– Третий уровень сложности с возможностью перехода во второй, – туманно ответил Гром.
Хорошо, что не первый. Задания первого уровня были самыми опасными и зачастую не предполагали выживания исполнителя.
– Возьми меня с собой, Эйдан. Мне тревожно.
– Нет, – отрезал он. – Ты остаешься здесь.
– Потому что я шиссайка? Или потому что ты за меня боишься?
– К чему эти вопросы, Мирай? Тебе недостаточно слова «нет»? Считай, что это приказ командира, – он очертил пальцами контур моего лица и замер возле губ.
– Раньше я позволяла себе нарушать приказы.
– Со мной такое не пройдет.
Я знала, где находится уязвимость в защите, и сейчас бы намекнуть об этом, но… Но какое-то гадкое, тревожное ощущение заставило промолчать. Сердце забилось чаще, и я молилась, чтобы Дан этого не почувствовал.
Краснея от смущения, я приподнялась на цыпочки и обняла его за шею. Взгляд Грома потемнел, черты лица стали жестче, а пальцы впились в мою поясницу.
Так мы и стояли, держась друг за друга, не делая ни шага ни вперед, ни назад.
Наконец он медленно наклонился ко мне и прошептал, обжигая ухо дыханием:
– Когда я вернусь, готовься. Сделаем кое-что очень важное.
– Я, как хороший боец, всегда готова.
– В этом деле боевые навыки не понадобятся.
Мы нашли губы друг друга. Можно быть пьяными и без хмеля, дрожать без мороза и гореть без огня.
– Я боюсь опять что-нибудь сжечь, – призналась, когда он задел пальцами кожу спины чуть выше кромки штанов.
– Не переживай, у тебя есть маг воды.
Губы припухли от поцелуев, дыхание сбивалось, и ужасно хотелось предложить ему зайти ко мне в комнату.
Как говорит Искен, Таари всегда добиваются того, чего хотят.
– Мне пора, Мирай, – произнес Дан неохотно. – Надеюсь, ты будешь вести себя хорошо и ничего не натворишь?
– Когда я что творила? Вы что-то путаете, господин Эйдан.
Мне так нравилось, когда он улыбался. Еле уловимо, глазами и уголками губ. Лицо сурового Грома в этот момент светлело.
– Ну, тогда я спокоен.
Глава 44. Иного не дано
Молния
Мы заняли одну из тренировочных площадок поместья Ардай, расселись в круг, поджав под себя ноги.
– Молнию надо чувствовать кончиками пальцев, вот так, – я подняла руку и показала своим юным ученикам одно из простейших упражнений. – Не нужно задействовать всю кисть, почувствуйте, как сила струится по каналам и высвобождается через пальцы. Этот навык пригодится, когда мы начнем формировать простейшие плетения и печати.
Легкий ветерок взъерошил макушки детей, выбил из моего пучка тонкий локон. Стояло ласковое утро, но сердце было не на месте.
Отряд Эйдана ушел на рассвете, когда я провалилась в беспокойный сон.
– Учитель, я правильно делаю? – поинтересовался шестилетний Мика.
От усердия шея и лицо мальчишки покраснели, он даже кончик языка высунул.
– Все правильно, – я кивнула и оценила старания других детей.
– Тогда почему не получается? – разочарованно выдохнул он.
– Не ной, – одернул его сын Эйро и Саяны, до боли напомнив своего строгого дядюшку. Даже брови так же недовольно нахмурил.
Внезапно послышался треск рвущейся бумаги – малышка Риваи смотрела круглыми глазами на то, как с кончиков пальцев слетают голубые искры.
– У меня получается! Получается!
– Умница. А теперь погаси молнию.
Я никогда не отличалась терпением, но понимала, что злиться на промахи и капризы маленьких подопечных не выход. Прекрасно помню, как некоторые учителя раздавали моим знакомым подзатыльники или били розгами по рукам. От этого становилось лишь хуже, а из страха наказания дети не могли сосредоточиться. Поэтому щадящие методы надежнее в нашем непростом деле.
Лучше всего получалось у Эйлани. Паренек впитал в себя таланты отца и матери, да и лет ему было побольше, чем остальным. Время от времени он вздыхал, наблюдая за трепыханиями малышей, и демонстративно зевал.
Когда он сделал так в очередной раз, я пригрозила с милой улыбкой:
– Сейчас получишь подзатыльник.
– Я?! За что?! – мальчишка отодвинулся от меня подальше, понимая, что не шучу.
– Товарищей надо поддерживать, – отрезала я. – Особенно если они младше.
– Простите, наставница, – пробубнил он и порозовел от стыда и неловкости.
Когда упала последняя песчинка в песочных часах, я отпустила своих маленьких учеников, но Эйлани задержался.
– Учитель, можно вопрос?
– Конечно спрашивай.
Он почесал темную макушку.
– А почему молния и огонь считаются противоположными стихиями? Ведь они обе могут сжигать.
На этот случай у меня был заготовлен ответ.
– Понимаешь, молния родилась из союза ветра и воды, а вода – полная противоположность огню. Поэтому молния и огонь не сочетаются, и для сражения с огневиками существуют отдельные техники. Но это мы будем проходить намного позже.
Парнишка надулся и пробубнил:
– Я хотел драться с огневиками, как дядя Эйдан.
