— Меня? — опять вырвалось у меня, но под суровым взглядом отца, нет, императора, я испуганно втянул голову в плечи.
— Я окажу тебе честь, поведав одну тайну, касающуюся семьи Сугивара. Их женщины с давних времен владеют магией, секрет которой мы так и не смогли раскрыть. Однако, каково ее действие, мы знаем точно. Они могут подчинять мужчин. Нет, не красотой своих тел или сладостью речей, тут дело в крови. По слухам, первая жена императора была родом из России, ну, или как там тогда называлась эта страна… А точнее, откуда-то с Урала. Кто-то называл ее ведьмой, кто-то святой. То, что тогдашний император быстро попал под ее чары — неоспоримый факт. Пока догадались, в чем дело, пока собрали доказательства — у новой пассии императора появились дети. Конечно, ее казнили, в дальнейшем были приняты меры, дабы защитить правителей от подобного воздействия. Теперь ни один из членов императорских семей не подвержен этим чарам. Ведь с начала эпохи двоевластия, сидящие на троне были родными братьями. Это позже мы разделились на два рода, что правят по сей день. Чего нельзя сказать про других мужчин. Но, казнив уральскую ведьму, окончательно избавиться от ее магии, таящейся в крови её потомков, не удалось. С тех пор ею вполне успешно пользуются Сугивара. Мы, к сожалению, овладеть этим даром не можем, но хорошо уже то, что на нас он не действует.
У Кимико была простая задача — познакомиться с Громовым, войти в его окружение и стать парню ближе всех. И она бы с ней блестяще справилась, если бы не поторопилась. Поверь мне, если бы все пошло так, как задумал Натоши, юный князь уже через пару месяцев разогнал бы свой гарем и переехал в Японию в качестве послушной собачки рода Сугивара. Как думаешь, много ли потребовалось бы времени, чтобы наши головы покатились по ступеням трона?
К счастью, я догадался, зачем ему эти пляски с Владиславом, и вовремя вмешался. А союз Натоши, заключённый с пожирателями, стал мощным оружием в моих руках. Теперь, кстати, необходимо будет частым гребнем пройтись по стране, выжигая эту заразу, что уже выполнила свою роль в моих планах. И князь нам в этом поможет. Хидеки убедит его, что это и в его интересах тоже.
Но я отвлекся. Теперь, что касается тебя. Надеюсь, тебе нравится Кимико? Потому что в ближайшее время вы поженитесь!
— Поже… Отец! Я не люблю ее! И вообще, у меня учёба, своя жизнь! Да и почему именно она?!!
— Мне безразличны твои чувства! Да и тебя, как послушного сына, знающего свой долг перед предками, они должны волновать в последнюю очередь! — отрезал он, пристально глядя на меня. — Кимико обладает наиболее сильной поддержкой среди аристократов. Да это и неудивительно, учитывая её секрет, что я тебе открыл. И если нам не удастся заключить с ней союз, мне придется слишком много людей отправить на встречу с богиней. Ваш брак соединит семьи и наконец-то положит конец двоевластию в стране. По поводу учёбы — как твоему, так и ее обучению в стенах Академии пришел конец. В Россию вы уже не вернетесь. Твоя основная задача — как можно быстрее заделать ей ребенка, потом можешь творить, что хочешь. Но нам необходим символ объединения страны, и именно ваш с Кимико ребёнок им станет.
Озаму, помни о долге! В наших венах течёт древняя кровь, она обязывает поступать так, как выгодно роду. Приведём к славе и процветанию род, будет процветать и Япония. А без нас — гори она синим пламенем! И прояви толику благоразумия, не вздумай привлекать к нашим делам твоего друга. Это очень пагубно скажется на семье, а значит, и на стране. Если ты пойдёшь против моего слова, это приведет к рекам крови и, возможно, развяжет гражданскую войну. И все жизни, что она заберёт, будут на твоей совести. Пора взрослеть, сын. Самурай должен служить своей стране так, как считает его господин. А в моем приказе нет унижения для твоей чести. Кимико происходит из рода императоров, и любой почтет за счастье провести с ней свадебный обряд.
Все, ступай и обдумай всё, что сейчас услышал. Неделю будут проводиться траурные мероприятия, после чего мы объявим о вашей помолвке.
— Да, господин, — ответил я, не слыша собственного голоса из-за ударов сердца, что колотилось, казалось, прямо в горле. Неловко поклонившись, я пошел к двери на деревянных ногах.
— Озаму! — услышал я за спиной его властный окрик и повернулся. — Так надо, сын, так надо! Долг превыше всего!
Вновь поклонившись, я скорее выпал, чем вышел из двери, прижался к противоположной стене, чувствуя, как бешено стучит мое сердце и шумит кровь в голове. Что же мне делать? Надо поговорить с сестрой по душам. И если отец говорил правду о её намерениях, то всё не так, как мне казалось… И она — не та, кого я считал искренней и любящей сестрой, что разделяет со мной понятия о чести, которые, как оказалось, коренным образом отличаются от отцовских. Что ж, когда всё становится с ног на голову, когда самые близкие и родные всаживают нож в спину и медленно проворачивают его в ране, называя это долгом — всегда остаётся другой выход. Поглаживая рукоять меча, я отправился в свою комнату….
