Пусть только сейчас. Пусть совсем, совсем чуть-чуть…
Мы побудем собой. Без масок. Без необходимости соблюдать церемонии, традиции и быть верными своим странам. Без всей лишней мишуры и пылких слов.
Просто два человека. Женщина и мужчина.
Мы снова дышали в унисон. Моя магия, яркая бушующая молния, тянулась к нему. Хотела в нем раствориться. Я чувствовала, как меня покачивает на волнах, как вода дарит покой и тепло.
Я не училась науке обольщения и не знала главных приемов. Все шло откуда-то изнутри, хотя… Кто кого еще соблазнял! У него в этом опыта явно побольше, чем у меня.
Сейчас взгляд Эйдана был совсем другим. Он никогда на меня так не смотрел. Не позволял себе смотреть. В памяти вспыхивали некоторые его слова и фразы, и только теперь я понимала их значение.
Он и раньше чувствовал сожаление, горечь, досаду. Не ненависть.
Ему так жаль, что мы с рождения по разные стороны?
Он не тот, кто бросается с разбега в пропасть. Ныряет в омут с головой, не прощупав дна. Для таких, как он, честь и совесть всегда превыше всего. А сейчас мы оба нарушаем все мыслимые и немыслимые нормы. Предаем память своих земляков.
Он с шумом выдохнул. Брови сошлись на переносице, челюсти сжались. Тот самый, уже хорошо знакомый мне Гром возвращался.
– Вам больше нечего сказать?
– А что еще вы хотели услышать, госпожа Мирай?
Он уперся в стену кулаками. В глазах появился опасный блеск, мышцы плеч напряглись.
– Кроме того, что я красивая? – Я прикусила нижнюю губу и задумалась. – Не знаю. Думаете, так просто найти слова, когда кто-то с размаху выбивает опору из-под ног?
Такое чувство, будто каждое мое слово вызывает у него мучительную боль. Гром опустил взгляд, потом снова посмотрел на меня. Уже мягче.
– Я не хотел обижать вас. Прошу прощения за свою несдержанность. Этого больше не повторится.
Я опустила веки и покачала головой.
Боги, какой дурак. Какой правильный, холодный, честный дурень.
Я приоткрыла один глаз и строго спросила:
– Вы серьезно?
– Вполне, – он кивнул.
– Тогда почему так надо мной нависаете, будто собираетесь поцеловать?
Он усмехнулся.
– Рано. День Поцелуев только завтра.
– Намек понят.
– Кажется, я полюбил ваш юмор.
Только сейчас я поняла, что улыбаюсь. И внутри разливается что-то горько-сладкое.
– А я провалила задание. Теперь господин Сандо может урезать мне жалованье.
Гром наклонился ко мне и доверительно шепнул на ухо:
– Больше всего на свете я ненавижу ложь.
Волна мурашек скользнула вдоль позвоночника. Стало холодно, будто налетел ветер и сорвал теплую накидку. Волшебство закончилось.
Он не верил, что я была искренней. А ведь я по-настоящему наслаждалась его близостью, теплом, блеском в глазах. Язык наших тел говорил сам за себя.
– Я это запомню. Главное, чтобы вы не лгали самому себе.
И снова взгляды – как клинки. И мое отражение в его зрачках.
– Вас отведут в госпиталь сегодня же, – он оттолкнулся от стены и сделал шаг назад. – Если целители не найдут противопоказаний, в ближайшие дни приступите к обучению детей.
Я сцепила пальцы на животе.
– Есть.
Гром бросил на меня прощальный взгляд, будто его удивило мое беспрекословное согласие. Кивнул.
Идеально вежливо. Безупречно.
– Спасибо за урок, господин Эйдан. Это было познавательно, – я не смогла сдержаться, это было выше моих сил.
– Всегда рад помочь.
Я не смотрела, как он уходил. Только услышала скрип двери.
А на губах горел неслучившийся поцелуй.
Глава 29. Неожиданность
Гром
От работы над программой обучения молодых водников оторвал уверенный стук в дверь. Не дожидаясь разрешения, в кабинет проскользнула Саяна. Остановилась, строго глядя на меня и сложив руки на груди.
– Дорогой деверь, куда ты собираешься завтра улизнуть? Какие важные дела ты себе организовал?
– Ты что-то хотела от меня, Саяна? – спокойно поинтересовался я, наблюдая, как пышет праведным гневом невестка.
– Завтра праздник! Мы с Эйро готовились к этому дню и рассчитывали на тебя. Ты – лицо нашего рода, одна из важнейших фигур.
Праздник Женщин – это не шутки. Это тяжелое испытание для нервов. Каждый мужчина должен заранее подготовить символический подарок и вручить его той, кого первой увидит с утра. У семейных это обычно жена или дочь. А вот моего внимания жаждет половина незамужних обитательниц этого поместья.
– Уважь невестку, брат, – Лисица сменила тон, сделав его заискивающим. – Ну что тебе стоит? Отдыхать тоже надо, а еще подавать пример остальным. – Она выудила из складок алого платья сложенный в трубочку листок и протянула мне. – Мы с Эйро набросали речь для тебя, тебе даже не придется напрягаться. Просто выучи и произнеси во время торжества.
Я без энтузиазма принял бумагу. Теперь точно не отвертеться. Придется побыть хорошим братом. Саяне нравятся праздники, шум и яркие краски – все то, чего я терпеть не могу. Они с Эйро чтят традиции, а по мне большинство из них – полная чушь, пережиток прошлого.
