с сомнительной репутацией. А то, что у дамы весьма насыщенный образ жизни Кирилл успел убедиться.
Он сунул в машину золотистый кофейный брикет, подставил кружку и нажал на кнопку. Мысль о репутационной сомнительности соседки не давала покоя. А что, собственно, он видел, почему судит о барышне именно в таком негативном контексте? Мало ли кто во что рядиться, мало ли причин в обнимку с бутылкой надраться до чёртиков? А чем те милые, кокетливые барышни, которые жили на его содержании лучше её? А может хуже? Надо выяснить! Ещё узнать, с какой такой стати, Заболоцкая обвиняет в покушении на её жизнь? Да, дама полна тайн! Пора с этим разобраться. По кухне заструился кофейный аромат. Кирилл с наслаждением отпил глоток из кружки, потом языком слизал кофейную пенку с верхней губы, взял со стола визитную карточку и набрал на телефоне номер.
– Добрый вечер Елизавета Олеговна. Это сосед, который проживает этажом ниже, – Кирилл слушал голос на том конце, – да, которого вы залили. Хочу ли я компенсацию? Нам надо встретиться. Моё имя? Ах, да, извините, не представился! Кирилл Андреевич Серебряков. Подняться сейчас? Могу!
Дверь открыла Лиза. На её носу висели элегантные очки для чтения, а волосы собранные сзади заколкой в пучок, слегка растрепались и закрывали уши и шею непослушными прядями. Широкие хлопковые штаны и свободная майка не придавали облику домашней неряшливости, а наоборот, подчёркивали стиль. А на её балетной фигуре одежда сидела с небрежной элегантностью. Серебряков окинул взглядом фигуру со знанием дела и оценил на самый высокий балл.
– Ещё раз добрый вечер. Разрешите войти, – мужчина шагнул через порог.
– Привет, – Елизавета сдёрнула очки и посторонилась, пропуская гостя. – Ты меня ни с кем не перепутал? Кажется, вчера договорились ничего не менять. Ты это ты, я это я! Ты меня знаешь, как бомжовку и алкоголичку, я тебя знаю, как грубияна и истукана. А между маргиналами не принято манерничать. Так что давай без расшаркиваний.
– И то, правда! – Кирилл с улыбкой обвёл рукой прихожую. – Просто обстановка дорогая до неприличия, настраивает на возвышенное. Хочется обращаться к тебе на вы, даже если ты простая домработница.
– Я не домработница, но и квартира не моя, родительская. Мне на такую вовек не заработать, если только не выйду замуж за олигарха!
– Ты занимаешься танцами? – мужчина скинул обувь.
– Приходилось, когда подиум шагами меряла, но это было давно, – Заболоцкая наклонилась и посмотрела на свои ноги. – Стопы выдают, давно стояла у станка, а выворотность осталась.
На шум в коридор вышла Александра, увидев мужчину, прижала руки к груди, закрывая женское достоинство от мужских глаз. Она смутилась от того, что на ней не было бюстгальтера. Старьё она выкинула, как приказала Лиза, а рыться в нижнем белье хозяйки, чтобы подобрать что-то для себя не посмела. Елизавета поняла проблему молниеносно, сняла с вешалки клетчатую лёгкую рубашку, протянула Саше, не прекращая разговор с гостем:
– Извини, но мне надо закончить работу, это займёт всего несколько минут, а ты проходи на кухню, потчевайся блинами, – она повернулась к Великой. – Это моя подруга Александра, печёт блины, словно кружева. Она тебя будет угощать и чаем поить.
Кирилл скривил губы и поднял брови показывая тем самым, мол, ничего себе, у вас тут всё по высшему разряду, без бутылок и сабантуя, а чинно и благородно! Лиза прочитала его взгляд по-своему:
– Это не взятка! Не волнуйся! За ремонт, я заплачу сколько надо, в пределах разумного, конечно!
Минут через двадцать вся компания, усевшись за круглым столом на кухне, обсуждала какие-то политические перипетии, новые фильмы и сплетни, бороздившие московскую элиту. Кирилл сытно отвалился от стола и рассуждал о том, как выстроено шоу «Голос». Женщины в каких-то моментах противоречили, и он решил приоткрыть карты:
– Несколько лет тому назад я работал в группе редакторов шоу. Скажу вам сразу, что ничего случайного в программе не происходит. Да, жюри выбирает голоса вслепую. Это правда. И всё же некоторые «голоса» они знают заранее. Организаторам важно показать не только таланты, но и составить программу таким образом, чтобы у зрителя появился не только интерес, но и эмоции. Духовный, так сказать, подъём. Помните мальчика-инвалида? На слепых прослушиваниях он пел хорошо, но жюри браковало и более голосистых ребятишек. А он не только вышел в финал, но и победил! – на Кирилла напал какой-то азарт, ему неожиданно по-мальчишески захотелось произвести впечатление на дам, в особенности на Елизавету. Он всячески пытался себя урезонить, но было уже поздно, его несло! – Организаторам важно показать драматургию, чтобы зал не только смеялся, но и плакал, сочувствовал, сопереживал. Или ещё один пример, когда на слепых прослушиваниях появился молодой представитель православной церкви! – Серебряков наклонился над столом, словно призывая к вниманию. – А, какова интрига! Духовник на светском мероприятии, да ещё и в качестве участника!
– А я помню его! Такой трогательный беззащитный попик пел: «И будут ангелы кружить над нашим домом»!– восторженно напела Александра и, неожиданно потупившись, тихо добавила. – Это было в другой жизни.
