– Ты его не кори, – мягко произнёс Серебряков. – В воскресенье информации толком никто не мог предоставить! Тем более искали совсем в другом месте. А ты откуда всё узнала?
– Позвонила отцу в Берлин, а он уже связался со своими знакомыми здесь. Ты разговаривал с охранником, он видел момент аварии?
– И я разговаривал, и полиция. Произошёл самый настоящий наезд, нацеленный именно на твою подругу. Автомобиль тёмный, с заляпанными номерами.
– Не на Шурку, на меня! Александра решила сходить в магазин за покупками и одела мой плащ.
– Да, и волосы у вас стали одной длины и похожего цвета. Издалека Сашу можно было принять за тебя!
Помолчали. Лиза пальцами пощипала нижнюю губу и всхлипнула:
– Знаешь, что мне ранит душу? Я оскорбила Шурку недоверием, и она это почувствовала! – девушка задохнулась от подступивших слёз. – Бедная Шурка! Она спасла мне жизнь, а я ни вечером, когда вернулась из клуба, ни вчера утром даже разговаривать с ней не захотела! Александра сразу засобиралась, решила уйти! А куда бы она пошла? Снова в заброшенный дом, на улицу, к трём вокзалам? Да что же я за неблагодарное существо!
Женщина зарыдала, не стесняясь Кирилла. Он подсел к ней ближе и обнял за плечи.
– Тебе не в чем себя винить! Ситуация серьёзная, думаю, надо обратиться в полицию.
– Ты понимаешь, что Александре я никто! Мне даже тело не отдадут для погребения, потому что у неё нет никаких документов. А хоронить, кроме меня, некому! У Саши никого нет в этом мире!
– Это я беру на себя. Краснопёров снова наведёт справки и на основании утери документов, выпишет временный паспорт на имя Великой. Вот по нему мы сможем похоронить Александру.
– Мы? – Лиза посмотрела на мужчину заплаканными глазами. – Ты мне поможешь?
– Теперь мы вместе станем решать все проблемы! – Серебряков сам удивлялся своей решимости. Он никогда не брал на себя чужих обязательств и вот, нате, «здрассте»! Ему захотелось заботиться об этой женщине с котом! Хотелось прижать так, чтобы она уже никогда не вырвалась и никогда не плакала!
– Спасибо тебе! – тихо проговорила Лиза, взяла со стола салфетку и громко высморкалась. – Ты знаешь, когда мы были в клубе, в квартиру кто-то пытался проникнуть. Благо, Саша поставила замок на предохранитель. Когда я вернулась с клуба, то увидела напуганное, трясущееся существо! Она кинулась мне на шею, а я как айсберг! – Заболоцкая снова шмыгнула носом. – Знаешь, мы всё-таки вернёмся к себе. Слесарь поменял замки. В больнице мне отдали вещи Александры, и я открыла дверь новыми ключами, когда мы забирали Мурзика. Поэтому волнения беспочвенны, и мы в относительной безопасности. Ещё у меня работа, надо заниматься переводом статьи. И у тебя есть свои дела! Не станешь же ты сидеть возле нас и караулить!
– Может ты и права. Надо заняться документами Александры, а потом решим с похоронами.
Зазвонил телефон, Заболоцкая вздрогнула от неожиданности и подключилась. Она слушала несколько минут, коротко отвечала и кивала, соглашаясь, потом отложила аппарат в сторону и посмотрела на Кирилла.
– Это следователь из УВД, он расследует дорожно-транспортное происшествие, повлекшее за собой смерть человека. Приглашает в управление через два часа на разговор.
– Как он узнал твой телефон?
– В больнице, когда записывала данные на Сашу, сказала, что я родственница и оставила свой номер телефона. А что я ещё должна была сказать? Вероятно, доктор сообщил о смерти в органы полиции.
– Запомнила адрес и номер кабинета?
– Сказал, сбросит СМС.
– Я поеду с тобой.
– Не стоит. Справлюсь сама. Только переоденусь у себя, и Мурзика верну в квартиру, пока он здесь беды не наделал.
– И всё же я тебя увезу. Не стоит тебе брать свою машину. Тот, кто сбил Александру, наверное, уже догадался, что совершил ошибку.
– Спасибо. Ты настоящий друг!
«Ну, друг! Бери выше, дорогая!» – мелькнуло в мыслях Кирилла.
Заболоцкая сидела напротив пожилого мужчины в мятом костюме, который залоснился на локтях. Неряшливость оправдывала свежая, хорошо отглаженная, светлая рубашка. Всё, что рассказывала Елизавета, он вносил в компьютер, но печатание слов давалось следователю Великжанину с большим трудом. Его пальцы колбаски болтались над клавиатурой в поисках нужной буквы, иногда по несколько секунд. Лиза упустила большинство подробностей знакомства с Великой. Она лишь выложила историю о том, что приятельница обратилась к ней после того, как у неё сгорели документы. Потеря паспорта произошла в съёмной квартире, в которой подруга не была зарегистрирована официально. Адрес, по которому произошёл пожар, Заболоцкая не знает. В полицию, конечно обратились. А именно к знакомому следователю Краснопёрову Павлу Анатольевичу из районной прокуратуры.
– Вы давно знакомы? – Алексей Дмитриевич Великжанин звучно кашлянул, приведя в движение лёгкие заядлого курильщика.
– Недавно. Познакомились случайно на улице, и я, узнав о её бедственном положении, решила оказать посильную помощь.