– Ладно, я сделаю это. Все?
Невестка смотрела на меня, хитро улыбаясь.
– Ты уже приготовил подарок для той единственной, кого первой встретишь завтра утром?
Проклятье… Забыл. Да и не хотел, если честно.
Помню, как это было в те годы, когда я встречал весну дома, а не в очередном походе. Вот так подаришь кому-нибудь безделушку, а потом за тобой ходят тенью и вздыхают, смотрят влюбленными глазами и ждут внимания.
Все девицы Сеттории начинают сходить с ума за неделю до праздника и только о нем и твердят. Уже с раннего утра под моей дверью будет стоять хихикающая толпа.
Хватит с меня и одной женщины, которая все жилы вытянула. Я надавил на закрытые веки, чтобы изгнать ее образ. Если бы Мирай знала, какие мысли крутились у меня в голове, бежала бы без оглядки.
Саяна не уходила, чего-то ждала. Хитрая лисица.
– Слушай, Эй, тебе и тут не придется напрягаться. Я снова продумала все за тебя. – Она снова полезла в карман и достала оттуда шелковый сверток. – Ну что тебе стоит? Зато девчонок порадуешь. Не будь ты таким мрачным, радоваться надо – весна пришла.
Моя весна – это проливной дождь, свинцовые тучи и гроза с блеском молний и раскатами грома. И, кажется, Лиса это знает. Она очень проницательная. А может, Эйро разболтал.
– Ладно, я свой долг выполнила, можно бежать. Хорошего вечера!
И невестка поспешила ретироваться. Я сунул в карман безделушку, даже не разворачивая шелка. Нужно сосредоточиться на делах. До сих пор непривычно, что не надо ежедневно продумывать тактику боя, наступления и отступления.
Вместо этого сижу в кабинете за столом в компании папоротника, который подарил Эйро. Перебираю документы, готовлю программу обучения молодежи. Тренировок сегодня было мало, толком даже размяться не удалось.
Рабочего вдохновения хватило только на одну страницу, а потом в мысли снова вклинилась Молния. Ее взгляд с поволокой, приоткрытые мягкие губы. Моей фантазии хватило бы на целый день, и начал бы я у той стены.
Можно было бы обмануться, поверив, что она проявляет инициативу просто потому, что сама этого желает, а не по приказу Сандо.
Вспоминаю ее улыбку и глаза и не понимаю, как можно так искренне врать, смущаться как девочка, быть такой нежной и чувственной. И хотелось поддаться ее женственности.
Она талантлива во всем, за что бы ни взялась. Поэтому я больше не дам господину Сандо ее использовать.
Ближе к ночи ассистент передал мне заключение главного маг-целителя из госпиталя. На корке документа значилось: «Мирай О-Таари. Первая категория здоровья. Работа наставником разрешена».
Первая – самая высшая категория, у Молнии идеальное здоровье. Даже удивительно, такое в нашей среде не часто встретишь. Обычно боевые маги уже к двадцати трем нещадно потрепаны.
Старик-целитель постарался на славу и настрочил два десятка листов убористым почерком. Но интересовали меня только шрамы. Я скользил глазами по строчкам, выискивая нужную информацию. Невольно отмечал детали – рост, вес, параметры тела.
Талия. Какая у нее тонкая талия.
«Объем бедер благоприятен для деторождения, таз без дефектов и пороков развития…»
Так, это мне точно не интересно. Ни капли. Листаем дальше.
«Зрение острое на оба глаза». «Аппетит хороший». «Наблюдается нарушение сна».
Нужно выяснить, что тревожит Мирай и кто тот маг, который стал вместо меня ее кошмаром. Невольно я испытывал злость к ее давнему врагу, хотелось посмотреть на него, а потом – оторвать голову.
Страницы шуршали под пальцами. О, боги, он даже составил отчет по женскому здоровью! Ну что за въедливый дед? Я эту информацию не запрашивал. Хотел пролистать дальше, но взгляд зацепился за строчку, как будто специально выделенную жирным: «Невинна».
Вернулся и перечитал еще раз.
Меня не должна интересовать эта информация, но… Я даже про шрам забыл.
Все-таки невинна. Стало не по себе от того, что я думал о ней невесть что.
А вот инстинкт собственника взыграл с новой силой. Хотелось сделать так, чтобы никто больше на нее не покушался. Возможно, ее прекрасные манящие губы тоже до сих пор не знали поцелуев.
Плевать, что там ей поручили. Я никогда не был жертвой, только охотником.
Но что делать с тем, что госпожа Мирай аристократического происхождения? С известной, хоть и вражеской, фамилией. Не безродная девка, коими полны дома удовольствий.
От этих мыслей заныли виски. Эти качели сводили с ума.
Надо вернуться к отчету и найти что хотел. Как назло, информация оказалась на последней странице.
«На передней стенке живота и спины слева – следы от проникающего ранения холодным оружием. Нанесенные, предположительно, три года назад…»
Дыхание перехватило, а внутри сжалось, будто меня сейчас ранили хитой. Какую же боль она тогда испытала?
Но было несоответствие, как я и предполагал. Ее шрамам три месяца, а выглядят они, будто удар нанесли три года назад. Пусть теперь не отрицает, что обладает ускоренной регенерацией тканей. А вместе с идеальной совместимостью ее магии с остальными – прямое указание на родство с уничтоженным кланом.