– А-а-а-а, блять, как же мне плохо!!!
Утро встретило меня ангельским светом, бьющим в глаза – и адской головной болью. Все попытки направить в голову эфир заканчивались неудачей. Я все никак не мог сосредоточиться. Вдруг мне на голову легла прохладная рука и стало легче. Боль начала уходить, дыхание выровнялось, но внезапно и очень резко проснулся организм. С воплем подскочив с кровати, я кинулся в уборную, справедливо опасаясь, что не добегу. Но успел, с моей-то скоростью, ага. А сломанная дверь в туалете – это досадное недоразумение. С перепугу забыл, что она открывается внутрь, а не наружу. Быстро сделав свои дела, я залез в душ. Несмотря на лечение, я все равно чувствовал себя грязным.
После душа я уже бодрый вернулся в спальню и увидел Ольгу, что с хмурым выражением лица смотрела на меня, лежа в постели. Чуя, что сейчас меня будут бить и, возможно, даже ногами, я с максимально виноватым лицом приблизился к ней и лег рядом. Не выдержав напряженной тишины, я повернулся к ней и тихо спросил:
– Все настолько плохо, да? – И видя, что она молчит, не выдержал.
– Оль, ты мне главное скажи – я ни на ком вчера не женился? Академия стоит на месте? Ничего не сломали и не разрушили?
– На все твои вопросы ответ «нет», – ответила она, насупившись, – Но ты виноват – и сильно!!! Я, как идиотка, побежала к дежурному, подняла тревогу, вызвали ректора. Примчались тебя спасать, а там вы – пьяные в доску горланите пошлые песни!!! Ты представляешь, какой дурой я себя почувствовала?
– И что было потом? – с содроганием спросил я.
– А вот не скажу, – мстительно улыбнулась она. – Зато похождения твоих «друзей» можешь посмотреть в ГИСе.
– Друзей? – зацепился за главное слово я. – То есть, я с ними не гулял?!
– Еще бы ты с ними гулял! Связала тебя водой и оттащила в спальню. Благо, ты не сопротивлялся. А после признался мне в любви и заснул, – обиженно отвернулась она.
– Оленька!!! – заорал я. – Я тебя люблю, обожаю, ты самая лучшая!!! Да я для тебя… – и не выдержав, впился в ее губы. Руки сами принялись жадно ласкать ее тело, которое оказалось полностью обнаженным под одеялом. Оторвавшись от губ, я медленно скользнул по ее шее, опускаясь все ниже и ниже, добравшись до прекрасной груди, стал ласкать ее языком. Услышав легкий стон, я, не в силах больше терпеть, сорвал с нее одеяло и мягко отстранил ее руки, которыми она пыталась прикрыться. С удовольствием я посмотрел на совершенное и безумно желанное тело.
– Моя, – зарычал я, вновь впиваясь в ее губы. Сдерживаться не было ни сил, ни желания. Мягко я вошел в нее, чувствуя сладкую дрожь во всем теле, что радостно отозвалось на мое вторжение. Начал я медленно, но контроль очень быстро улетучился, и я, как зверь, резкими и сильными толчками входил в нее, не переставая целовать. Разрядка наступила подобно взрыву, очень быстро. Сладкий стон Ольги и мой рык слились в один громкий звук, и мы финишировали одновременно. Тяжело дыша, я с нежностью смотрел на ее.
– Наконец-то это произошло в реальности, а не во сне. Как же долго я этого ждал!
И нежно поцеловав раскрасневшуюся любимую, блаженно откинулся на подушку, крепко прижав ее к себе. Она, ни слова не говоря, обняла меня, закинув ногу мне на бедро.
Так обнявшись, мы лежали, не замечая бегущего времени… Благо, сегодня было воскресенье, значит, и спешить никуда не надо было. Я уже собрался пойти на второй заход, как вдруг яркая мысль ворвалась в мое сознание.
Воскресенье! Нам же в поместье надо. Не успел я додумать эту мысль, как пришел сигнал, что кто-то стоит у ворот. Подключившись к камерам, я увидел, что пришли Вика и Ника.
– Оль, если мы сейчас не встанем, нас застукают, – поцеловав ее, сказал я.
– Ну и пусть, – буркнула она. – Не хочу вставать.
– Но нам же сегодня к деду в поместье ехать, знакомиться.
– Как сегодня?!!! – подскочила на постели она. При этом одеяло с нее слетело, открывая виду прекрасное тело. Увидев мой алчный взгляд, она покраснела и, соскочив с кровати, стала быстро одеваться.
– Я не готова, я не поеду, мне страшно!!! – мечась по комнате, причитала она. Поднявшись, я обнял ее и успокаивающе прижал к себе.
– Все будет хорошо, собирайся, а я вызову машину из поместья. Думаю, часа тебе хватит?
И дождавшись ее неуверенного кивка, быстро оделся и пошел открывать ворота. Заставлять близняшек ждать было не самой хорошей идеей.
Впустив их внутрь, я прикрыл ворота и, повернувшись, наткнулся на две серьезные мордашки, что уставились на меня с подозрением.
– У него кто-то был, – обвиняюще ткнув в меня пальцем, произнесла Вика.
– Однозначно, – прищурившись, кивнула Ника.
– Думаешь, он нам изменил?
– Уверена в этом и даже знаю с кем, – указала девушка на выходящую из дома Ольгу.
– Так нечестно, – заныла Вика. – Ты уже с ней два раза был, а с нами ни разу. Вернемся из поездки, фиг отмажешься.
