Невеселые мысли, сопровождаемые веселой капелью, вызвали на его лице улыбку.
«С похоронами выяснили, пошли дальше! — скомандовал он себе. — Меня засветили уже на вокзале. Иначе откуда Валера узнал, что меня не встречали? А его встречали. Кто-то, кто знает меня в лицо. А я знакомых лиц не видел. Да я и не смотрел по сторонам. Я торопился. И был собачий холод. Значит, среди «новых людей», о которых упоминал в поезде Валера, есть старые знакомые. Очень интересно! И еще, я в городе всего лишь сутки, а ребята засуетились. Почему? Боятся, что укажу на убийцу Пентиума? Вряд ли. Они ведь прекрасно знают, что Мишкольц никак не был связан с чеченцем. А уж подозревать меня в связи с милицией может лишь непосвященный! Выходит, причина кроется в другом. В чем? Я задеваю чьи-то интересы, живя у Кулибиной? Это смешно. Хозяин Валеры тайно влюблен в Светку? В нее, конечно, трудно не влюбиться! И все же любовь где-то за гранью тамошней жизни. Здесь — другое. Что?»
Он потер пальцами лоб. Вновь улыбнулся капели, но уже не так весело.
«Что ты все вокруг да около? — подгонял он себя. — Ведь вчера у тебя возникли вполне определенные ассоциации после разговора с Валерой! Да-да, мне показалось, что хозяин Валеры знает о моем намерении заняться расследованием. Но откуда? Об этом знаем только мы со Светкой. Потому что раньше я занимался чем-то подобным? Или… или я сразу потянул за нужную ниточку?! Наша милая вампирша? Она кого-то предупредила о встрече в «Сириусе»? Упоминание моей фамилии ее насторожило? Или она уже была кем-то информирована? Странно. А впрочем… В поезде мы говорили с Валерой о сыне Поликарпа. Я тогда, конечно, не предполагал, что займусь этим делом. А его, видно, насторожило. Вроде выстраивается. Ай да Балуев! — похвалил он себя. — Сразу есть за что ухватиться! Эти хмыри мне выделили неделю, рассчитывая, что за такой короткий срок я их не выведу на чистую воду? Еще посмотрим, кто кого!»
Он услышал, как проснулась Светлана, и поймал себя на мысли: «День предстоит трудный. Стоит ли осложнять его сухой беседой на заданную тему с женщиной, которую я больше не люблю?»
Когда Света прошла из ванной на кухню, на столе ее дожидалась записка: «Прости, любимая, дела. Увидимся вечером»…
Он приехал в театр ровно к одиннадцати. Вахтер, тучный старик, не пустил его в грим-уборные, сообщив, что репетиция еще не кончилась. Фамилия Веры не произвела на старика никакого впечатления.
— Ну, здесь она, — прохрипел он, — а пускать все равно не велено.
— Не велено — так не велено, — пожал плечами законопослушный Балуев и уселся в одно из трех соединенных в ряд кресел.
После двадцати минут ожидания он подумал, что Вера забыла о нем. Это не вязалось с его версией. Но обдумать все как следует Геннадий не успел, потому что его окликнули.
Вера сегодня была в спортивном костюме и без косметики, отчего улыбка ее казалась приветливей, а лицо простодушней.
— Иван Семеныч, — обратилась она к старому вахтеру, — я же просила!
— Ничего не знаю, — ответил тот, будто потер железом о железо. — Порядок есть порядок!
— Вот старый пердун! — выругалась актриса, когда они поднимались на второй этаж. — Русским языком объяснила, что ко мне должны прийти по срочному делу! Описала ему вас! Так нет! Прирос задницей к стулу и лень мозгами пошевелить! А я, как дура, жду у себя в гримерной!
Ее запал вдохновил Балуева на глубокомысленную фразу:
— Я рад, что вы не забыли обо мне, хотя дело вовсе не срочное.
Вера выдержала короткую паузу, во время которой Гена успел подумать: «Попалась, голубушка! Новая встреча со мной ей кажется срочным делом, даже безотлагательным! Видно, друзья-приятели накрутили хвост!»
Она что-то защебетала о только что прошедшей репетиции, из чего он понял, что в готовящемся спектакле у нее роль второго плана.
Грим-уборная была рассчитана на трех актрис. Ее стол находился у самого окна. Совсем молоденькая девушка за соседним столом, видно выпускница театрального института, поздоровалась с ним и одарила очаровательной улыбкой.
— Дождалась? — констатировала она, обращаясь к Вере.
— Представляешь, этот мешок с говном!.. — начала жаловаться вампирша, но девушка ее не слушала. Она еще раз улыбнулась Балуеву, стрельнув глазами, такими светлыми и такими смеющимися, что у него все перевернулось внутри от восторга. Потом она быстро поднялась и попрощалась.
— Это Полинка! — кивнула Вера на захлопнувшуюся дверь. — Понравилась? Она чудная, правда?
Он был готов забыть обо всем и броситься догонять эту чудную Полинку, но голос разума отреагировал по-своему: «Не приманка ли это, Балуев? Дешево они тебя ценят!»
— Вы, кажется, ей понравились, — продолжала сватать вампирша.
— Вы преувеличиваете. Я редко нравлюсь женщинам.
— Почему?
— Зануден и ворчлив.
Она залилась искусственным смехом.
— Не правда! Не правда, Гена! Можно, я вас буду так называть?
