Официант, направившийся к ним, увидел лицо Фонг и удалился.
– Она была самой лучшей женщиной на свете, – с болью в голосе сказала Фонг. – Она бросила свою карьеру, отдала все свои силы тому, чтобы воспитывать меня, любить меня, заставить почувствовать, что я ее родная дочь. Все лучшее, что во мне есть, вышло из ее сердца, – прошептала Фонг. – И папиного. Может, уйдем отсюда? – спросила она.
На автомобильной стоянке Джон спросил:
– Почему бы тебе не остановиться у Вудруфтов или соседей?
– У тех, кто знал меня, вряд ли остались глубокие воспоминания. Возможно, они даже не узнают меня. Не забывай, черт возьми, что все мы для вас выглядим одинаково.
– Дай миру небольшой шанс.
Фонг бросила на него быстрый взгляд:
– Извини. Почему-то, вернувшись домой, вспоминаешь старые обиды.
Дорога к дому Фрэнка заняла десять минут, прошедших в полном молчании.
– Слушай, – сказал он, когда они остановились перед домом. – Существует формальная сторона. Люди из управления, для которых главное – бумажки, захотят поговорить с тобой. Полиция. Кто-нибудь еще. Позволь мне управиться с ними. Позвони мне, если они неожиданно объявятся или позвонят, и ничего не говори им и ничего не предпринимай, пока я не появлюсь.
Она пожала плечами:
– Ладно.
– И… э-э… если позвонят репортеры…
– Я журналист, – сказала она. – В некотором роде. Помнишь?
– Нет, ты поэт.
– И ФЛ, – сказала она. – Позволь мне поделиться с тобой секретом.
Он затаил дыхание.
– Я не люблю репортеров.
Он улыбнулся. Она нет.
– Я любила его, – прошептала она. – Всегда, даже когда утверждала противоположное.
– Он был резким человеком, и он это знал.
Она покачала головой:
– Это так нереально! Мы здесь. Я. Ты. Обычный вечер середины недели, чувствуешь, что… Но неожиданно все переворачивается вверх дном. Становится не таким. Электрическим и… пустым.
– Исчезло чувство равновесия.
– Да.
– Я, должно быть, выгляжу черт знает как.
Она потупила взгляд, провела пальцами по волосам.
– Вовсе нет.
Улыбка, которую она не смогла удержать, прилив чувств, когда она осознала свой жест.
– Тебе не следовало пить так много.
– Я чувствую себя отлично.
– Джон Лэнг. Хм!
Он не стал давать ей какую-нибудь бумажку со своим адресом и телефоном, которую она могла бы выбросить с прочим мусором из кармана.
– Если я тебе понадоблюсь, – сказал он, – мой телефон и адрес в справочнике. Я живу недалеко отсюда.
– Ключи, – бросила она.
– Что?
– У тебя есть ключи от нашего дома. Могу я забрать их?
Было прохладно, и его, несмотря на куртку и свитер, пробирала дрожь. На ней был черный плащ, подпоясанный и застегнутый, воротник поднят. Уличные фонари отражались в ее темных глазах.
– Конечно, – сказал он, передавая ей позвякивающую связку ключей.
Пожелав спокойной ночи, она вошла в дом и заперла дверь.
Дубликаты ключей от дома оттягивали карман рубашки у сердца Джона.
Глава 14
Похороны – это состояние хрупкого равновесия между вчерашним и завтрашним, короткая передышка, которая должна помочь живущим приспособиться к изменившейся жизни.
Скорбящие собрались на пригородном кладбище федерального округа Колумбия под пасмурным серым небом холодного мартовского четверга. Церемония погребения состоялась в десять часов утра. Фрэнк был похоронен рядом со своей женой.
«Мы спешим покинуть свой дом для того, чтобы умереть», – подумал Джон.
Многие лица были знакомы ему по Лэнгли. Некоторым было далеко за шестьдесят; в их глазах отражалась череда гробов, за которыми им пришлось пройти за долгие годы службы в управлении.
Пришла вся аристократия управления, включая директора.
Рядом с директором стояли Роджер Аллен и его хорошенькая жена. Другие принцы толпились возле этого королевского ядра. Крупные бароны старались пробраться как можно ближе к короне. Харлан Гласс держал под руку худощавую женщину.
Его жена? Торчащий подбородок. Отсутствующий взгляд.
Ричард Вудруфт отсутствовал. Джон приметил в толпе его красавицу жену Кэти.
Глава службы безопасности Джордж Корн прохаживался вокруг, отдавая указания охране. В стороне от толпы окружной детектив по расследованию убийств Тэйлор Гринэ и его долговязый белый напарник дожидались окончания церемонии.
Пришла дюжина служащих из сенатского Комитета по делам разведки. На Эмме Норс было темно-синее пальто и шляпка с вуалью в стиле двадцатых годов. Они с Джоном обменялись церемонными поклонами.
Фонг Мэтьюс стояла рядом с могилой, ее коротко стриженная голова была непокрыта, черный плащ затянут поясом.
Сказать надгробную речь выпало Мигелю Зеллу, главе представительства при конгрессе. Зелл прочитал «Дом – это охотник» – стихи Роберта Льюиса Стивенсона, добавив, что это стихотворение было всегда одним из самых любимых Фрэнком.
Взгляды Гласса и Джона встретились. Кивок стоявшего с каменным лицом Джона был столь же неуловим, как и ответный Гласса.