Сперва слова Эйлани прошли как будто сквозь меня, но в следующий миг в голове вспыхнула молния. Я застыла, пораженная догадкой. А ведь если подумать…
– Слушай, Эйлани, – начала я вполголоса: – Твой дядя что-то говорил про огненных? Он пошел туда?
Малец понял, что сболтнул лишнего. Снова поскреб макушку и произнес виновато:
– Эээ… да нет… не знаю я… Просто он рассказывал, как по пути домой на ваш отряд напали огненные и металломанты из Эны.
По бегающему взгляду и дерганым движениям я поняла, что парень привирает. Он мог услышать о готовящемся походе от отца, матери или самого Эйдана. Если узнают, что он болтает о таком секретном деле налево и направо, устным выговором мальчишка не отделается.
У нас за такое языки отрезали.
Я мягко улыбнулась:
– Не бери в голову, Эйлани. Сегодня ты отлично занимался, можешь отдыхать.
– Да не буду я отдыхать, учитель Мирай. У меня еще две тренировки. Ну, я пошел! – он сначала попятился, потом помахал мне рукой и был таков.
Я тоже некоторое время улыбалась. Не потому, что мне было весело, а потому, что мышцы лица свело и я не могла расслабиться. Внутри бушевала буря, но она была ледяной. Холод пополз по кистям и предплечьям, скользнул по спине – волоски на затылке встали дыбом.
Я слышала, как после пространственной ловушки и нападения Дан кому-то говорил, что пора навести порядок в этом осином гнезде. И его реакция на мой печальный рассказ показалась несколько странной, он так замолчал и напрягся. Теперь же я видела в ней особый смысл. А что, если?..
Картинка в голове обрела четкость. Откуда-то я знала, что это не домыслы, а правда. Интуиция редко меня подводила. Эйдан отправился в земли огненных кланов, чтобы проредить их численность и отвести угрозу от границ Сеттории.
Ненависть нахлынула жгучей волной, от которой скрутило внутренности. Во рту стало горько, я вновь почувствовала вкус пепла на языке и запах дыма, как в тот кошмарный вечер. Тидрэ Саар обещал пощадить мой отряд, если я буду послушной. Откуда наивной девчонке было знать, что он лжет?
Солнце светило все ярче, будто издеваясь.
Я слепо побрела к себе. Мысли мои были не здесь, они унеслись далеко-далеко. Я едва могла дышать. Боль и ненависть были ледяными, пронесенными сквозь годы. Чувство не сгорело, не забылось, не развеялось. Я ненавидела так, будто все случилось вчера, а не восемь лет назад.
Я поклялась, что убью Саара. Эйдан знал нашу историю, но все равно промолчал. Он не смешивает долг и личное, и правильно делает.
Зато я неправильная.
Пыталась стать мягче и научиться прощать, любить, хотела нравиться, но настоящую натуру не скроешь под слоями нежнейшего шелка. Надень я самое женственное из платьев, нутро останется тем же. Есть во мне какая-то червоточина, гниль, иначе нельзя так холодно и расчетливо планировать убийство.
Даже худшего из своих врагов.
Семенящие по дорожке женщины из свиты Саяны подумали, что я улыбаюсь им. Они ответили вежливыми кивками, а я чуть не рассмеялась. Неловко вышло, но улыбалась я, представляя, как долго и мучительно убиваю Саара, а в конце отделяю его поганую голову от тела.
Возможно, я выдаю желаемое за действительное, цепляюсь за призрачный шанс. Меня накажут, если я это сделаю, но Таари всегда добиваются своего. Я не найду покоя, пока не увижу мертвого Тидрэ Саара. Перед этим я загляну ему в глаза и спрошу, помнит ли он меня. Отомщу не только за свой отряд, но и за мать, и за бабушку, которые жили в плену, хотя им обещали защиту и кров.
Он получит сполна.
Я распахнула дверцу в покои и ввалилась внутрь, шаря взглядом по стенам. Служанки убрали сожженную картину Оюри, вытерли пыль и сменили постельное белье. Здесь все еще пахло свежестью и мылом, но ничто не могло перебить запаха гари.
Потом я обнаружила себя на полу. Сидела, скрестив ноги и методично постукивая костяшками пальцев по доскам. Я успела содрать кожу до крови, перед глазами плавали разноцветные пятна. И лица, лица, темнота, ожидание смерти и столпы желтого пламени.
Я сморгнула одинокую слезу. Зря думала, что смогу измениться и изменить свою судьбу. Как говорит господин Сандо, нельзя сойти с пути боевого мага, он оборвется только вместе с жизнью.
Эйдан не может лишить меня мести, это несправедливо. Она только моя, я носила ее внутри годами. И Саар тоже мой. Близкий, почти как любимый, только наоборот. Я никому его не отдам.
Я распахнула сундук.
Прекрасно! Темно-серый костюм, маска, бесшумная обувь – все на месте. Я бы не простила тетушку Ризэ, если бы в последний момент перед отъездом она это выкинула и заменила кремами или бусами.
По венам растеклось предвкушение с возбуждением. Как удачно Искен и Рэйдо обнаружили брешь в защите, надеюсь, ее не успели залатать. Из Лекайи, военного и торгового центра Сеттории, вели два выхода. Даже если желающий покинуть город не отмечался у стражей, защитный купол считывал его ауру. Таким образом, покинуть столицу нелегально было очень трудно, почти невозможно.