Серебряков не перебивал товарища и не вступал в разговор, давая тому, каким-нибудь образом вырулить на нужную тему. А Елизавета продолжала недоумевать:
– Павел, ты начитанный парень, но как-то тема не вяжется с ночным клубом, где задами вертят полуголые девицы.
– А я отвечу: всё в этом мире имеет причинно-следственные связи! – неожиданно Краснопёров стал серьёзным. – Тебе Кирюха сказал, кем я работаю?
– Я не спрашивала, а причём здесь наша вечеринка? – Лиза захлопала глазами, соображая, потом стукнула себя по лбу. – Да ладно! Ты полицейский! – она перевела взгляд на Серебрякова. – Как ты смел? Тебя это вообще не касается!
– А я что? Я ничего! – интенсивно затряс головой Кирилл.
Лиза схватила сумочку и резко поднялась со словами:
– Ну и гад же ты! Я тебе доверяла и видно, напрасно!
– Постой Лиза, – Краснопёров ухватил девушку за руку. – Кирилл вообще ничего не знал и не говорил. Ты просто посмотри эти фотографии. Если потом не захочешь разговаривать, тебя держать никто не станет!
Полицейский вынул из кармана телефон и открыл страницу со снимками. Заболоцкая смотрела несколько минут, потом перевела взгляд на Павла.
– Откуда у вас эти картинки?
Она сама не поняла, почему перешла на вы, то ли потому, что заподозрила наличие скрытой информации и у других представителей власти, то ли обращалась к мужчине, как к полицейскому.
– Эти фотографии дала мне жена Соловьёвского. Об этом совсем не знал Кирилл, и соответственно я даже не догадывался, что встречу здесь тебя. У Эммы Соловьёвской на тебя не было никаких данных, ни фамилии, ни имени. Кто-то прислал снимки с закрытого номера. Если бы у меня не имелось фото, я бы воспринимал тебя, как девушку моего друга. А он бы никогда ничего мне не сказал! Уж я его знаю! А тебе стоит хорошо подумать, кому нужно раскрывать ваши отношения с журналистом его жене?
– Понятия не имею, – Елизавета залпом осушила свой бокал. – Ну, вот зачем испортили прекрасный вечер!
Помолчали в какой-то неловкости.
– Я никаким образом не могу пролить свет на произошедшую трагедию с Алексеем. Да, мы встречались, проводили время. В какой-то момент я сваляла дурака и заявила, что расскажу о наших отношениях его жене. После этого он решил разорвать нашу связь. Что вам ещё от меня нужно? Я ничего не знала о его делах, о его здоровье, проблемах в семье! Я даже не смотрела его передачи и когда мы познакомились, понятия не имела, насколько он популярен! И, да, я была в него влюблена! Он умел очаровать, но со временем наши отношения исчерпали себя! Вот и всё!
– Нет, Лиза, не всё! – перебил гневную и пламенную тираду Кирилл. Он повернулся к приятелю и заговорщицки произнёс. – Дело в том, что вот на эту даму тоже покушались! Она реально чуть не умерла!
– С этого места подробнее, – заинтересовался полицейский. – Лиза, может, стоит поделиться?
– О, вот только не надо снова, да ладом! Я уже не могу на десятый раз мусолить эту тему! – она поднялась и сверху вниз посмотрела на Серебрякова. – Если хочешь, рассказывай страшилку! Ты в курсе всех подробностей! А мне надо домой, Сашка ждёт! – Елизавета вынула из сумки телефон, чтобы вызвать такси, но, увидев несколько пропущенных звонков от Александры, обратилась к обоим мужчинам. – Вот, кстати, она трезвонила весь вечер, пока я с вами прохлаждалась!
– Я тебя провожу, посажу в такси и вернусь, – Кирилл отодвинул стул. – Нам надо поговорить с Пашей, посоветоваться, потому что твоя история попахивает довольно смрадно! Доберёшься одна без приключений?
– Как-нибудь разберусь, – буркнула Заболоцкая.