Владислав Громов
М-да, я говорил, что кровать в моей комнате большая? Я нагло соврал, потому как, проснувшись утром от жестких позывов организма, я обнаружил, что просто погребен под голыми женскими телами! Они были везде — по бокам, в ногах, даже на мне, причем, сверху лежала Аштар и громко сопела мне в ухо, при этом обслюнявив мне всю грудь. А уж перегар в комнате стоял такой, что можно было топор вешать. Любое насекомое, реши оно вдруг залететь в комнату, просто рассыпалось бы прахом, сгорев за одно мгновенье.
Ладно, это лирика, но выбираться надо, иначе испорчу фигуру натурой, и причем, не только свою. Легкая попытка выбраться из кровати поначалу потерпела фиаско. Аштар, почувствовав во сне, что я пошевелился, еще крепче обняла меня руками, при этом тесно прижавшись к моему бойцу. А тот, не взирая на желание посетить туалет, все же с удовольствием воспринял ее движения и начал стремительно набирать форму.
Э-э, нет, так дело не пойдет! Устраивать секс-марафон до тех пор, пока, по крайней мере, не приму душ, я не был намерен. Поэтому, слегка приподнявшись над кроватью с помощью воздуха, я мягко освободился из плена ее рук, а так же ещё и чьих-то ног, и поплыл к выходу, изображая из себя пловца в бассейне. Оказавшись возле двери, я с удовольствием оглядел картину свального греха, который, наконец, сотворил! Совершенные тела девушек, в живописных позах раскинувшихся на кровати, вновь заставили мои мысли вильнуть не туда, но организм настойчиво напомнил о своих неотложных нуждах, и я поспешно выскочил за дверь. Покончив с утренними делами, я разогнал эфир по телу, снимая с себя последствия бурной ночи. При этом я старался припомнить, что же вчера произошло. Обычно такие провалы в памяти у меня бывают после наливки, но, насколько я помнил, ее вроде у нас не было… Или была? Потому как пустые бутылки, в которых плескались жалкие остатки напитка с очень знакомым запахом, стояли на столе, носившем следы бешеного разгула… А вот откуда они тут взялись, я, хоть убей, вспомнить не мог.
Покопавшись в шкафу, я выудил оттуда свой любимый чай, быстро вскипятив чайник, заварил его. С удовольствием вдохнув его бодрящий аромат, я вышел из дома и устроился в удобном кресле, отрешившись от всего мира и погрузившись в неспешные размышления. Часы показывали только шесть утра, повсюду царила тишина, а я смотрел вдаль, наслаждаясь крепким ароматным чаем. Таких мгновений покоя за всю мою жизнь выпадало настолько мало, что я научился ценить каждую минуту, проведенную в подобном умиротворении…
— Не спится? — не поворачивая головы, негромко спросил я у Мирами, что тихонько опустилась в кресло рядом со мной и уставилась перед собой, сохраняя молчание. Легкий халат, явно второпях накинутый на голое тело, нисколько не скрывал ее форм, но я, включив целомудрие, быстро отвел взгляд, не желая ее смущать. Хотя, как мне показалось, ей было все равно, вижу я что-то или нет. Кстати, ведь ее среди толпы девушек, что ночевали со мной не было! Что, хотя и было странно, но добавляло ей плюсов. Так же, отметил я про себя, в постели утром я не заметил Виттории и Марины. И это было хорошо.
— Зачем ты пошла за мной? — вновь задал я вопрос, так и не дождавшись ответа на первый.
— Ты связал нас, я не могла поступить по-другому, — равнодушно отозвалась она, когда я уже решил, что и на сей раз не получу никакого ответа.
— Зов крови?
— Нет, не зов. Я чувствую тебя, как себя. Когда тебе плохо или хорошо, когда ты возбужден или зол… Все твои сильные эмоции проходят через меня. Но ты обычно закрыт, поэтому я просто тебя чувствую. Не кровью, сердцем.
— И как ты тогда выдержала и не пришла ко мне этой ночью? — усмехнулся я.
— С трудом, — нехотя призналась она, искоса взглянув на меня. — Но я не хочу быть с тобой просто потому, что так говорит кровь. Дух сильнее тела. И я сама решу, прийти к тебе или нет. Не потому, что тянет, а потому, что я действительно этого захочу. Если захочу.
— Это достойно уважения, — отозвался я. — И да, Мирами, я все еще нормально не поблагодарил тебя за то, что ты едва не отдала за меня жизнь. Скажи, чего бы ты хотела и, если это в моих силах, я постараюсь исполнить твоё желание.
— Ты будешь благодарить меч за то, что он поверг твоего врага? Ты скажешь «спасибо» стреле, что вонзилась в его трепещущее сердце? Или ты спросишь, чего желает твоя рука, что крепко сжимала оружие и тем самым не подвела тебя? Мой долг перед отцом велит мне убить тебя, но мой дух начинает испытывать страдания, едва я представляю тебя мертвым. Ваша кровь — она преобразила меня, раскрыла, не знаю, окрылила, что ли… Она бурлит в моих венах, требуя подчиниться тебе, быть ближе к тебе, насколько это возможно. Но в то же время я понимаю — если поддамся этому, моя жизнь изменится, а вот в какую сторону, я пока не знаю.
Я люблю тебя больше жизни, это факт, ты сам сделал меня такой. И я буду держаться все время рядом с тобой, но перейти за черту я себе не позволю. Пока не позволю. Поэтому мне не нужна благодарность. Ты жив, мне этого более, чем достаточно.