Ольга пронеслась мимо и, показав язык недовольно посмотревшим на нее близняшкам, выскочила за ворота, на бегу прокричав, что скоро будет.
Тяжело вздохнув, внезапно осознав все прелести семейной жизни, я предложил им пройти в дом и позавтракать. Есть хотелось жутко, и несмотря на то, что с дедом все было обговорено, я немного переживал.
Девчонки, усевшись на диван, ограничились чаем, а я, плюхнувшись в кресло, вовсю наворачивал пельмешки со сметаной. И при этом ел как не в себя, едва не урча от удовольствия. Запивая все это травяным чаем, я начинал чувствовать себя человеком. Слопав две тарелки пельменей, мимоходом удивившись, куда в меня столько влезло, я откинулся в кресле и, сладко жмурясь, прихлебывал чай. Места в желудке уже не осталось, и он протестующе требовал прекратить издевательство. Но чай был очень вкусным, и допить его было делом принципа.
– Влад, – тихо сказала Ника. – А твой дед, он какой?
– Дед? – задумался я. – Сильный, добрый с друзьями, страшный с врагами. Очень справедливый. Он – мой самый лучший друг. Уважает открытость в разговоре. Юмор у него, в основном, черный, – улыбнулся я.
– А он не против того, что ты сделал нам предложение? Насчет Ольги все понятно. Она княжеского рода, из влиятельной семьи, а мы кто? Дочери провинциального дворянчика? Где мы, а где Громовы?
Нику явно начало потряхивать от страха, да и Вика выглядела не лучше.
Встав с кресла, я сел между ними и крепко обнял.
– Ну, и чего скисли? – ласково сказал я им. – Громовы, не Громовы. Наша семья всегда ценила именно людей, а не их громкие фамилии. Да и за годы опалы мы на многое изменили свои взгляды. Хотите правды – я ее скажу. Дед не одобрил мой выбор… – И, почувствовав как они напряглись, добавил: – … но принял. Говорите, из семьи мелкого дворянчика? Вы забыли, что ваш дядя – артефактор, известный своим талантом далеко за пределами Российской Империи? Вы забыли, что он близкий друг моего деда? Вы забыли…, а впрочем, вы этого не знали и пока вам рано знать… Но не суть. Никто вас в худородности не посмеет обвинить. И, кстати, насчет Ольги. Если она вас приняла как равных, то никто даже не покосится в вашу сторону. Да, будут шептаться, может понапридумывают чего. Но в открытую что-либо сказать не посмеют. Вызывать гнев могущественных родов, дураков нет. А в том, что князь Долгорукий, уважая выбор дочери, встанет на вашу сторону – сомнений быть не может. Он и так прошел буквально по краю в общении с дочерью и, чувствую, серьезный разговор у них еще впереди. Так что, если у него появится шанс загладить свою вину, он это с радостью сделает. Пока остается открытым вопрос о выполнении наших требований Императрицей. Если все будет сделано, как мы хотим, наш род обретет прежнее могущество. И тогда на вас тем более никто не посмеет плохо посмотреть.
– А я вот не понимаю, как вы можете ставить условия Империи? Ты же сам говоришь, что от былого могущества семьи сейчас ничего не осталось.
– А вот можем, – хитро улыбнулся я. – И я уверен, что нам пойдут навстречу.
– А если не пойдут?
– Мы уже обсуждали эту тему. Уедем, да и все. Нам везде будут рады. Да, кстати, насчет уедем. Васька?
– Да, хозяин, – мурлыкнул лежащий рядом довольный котяра. Глядя на него, сразу становилось понятно, что, если и есть на свете полностью довольные жизнью коты, то он явно один из них.
– Не вздумай никуда умотать. С нами в поместье поедешь.
– А может, не надо? – умоляюще потянул он, прижав уши, явно вспомнив про мою сестру.
– Надо, Вася, надо. Тем более, у меня такое чувство, что ты мне там можешь понадобиться.
– Ну надо, так надо, – обреченно вздохнул он.
– А вернемся обратно, я тебе полный стакан валерьянки налью.
– Правда, что ль? – восхитился он, подскочив с нагретого места, – Так, чего сидим? Кого ждем? Раньше поедем – раньше приедем. Напиток богов сам себя не выпьет!
– Господи, – недовольно воскликнула Вика. – Какой хозяин, такой и кот! Только и думает, где бы напиться и куда бы пойти по бабам!
– По бабам? – оживился кот.
Рука-лицо Вики было ему ответом.
Поняв, что все интересующие его моменты будут обсуждаться по приезду, мохнатый свернулся клубком и мгновенно вырубился.
С завистью посмотрев на него, я вспомнил еще кое о чем.
– Кузя, Вике и Нике полный доступ в дом. Все права хозяйки.
– Исполню, Владыко, – поклонился домовой и, подойдя к девушкам, взял их за руки. Легкий толчок эфира, и девушки в испуге отдернули руки.
– Уже все, – сказал он. – Теперь вы можете приходить и уходить, когда захотите. И в случае угрозы дом так же будет защищать и вас.
В этот момент в дом влетела чуть запыхавшаяся Ольга. – Я не опоздала? Можно ехать?
– Сейчас узнаю, подъехала ли машина, – сказал я, доставая телефон.
Короткий разговор с дедом, и вот мы дружной компанией направились к выходу из академии. Ника несла в руках заметно нервничающего Ваську. Хотя девушек и самих трясло от переживаний.
Выйдя за ворота академии, я остолбенел. Машина с нашими гербами стояла в коробочке монстров, а иначе этот транспорт назвать было нельзя, с гербами Российской Империи.