– Аминь, – закончил Зелл, хотя прочел вовсе не молитву.
Все начали расходиться. Чьи-то руки сочувственно похлопывали Джона по спине. Голоса бормотали соболезнования. Толпа повлекла его к автостоянке. Пытаясь выбраться из людского потока, он повернулся…
Вспышка белого света! На мгновение он ослеп…
Зрение постепенно возвращалось. Небо, деревья. Человек.
Перед ним стояли двое мужчин. Детектив Тэйлор Гринэ и его напарник. В руках белого копа был фотоаппарат.
– Получилось, – сказал он.
– Что? – спросил Джон.
Гринэ сказал:
– Нам необходима фотография для опознания.
– О чем вы говорите?
– Белый мужчина лет тридцати, прилично одетый, спортивного телосложения. Назвался Гарольдом Брауном. Проник в наш отстойник автомобилей, очевидно, чтобы подурачиться. А может быть, чтобы воспрепятствовать правосудию.
– Должна получиться потрясающая фотография, – сказал белый коп.
За его спиной раздался шипящий голос:
– Отдайте мне пленку!
Глава отдела безопасности ЦРУ Корн, его тусклые глаза сузились и сверкали. Двое его людей спешили ему на помощь.
– Какого черта, – сказал Гринэ.
– Это неповиновение начальству! – проскрипел Корн.
– Вы мне не начальник.
– Один телефонный звонок…
– Не тратьте впустую свое время, – сказал Гринэ.
Полицейские направились к выходу.
Кивком Корн послал двух своих помощников за ними.
– Что это они к тебе привязались? – спросил Корн у Джона.
– Что это вы разгромили мой кабинет? – ответил Джон вопросом на вопрос. – Где наши папки с документами? Наши материалы?
– Ваши материалы? Вы с Фрэнком держали в офисе управления материалы, не относящиеся к санкционированным официальным делам?
– Чего вы добиваетесь?
– Чтобы ты мне все рассказал, – сказал Корн. – Про свой офис. Чем вы там занимались.
– Моя работа состоит в том…
– Не вешай мне лапшу на уши!
Джон посмотрел на Корна.
– Вы оба бывшие оперативники, – сказал Корн, – привыкшие ни перед чем не останавливаться. На чем вы прокололись?
– Мы?
– Или ты один?
– Не понимаю, о чем вы, – сказал Джон.
– Об играх за пределами вашего офиса на Холме. Когда кто-нибудь трогает лист дерева в этом городе, все деревья начинают шелестеть. Ты считаешь, что я глухой?
– Не представляю, что вы хотите от меня услышать, – сказал Джон.
– Или ты знаешь и лжешь мне, или ты дурак.
– Вы гоняетесь за призраками, – заметил Джон.
– Может быть, – ответил Корн, – но я прислушиваюсь к шелесту деревьев.
Уходя, Корн пожелал Джону хорошо провести день.
Солнечные лучи отражались в лобовых стеклах отъезжающих машин. В конце длинного ряда Джон увидел Эмму, садящуюся в автомобиль: черная вуаль, изящные лодыжки. Дверь машины захлопнулась.
Пролетел воробей, направляясь к расположенному неподалеку торговому ряду.
Джон увидел Фонг, одну, пристально смотрящую в яму, в которой только что исчез гроб с ее отцом.
Он увидел могилу.
Глава 15
Охранник у дверей комитета, увидев Джона, подходящего к его конторке, сказал:
– Для вас есть почта. Как это прошло? – чуть помедлив, спросил он.
– Как похороны, – сказал Джон.
– Глупый вопрос, да? Не выношу траурных церемоний.
Полицейский выдвинул ящик стола. Внутри Джон увидел два конверта.
– Да. – Джон рассматривал конверты, не очень вслушиваясь в слова полицейского.
– Вот жизнь. Эти чертовы дела.
Полицейский был явно расположен поболтать.
– Нет вопросов. – Джон открыл свой портфель, демонстрируя его содержимое полицейскому. Пистолет Фрэнка был заперт в бардачке машины.
– Совершенно невозможно понять этих женщин. Хотел бы я знать, – продолжал полицейский, барабаня пальцами по конвертам, – чего они добиваются? Если ты не торопишься назначить им свидание, они непрерывно крутятся возле тебя. А когда ты наконец предлагаешь встретиться, то получаешь прямо промеж глаз.
Джон покосился на свои новые часы: 11:32.
– Я припозднился, – заметил он.
– Там «мертвое царство», – сказал полицейский, кивнув на дверь комитета. – Большинство до сих пор не вернулось.
– Я, пожалуй, пойду поработаю. Это для меня?
Полицейский наконец отдал ему конверты.
– Один от Эммы Норс, она прислала его с… Ну, в общем, прислала его. Другой принес посыльный.
На конверте от Эммы было его имя. Другой конверт был адресован «представителю ЦРУ». Полицейский нажал кнопку, открывая для Джона дверь.
Поколебавшись, уже вдогонку он крикнул ему:
– Удачи.
– Это то, чего нельзя упускать.
В офисе было тихо. Секретарша скучала за столом.
– Вам звонили. – Она дала ему розовый листок бумаги, на котором значилось «ЦРУ/предст., 9:17, сообщения не ост.». – Звонивший не оставил своего имени.
– Он спрашивал меня?
– Он спросил кого-нибудь, кто занимается делами Фрэнка… теперь.