Кирилл внимательно глянул на женщину, но ничего не стал уточнять.
– Вот именно! Отец Фотий дошёл до финала вместе несколькими другими талантливыми участниками. Он спел романс не совсем безупречно, но уже ничего нельзя было изменить – священнослужитель завладел аудиторией своею чистотой и непорочностью, зрительские симпатии в большинстве своём перешли на его сторону и он победил!
– Ну и где все эти таланты? – Лиза скептически усмехнулась. – После проекта какое-то время ещё мелькают, потом пропадают вовсе. Российскую музыкальную тусовку не в состоянии подвинуть даже сверх великие исполнители! Пенсионеры окопались намертво, пушкой не пробить! Сколько различных музыкальных проектов открывает новые талантливые голоса, но поднять их наверх невероятно трудно!
– Понимаете дамы, – Серебряков обвёл женщин взглядом, – телевидение не несёт ответственность за дальнейшую судьбу героев победителей. Они отыгрывают свою роль, достигают цели и уходят в неизвестном направлении, на их место приходят новые исполнители. Каналу важен только рейтинг, привлечение зрителя разными способами. А главное, это инвестиции и реклама.
– Твоя профессия связана с телевидением? – Лиза поднялась, чтобы подать использованную посуду Александре, которая уже суетилась у разделочного стола, шинкуя овощи на рагу.
– Уже нет. Это была хорошая школа, но сейчас с этим покончено, – Серебряков тоже поднялся. – Я знаю подноготную центральных каналов, финансируемых властью и, скажу вам, там мало добра. В основном хайп, сплетни и прочая жижа, потому что рейтинг важнее морали и нравственности. Народ тупеет, глядя в зеркало, где отражается его никчёмная жизнь, думает, что он-то ещё ничего, по сравнению с теми, кто по ту сторону экрана. А там убийцы, расчленители, маньяки и грязная бытовуха. Таким народом легче управлять, навязать идею о том, что именно сейчас надо туже затянуть пояса, что «денег нет, но вы держитесь», что «государство не просило вас рожать»! – Кирилл безнадёжно махнул рукой. – Сейчас кроме географических передач я ничего не смотрю.
– Как-то печально и пессимистично, – Александра повернулась от раковины, продолжая тереть полотенцем чайную кружку. – Не думаю, что народ настолько туп, хочется верить, что в массе своей это здравомыслящие, добрые люди!
– Так оно и есть! Если мы с вами осознаём факт наличия на телевидении пропаганды и зомбирования, значит не всё потеряно! Вон, соседка Минерва Абрамовна, казалось пожилая женщина, пенсионерка, должна сидеть днями и ночами у ящика и смотреть сериалы без разбору. А она отказалась платить по счетам за кабельное телевидение и снесла на помойку тарелку, – Лиза перевела дух. – Ну, что, – она упёрла кулачки в бока и по-хозяйски подбородком указала на выход из кухни, – пойдём в гостиную, обсудим масштабы водяной катастрофы. Александра готовит ужин, не будем ей мешать.
Они расположились в креслах рядом друг с другом. Лиза спохватилась, вынула с нижней полки журнального столика блокнот и ручку и протянула гостю:
– Не надо расписывать стоимость строительных материалов, затраты на рабочих и прочее, я всё равно в этом ничего не понимаю! Сразу пиши итоговую сумму.
– Ущерб не критический, я в состоянии справиться с проблемой сам, – Кирилл взял из рук Лизы ручку с блокнотом и сунул назад на нижнюю полку. – Меня интересует, почему ты налетела на меня там, у лифта, обвиняла в том, что я, монстр, хотел убить тебя! Что случилось? Почему вы выглядели настолько симпатично, словно выползли из теплотрассы?
– Именно так и было! Выползли не с теплотрассы, а из заброшенного дома.
Вдруг из глаз Лизы хлынули слёзы, словно кран, сдерживающий эмоции все эти дни, открылся. Ей совсем не с кем было поделиться о том, что произошло, не могла же она зареветь в материнскую жилетку, а трепачке Жаннке рассказывать такое и вовсе нельзя! Кирилл, не ожидая такой реакции, в первые секунды не знал, что предпринять. Он подскочил, скрылся на кухне и, вернувшись с пачкой салфеток, протянул Елизавете со словами:
– Успокойся! Раз ты здесь, значит всё позади! Рассказывай по порядку.
Заболоцкая постепенно угомонилась, вытерла слёзы и громко высморкалась.
– Я понятия не имею, как и в какое время всё произошло, – Лиза замолчала, мысленно подбирая слова. – Ну, ты помнишь, в каком я была состоянии в тот момент, когда забыла закрыть кран в ванной?
– Хорошо помню, дама навеселе, с кем не бывает! – Серебряков неловко попытался подбодрить женщину, которая хлюпала красным носом и виновато поглядывала на того, кому своей пьяной безалаберностью нанесла ущерб. – Лиза, давай без церемоний, если ты начнёшь выверять каждое слово, то до сути мы не доберёмся до утра!
– Короче, – решилась Заболоцкая, – Я очнулась в заброшенном здании где-то в районе метро Добрынинская, а рядом находилась Александра. Она нашла меня в куче строительного мусора во дворе дома, кое-как затащила в квартиру, надела на меня свой свитер, и укрыла каким-то одеялом. На другой день утром я оклемалась. Александра вызвалась меня проводить, когда стемнело, пришли сюда, где и встретили тебя у лифта.