Серебряков поднялся, и взял подругу под локоть, стараясь заглянуть в глаза и разгадать степень раздражения. Она досадливо выдернула руку и направилась к выходу. Неожиданно за спиной, остановил громкий голос Павла:
– Подожди, Лиза! Сегодня я пытался выяснить, как восстановить документы твоей подруги!
Девушка резко повернулась и шагнула к столику, но садиться не стала, только прищурилась, стараясь по губам прочитать то, чего не расслышала из-за громкой музыки.
– В селе Александровка по улице Ленина, в доме шесть никогда семья Великих не проживала! – Краснопёров пожал плечами, словно извиняясь. – Сожалею, если не помог!
– Постой, а ты не перепутал часом Александровку с Алексеевкой? – Серебряков криво усмехнулся.
– Ну, конечно, нет! Я созвонился с товарищем, он как раз дежурил по управлению внутренних дел Иркутской области. Он поднял базу данных села Александровка и выдал полный отчёт!
– Ошибки быть не может? – робко спросила Заболоцкая. Внутри живота Лизы словно образовалась холодная пустота, и глаза налились слезами. Она медленно села на стул, словно ноги перестали держать. С самого детства в моменты сильного волнения Лиза щипала большим и указательным пальцами нижнюю губу. Мать долго боролась с привычкой дочери. Ну, совсем некрасиво для девушки пихать пальцы в рот! Но, в конце концов, родительница поняла, что этот жест идёт откуда-то изнутри. Борьба за хорошие манеры прекратилась, но близкие знали об этой мелкой странности Елизаветы и старались прийти на помощь в минуты её душевного волнения. Новые знакомые пока не входили в близкий круг, поэтому понятия не имели, насколько взволновала её эта информация. Заболоцкая хотела разрыдаться от того, что её снова предали. А она расстелила дастархан перед совершенно чужим человеком, доверилась ей. Друзья закончились ещё тогда, в школьные годы, сразу после демонической истории на даче, когда друзья, как она о них думала, просто из зависти практически разнесли роскошный дом просто по кирпичикам. А ведь она точно так же, как и в этот раз, пригласила весь класс так называемых «друзей» на вечеринку в загородный особняк, который родители приобрели совсем недавно. Компания выпивала, била дорогой хрусталь, дербанила отцовский элитный алкоголь и нарочно, ради куража, проливала напитки на дорогие ковры и диваны, обитые итальянским шёлком. А в первых рядах вандалов бесчинствовала лучшая подруга, которой не повезло родиться у состоятельных родителей, таких, как у Елизаветы. Впредь Заболоцкая осторожно выбирала друзей. Как-то очень сблизилась с тонкой и скромной девушкой с параллельного курса института, но и та вскоре испарилась. В этом случае обида не появилась, наоборот лёгкая грусть. Брат Никита по уши влюбился в подругу сестры, сделал ей предложение, и пара укатила в Латинскую Америку в длительную командировку. Есть, конечно, Жанна, но она не в счёт, так, коллега по работе и слегка приятельница, с которой можно выпить кофе, поболтать, не вникая в подробности личной жизни обоих. И вот сейчас, она открыла дверь и в дом и в душу! Снова прилетел кулак по лбу!
Лиза убрала пальцы от нижней губы, внимательно посмотрела на Краснопёрова и решительно произнесла:
– Это ошибка! Надо всё перепроверить!
Лиза упрямо, как обиженный ребёнок мотнула головой.
«А что, собственно, произошло? Сашку ещё не в чем подозревать! Мало ли, какие у неё причины скрывать своё прошлое! Выводы делать рано!»
– А ты не думаешь, что Александра причастна к твоим приключениям? – Кирилл сел перед Лизой на корточки, и положил руки на её колени. – А сейчас она приставлена к тебе для того, чтобы присматривать?
– Нет, не может быть! – в голове женщины сложился план. Она резко поднялась. – Здесь что-то не так, и я разберусь в этом! – Заболоцкая зло посмотрела на Кирилла. – В конце концов, я так же ничего не знаю о тебе! Кто ты и что тебе надо от меня! Почему ты появился в моей жизни именно в этот момент? Не провожай, сама доберусь!
