раздавить, то этот запах мертвого поднимет.
— Да уж чую! — сморщилась Фриша.
Это да — и до нас донесся резкий запах, более всего напоминавший дерьмо.
Карл повертел головой, его глаза были выпучены.
— Пей, — сунул ему под нос котелок Идрис. — Горячо, но ты пей.
— Ты кто? — хрипло спросил у него наш друг. — Я тебя не знаю.
— Пей, Фальк, — приказал Гарольд. — Послушай этого человека, он знает, что делает.
Карл начал глотать жижу, время от времени перемежая этот процесс заковыристой бранью. Как видно, и горячо было, и не сильно вкусно. Идрис дождался, пока котелок опустеет, после выждал еще минут пять и начал делать что-то вовсе непонятное. Он отдирал тряпки, которыми сам же бинтовал тело Фалька, а после нюхал его кровоточащие раны.
Аманда сморщилась и поднесла руку ко рту.
— Идрис сварил в котелке дикий лук, — пояснил Равах-ага нам. — Это очень старый и очень простой метод понять, насколько опасны раны. Если какая-то из них серьезна и задеты внутренние органы, то запах покажет, какая именно из ран требует особого внимания. Будем надеяться, что все обойдется и ваш друг отделается лишь изжогой.
— Век живи — век учись. — Жакоб с интересом наблюдал за происходящим.
Карл тем временем снова впал в забытье.
— Все в порядке, — сообщил наконец Идрис. — Требуху не порезали ему. Только крови он много потерял, но это не страшно.
— Хоть какая-то хорошая новость, — сказала Фриша. — Этот Фальк — изрядный лоботряс и пьяница, но без него все будет не то.
— А без кого — «то»? — поинтересовался у нее я. — Без Флоренс? Или без Флика?
— Флик… — вздохнула Фриша. — Как я проглядела его измену? Вы-то ладно, вы с ним в замке не слишком общались, а я с ним бок о бок год провела.
— Не было измены, — твердо произнес Гарольд. — Не было ее. Его загнали в угол, такое с любым случиться может. Он дрался рядом с нами и умер, как один из нас.
— Благородно. — Фриша скривила рот в улыбке. — Очень по-монброновски, прости за корявую шутку. Вот только сути это не меняет. Он нас сдал, и если бы его там не убили эти паскуды в черных балахонах, то я здесь и сейчас вспорола бы ему брюхо. Есть вещи, которые нельзя делать в этой жизни, и к ним относится предательство.
— Ты живешь по своим правилам, он жил по своим. — Аманда положила ей руку на плечо. — Основным для него было — выжить. И, если ты не заметила, в самом конце он ему изменил. Не мог Флик не понимать того, что его сейчас убьют, но все равно он сделал то, что сделал.
— Флоренс жалко. — Жакоб громко вздохнул. — Красивая она была. И добрая.
— Это все так. — Я понял, что надо менять тему, от этих причитаний до того, чтобы себя начать жалеть, — два шага вприпрыжку. Делать же этого нельзя никогда, меня этому еще мой наставник по воровскому ремеслу в Раймилле учил. — Вопрос теперь в другом — как нам дальше быть?
— Молодец, — хмыкнул Гарольд. — Ты задал сразу несколько вопросов в одном.
— А давайте я отвечу вам на них. — Равах-ага с отеческой улыбкой наблюдал за нами. — Причем на все сразу.
Если бы я не знал, откуда тут ноги растут, то точно заподозрил бы что-то неладное, потому с пониманием наблюдал за напрягшимися Гарольдом и Амандой.
— Не надо сверлить меня взглядом, — чуть укоризненно произнес капитан. — Я не давал вам повода заподозрить меня в нечистоплотности. Да и причины моего дружелюбия я обрисовал достаточно ясно.
— Это не так, — смутился Гарольд. — В смысле мы ни в чем таком вас не подозреваем, особенно после всего, что вы для нас сделали. Это все усталость, потеря друзей…