– Надо же! И в наше время случается такая сердобольность! – не то с иронией, не то с удивлением констатировал следователь. – А почему вы решили, что она та, за кого себя выдаёт?
– В смысле?
– Вы встречаете человека на улице, проникаетесь симпатией, оказываете помощь. Она вам в ответ рассказывает, кто такая, где жила до этого, называет фамилию, имя! И вы верите!
– Мы же отравляли запрос в деревню Александровка Иркутской области! Всё подтверждается!
– Что именно всё? Почему вы решили, что это именно Великая Александра, а не Сидорова или Козлова? А Великая, может, лежит где-нибудь мёртвая или память потеряла, или в заточении!
Заболоцкая разозлилась! Она уже поддавалась недоверию, сейчас, когда Шурка лежит в морге, она не имеет права не верить ей!
– Послушайте, как вас там, Алексей Дмитриевич, всё, что мне нужно от вас, это разрешение или справка, чтобы я смогла похоронить подругу по-человечески! У неё никого здесь нет, и в Иркутской области не осталось ни одной живой души!
– Да не кипятитесь! Я понимаю ваши чувства. Разве я против! Но произошло ДТП, я обязан расследовать преступление и найти виновника аварии, тем более, очевидцы утверждают, что это был сознательный наезд! Но прежде необходимо установить личность потерпевшей! Если ваша подруга не проходила ни по каким делам и не получала заграничного паспорта, идентифицировать её будет сложно!
– Каким боком здесь загранпаспорт?
– При получении все оставляют свою дактилоскопию. По отпечаткам возможность узнать имя покойной сокращается по времени в разы! – следователь снова кашлянул. – Она имела заграничное удостоверение личности?
– Я не знаю, – растерянно пробормотала Заболоцкая. – Может, всё же вы разрешите забрать тело для захоронения?
– Конечно, разрешу! Дайте мне пару дней. У вас есть, что ещё рассказать о подруге? Она имела недругов? Баловалась алкоголем или запрещёнными препаратами?
«Последние два года Сашка не ела толком, какой там алкоголь?»
Лиза мотнула головой:
– Мне нечего добавить. Я вам дам телефон следователя Краснопёрова, он подтвердит, что мы обращались за помощью в восстановлении документов.
– Хорошо. Когда закончим с формальностями, я вам сообщу, и вы сможете похоронить подругу по-человечески.
***
Краснопёров с Бочаровым снова присели в баварском кафе на сосиски, сдобренные горчицей. И снова Павел удивился обилию народа и снова с завистью провожал белые фартучки, разносящие запотевшие кружки тёмного эля.
– Больше утром сюда не пойду. Можно на слюну изойти! – Павел зло отрывал куски сосиски, насаженные на вилку. Ещё он злился на себя, на друга Витьку, на начальника и на коллег из Следственного комитета. Такой солидной компанией никак не могут разобраться в убийстве журналиста. Который день примитивно топчутся на месте! На самом деле причина досады крылась в другом: он решил про себя, что пригласит Карандышеву на свидание только после того, как дело будет раскрыто! Но кто тянет с такими делами? Красивая, да ещё умная женщина не может находиться в одиночестве долго! Конкуренция в этом вопросе жёсткая! Вот сидит он тут, жрёт сосиски, а кто-то ходит вокруг Регины с букетами, конфетами и прочими соблазнами! Неожиданно он вспомнил разговор с женщиной. Павел вытер губы салфеткой. – Слушай, Витя, помнишь, я тебе говорил, что встречался с журналисткой, коллегой Соловьёвского?
– Ну, и что? – промычал Бочаров с набитым ртом. – Это её он турнул с эфира?
– Не в этом дело, – досадливо отмахнулся Краснопёров. – Она подкинула ниточку, за которую стоит потянуть! Мне надо посидеть в интернете с пол часика, а потом отправиться на адрес. Поедешь со мной?
– Нет, – Виктор отодвинул тарелку. – Шеф отправил на похороны Соловьёвского. Сегодня в Доме кино прощание, а следом вынос тела. Соберётся весь телевизионный бомонд, появятся личности от политики и шоу бизнеса. Надо понаблюдать.
– Делать больше нечего, – пробормотал Павел. – Там охраны соберётся не сосчитать, каждый, ничего не значащий политик команду секьюрити имеет, состоящую не из одного человека. Сенсации не предвидится! Думаю, и снимать станут все, кому не лень!
– Может быть, – вяло согласился Бочаров. – Но приказы не обсуждаются! А у тебя, что за ниточка, поделишься?
– Соловьёвский устроил разнос одной парочке в последней передаче. Они там сына делили. Эфир получился жёсткий и провокационный.
– Время зря не трать! У журналиста все передачи на острие! Он провоцирует людей на эмоции! Это такой формат программы. И что его после каждого эфира расстреливать надо? Думаю убийцу надо искать на самом канале или в семье, в любом случае, в ближнем окружении. Сам знаешь, ищи, кому выгодно! А на телевидении крутятся огромные деньги – это и государственные дотации, и прибыли от рекламы! Может, делёжка пошла не по плану! Кстати парни из Следственного комитета, тихо роют в том направлении!
– Вот и пусть роют! – кивнул Краснопёров. – А я свою версию всё-таки проверю. Кстати, я встречался бывшей любовницей журналиста. Она ничего нового не сообщила, но на неё тоже было совершено покушение. Кто-то вколол ей то ли наркоту, то ли снотворное и вывез из дома. Она случайно осталась жива.