***
Александре приснился сон. Её дом горел. Горел весело с огоньком! Вокруг собрались соседи и все почему-то пьяные, с гармошками вместо вёдер с водой. Саша не знала, что закрывать глаза или уши! Горел добротный, отцом построенный дом и не имелось сил от безысходности видеть эту жуткую, разрушающую её прошлое картину. Ещё тяжелее, оказалось, слышать повизгивание весёлой гармони и, приплясывающих вокруг пламени, пьяных соседей. Хотелось со всех ног броситься, куда глаза глядят, чтобы не видеть и не слышать творящейся вокруг вакханалии. Неожиданно она услышала голос отца, который продирался сквозь трескотню пламени. Он звал её, звал печально и молитвенно, он просил не то о помощи, не то о прощении. И Саша пошла на голос в самую гущу бушующего огня. Она не чувствовала жара, наоборот, её знобило. А за спиной слышалось улюлюканье, смех и скабрёзные частушки.
Она проснулась от скрежета ключа в замке. С минуту не могла прийти в себя ото сна, и не хотелось оторвать тяжёлую голову от дивана. Александру сморил сон в гостиной возле телевизора, который беззвучно мелькал какими-то картинками. Вероятно, сама автоматически заблокировала звук, нажав во сне на кнопку то ли локтем, то ли ладонью. В дверях продолжалось какое-то шевеление. Ключ шуршал в замке, проворачиваясь то в одну, то в другую сторону в попытках освободить дверь от щеколды. Женщина сбросила ноги, нащупала тапочки и, протерев глаза, наощупь направилась в прихожую. Она торопилась, поэтому не включила свет и тихо приблизилась к двери.
– Лиза это ты! Погоди, я сейчас открою!
Александра протянула руку к замку, но неожиданно осеклась: из-за двери не донеслось ни звука. Она вжалась в стену и прикрыла рот рукой, не зная, как поступить. Замок снова ожил, заскрежетал, потом дверь тряхнулась от сильного удара и на время затихла. Но на какое время? Страх надвигался медленно, сначала он парализовал ноги и постепенно поднялся до макушки. В голове мелькнуло, что надо позвонить Лизе, но в темноте она не видела полочки, да и совсем забыла поставить аппарат на зарядку. А если включить свет, то убийца сразу поймёт, где она и как её достать! То, что за дверями дышал убийца, почему-то не вызывало сомнений! Надо притаиться, спрятаться, стать невидимой и неслышимой! Саша сползла по стене на пол и прижала руки к груди, ощущая, как сердце вырывается из грудной клетки. Она не испытывала такой страх, когда жила на улице. Там она была своя, знала, по какой территории можно ходить, а на какой лучше не появляться. Александра избегала оживлённых улиц, полных огней, красиво одетых дам и богатых автомобилей. Её зона это заброшенные дома, задворки и тёмные закоулки. Это побирушки и профессиональные попрошайки лезут на многолюдные проспекты, где много сердобольных, а она бутылочки может собрать и сдать в лавку, чтобы купить потом вожделенный пирожок с картошкой в уличном ларьке. А покушать волонтёры дадут возле трёх вокзалов. На тёмной стороне никто не нападёт, не ограбит, не изобьёт! А зачем? Она ничто, она тень, каким-то странным образом сберегающая свою никчёмную жизнь! Великая не боялась жить на улице, а страшно, до дрожи в коленях, стало здесь в дорогой квартире, обставленной элитной мебелью! Внезапно пришло странное понимание, что богатые гораздо больше подвержены страху, чем бедные. Денежные мешки живут в сплошных опасениях за бизнес, капиталы, драгоценности, которыми себя окружают, а главное за собственную жизнь! Вот ложится богач в гроб и скукоживается от сожаления, думает, как же это он помер с новыми зубами за сто тысяч баксов! И ведь не завещаешь никому и в подарок не отдашь! А деньги потрачены! А бедняк просит: положите в гроб очки, чтобы на том свете читать, носовой платок, чтобы линзы протирать, да не забудьте зубные протезы из стаканчика вынуть! И венчик церковный на лоб прилепите! Негоже безбожному туда! Грешно жил, может на том свете зачтётся, что с венчиком на лбу появился перед Всевышним! А ведь оба и богач и бедняк знаю