— Называйте, — согласился он.
— А потом, как бы она поняла, что вы занудны и ворчливы, ведь вы все время молчали?! Она влюбилась с первого взгляда! Надо знать Полинку! Влюбчива, как…
— Я, к сожалению, не могу похвастаться тем же, — перебил ее Геннадий, давая понять, что тема разговора исчерпана.
Она несколько растерялась. Пожала плечами, как бы недоумевая: «Неужели можно отказаться от такой чудной девчонки?» И наконец перешла к делу:
— Я записала вам три кассеты.
— Премного благодарен. Сколько я вам должен?
— Обижаете, Гена, такие пустяки!
— Хорошо, тогда за мной ужин в ресторане. Согласны?
— Я бы с удовольствием, но вечерние спектакли, знаете…
— Каждый день? И в понедельник тоже?
— Понедельник — выходной, — нехотя призналась Вера, — но…
— Никаких «но»! — твердо заявил Балуев. — Я через неделю уезжаю!
— Так скоро?
— Дела.
— Ну, что ж. Сегодня у нас суббота, — рассуждала она. — Понедельник — послезавтра. Куда вы меня поведете?
— «Андромаха» устроит? — брякнул он первое пришедшее на ум.
Вера округлила глаза. Все в городе знали, что ресторан, ночная дискотека и публичный дом под этим названием принадлежат Поликарпу.
— Но там ведь дискотека для юнцов? — попыталась возразить она.
— По понедельникам там нет дискотек, — парировал Гена, — и все довольно пристойно.
— Пусть будет по-вашему. Света тоже придет? — поинтересовалась вампирша.
— Вряд ли. У нее слишком много дел.
Они договорились о времени и месте встречи, и Балуев, прихватив три записанные специально для него кассеты, откланялся.
Как ни подмывало его расспросить Веру о той страшной ночи на кладбище, он сдерживал себя, понимая, что в ее интересах увести его как можно дальше от истины. И еще он опасался преждевременно навлечь на себя беду.
Офис Мишкольца, в котором Геннадий просидел несколько лет, соседствуя дверь в дверь с «изумрудным королем», находился на втором этаже ювелирного магазина «Кристина».
Он добрался туда на трамвае, а раньше ездил на «рено», имел личного шофера. Пробивая себе дорогу к выходу преимущественно локтями, он чуть не потерял пакет с кассетами и высказал вслух мысль, что на пороге третьего тысячелетия в городе до сих пор проблемы с транспортом. Раньше эти проблемы его как-то не волновали.
— Да что там транспорт, — подхватила какая-то старушенция, приняв его за городского чиновника. — Вы гляньте, как мы живем! Кто в бараках, а кто в теплушках!
Он поторопился выскочить на свежий воздух, тем более что воздух был пронизан весенним солнцем. Трамвай со старушенцией и прочими горемыками пошел дальше, а взору Балуева представился сверкающий ряд новеньких иномарок, выстроившихся возле ювелирного магазина. Мимо проходил слепец с грязной котомкой. Своей видавшей виды палкой он постукивал по бордюру. А потом задел одну из машин, и сверкающая тварь рявкнула на него заливистой сигнализацией. Он так и продвигался, задевая палкой машины, и каждая имела что сказать несчастному. Слепец уже скрылся за углом, а начавшаяся какофония продолжалась.
— Меня встречают с музыкой! — ухмыльнулся Гена и прошествовал мимо иномарок с гордо поднятой головой.
В родном офисе его встретила секретарша, раскрывшая рот от удивления. Балуеву даже показалось, что девушка забыла его имя-отчество.
— Геннадий Сергеевич? — неуверенно произнесла она, громко вздохнула и прошептала: — Наконец-то!
— Почему шепотом? — поинтересовался Геннадий.
Секретарша не ответила, только махнула рукой, что могло означать не самую лестную характеристику нового начальника.
— Данька у себя? — спросил он.
— Данила Тимофеевич занят, — канцелярским голосом проговорила девушка. — Просил не беспокоить. — И тут же шепотом и с надеждой в глазах: — А вы теперь его замените?
«Значит, и она не в курсе, — сделал вывод Балуев. — Ай да Мишкольц!»
— Он там один? — не обращая внимания на вопрос секретарши, спросил Гена.
— Нет.
— Кто у него?
Она явно колебалась, но происходившая в ней борьба закончилась в пользу бывшего начальника.
— Соколов, — опять произнесла она шепотом.
Балуев присел в кресло для гостей, чтобы собраться с мыслями.
Витя Соколов был известным в городе бизнесменом. Его дело начало процветать еще в конце восьмидесятых, под вывеской кооператива. Они с Мишкольцем были под одной «крышей». Но в период мафиозных войн и борьбы за власть, Соколов, обнаружив в Мишкольце серьезную силу, угрожавшую его интересам, начал плести против «изумрудного короля» интриги, перетягивая на свою сторону местного авторитета Шалуна. Однако Шалун оказался на редкость изворотливым парнем. Некоторое время он поддерживал Соколова, а когда увидел, что тот набирает силу, создает собственные боевые отряды, переметнулся к Мишкольцу.
И вот этот самый Витя Соколов находился теперь в кабинете помощника Мишкольца, то есть в бывшем кабинете Балуева.
— И часто он сюда захаживает?
— На моей памяти в первый раз.
— Он предупре