Но нет, слишком своевольным он стал, и не осталось для него авторитетов. А этот его равнодушный взгляд, что пробрал до самых костей, и за который даже мне нестерпимо захотелось его прибить на месте! Уйду из рода, он сказал?!! Я ему уйду! Так уйду, что сидеть на заднице месяц не сможет, и никакая его хваленая регенерация не поможет! Остались еще дедовские способы вымачивания розог, чтобы после них не слишком быстро заживали раны. Похоже, придется ими воспользоваться.
За этими размышлениями я и не заметил, как мы подъехали к поместью. Выйдя из машины, я пошел в дом, по-прежнему погруженный в свои мысли, в которых то и дело возвращался к тем жестоким словам внука. Он ведь не шутил о том, что выйдет из рода. Такое ощущение, что мысленно он уже это сделал, и осталось только воплотить этот шаг в формальное отречение на бумаге. А зная его непробиваемую решительность и желание в любой несусветной глупости доходить до логичного конца, уверен, что он это сделает, и никто ему возразить не посмеет. Да и многие даже порадуются этому событию! Но не дождутся!!! Я ему покажу, что значит произносить такое вслух!..
Устало зайдя внутрь, я отправился в свой кабинет, но, проходя мимо трапезной, увидел сидящую на диване Мирами. Вот еще одна проблема на мою голову, созданная Владом. Махнув ей рукой, я показал ей следовать за мной. И при этом даже не удивился тому, что возникшая будто из воздуха внучка решительно направилась с нами, крепко взяв японку за руку. Успели уже спеться, значит… Но это хорошо. Проще будет разговаривать.
Зайдя в кабинет, я сел в кресло и посмотрел на притихших детей. Ириска ерзала на стуле, явно порываясь что-то мне сказать, но, ловя мой тяжёлый взгляд, замирала, чтобы тут же, буквально через секунду, вновь начать то же самое…
— Рассказывай, — смягчившись, разрешил я, видя, что она сейчас лопнет от нетерпения. Но того, что последовало далее, я не смог бы представить даже в самых нелепых снах! Она порывисто вскочила, достав из-за спины украдкой принесённый ремень и подбежала ко мне.
— Деда, ты плохо себя вел, а у нас за это наказание одно — ремнем по попе!.. Так что, ложись, я тебя отшлепаю, а потом мы пойдем пить чай!
Сказать, что я потерял дар речи, это не сказать ничего. Малявка решила учить уму-разуму старого деда?! Куда катится этот мир?!! Или ее Влад покусал? А может, демоны (в этот миг в аду громко икнул Люцифер) вселились? Мало ли, какую заразу мог притащить внук, шатаясь по иным мирам!
Я протер глаза и вновь посмотрел на внучку, надеясь, что мне померещилось. Но нет. Стоит рядом и с самым серьезным видом ждет, что я сниму штаны и позволю отходить себя по…
В голове вихрем пронеслись все педагогические приемы, которые я только знал. Но ни один не давал стопроцентной гарантии, что вернёт эту хулиганку в чувство. Так ничего не выбрав, я буркнул:
— А не заигралась ли ты, детонька? Мала еще так с дедом разговаривать…
— Но как же?! — с недоумением и обидой вытаращилась она на меня. — Ты виноват перед братиком, зря накричал на него, и теперь ему плохо. А у нас принято отвечать за свои поступки, ты сам меня так учил! Бить своего деда я не позволю никому, значит, наказывать тебя придется мне самой…
— А с чего ты решила, что это я виноват? — ласково спросил я внучку, но что-то такое прозвучало в моём голосе, что она невольно попятилась назад. Но на удивление быстро взяла себя в руки, в её блестящих глазах, устремленных на меня, не было ни малейшего намёка на страх. И вообще, в ней будто что-то изменилось. Ее взгляд стал взглядом взрослого человека, даже речь начала звучать по-иному. И при этом от внучки повеяло такой силой, что мне невольно захотелось поставить щиты. Только усилием воли я удержался от этого. Негоже показывать ребенку свою слабость.
— Ты — старый и мудрый, глава рода, — низким голосом произнесла она, и я невольно поежился под ее непривычно чужим взглядом, — но совершаешь те же ошибки, что и девушки, окружающие брата. Вы навесили на него ярлык главного возмутителя спокойствия и теперь не хотите видеть дальше придуманных вами же стереотипов. Ты поинтересовался, что с нами произошло? Нет, ты сделал свои выводы, просто выслушав чужого человека. Да и зачем тебе об этом думать? Так ведь проще — виноват Влад, что бы там на самом деле ни случилось. Потому что вы так привыкли, так ваш уютный внутренний мирок не страдает от лишних потрясений, его не лихорадит от желания разобраться в подоплёке происходящего, в том, настолько ли велика вина Влада. Ладно, пусть ты так привык, тебе комфортнее придерживаться своих убеждений в отношении брата. Но почему ты не выслушал меня? Почему не поговорил с девушками?
Нет, ты решил действовать по старинке, сразу набросился на него с упреками. А теперь удивляешься последствиям? Что сказал брат? Что уйдет из рода? Думаю, он на это не пойдёт… Но помни, если Влад всё же отречется от рода, я уйду вместе с ним. Зачем нам находиться там, где нас не слышат и не любят?..
Слова маленькой девочки, что вдруг заговорила со мной не просто как взрослая, но как равная мне, резали меня по живому. Признавая в глубине души её правоту, я, тем не менее, не мог перебороть себя и принять тот факт, что в происходящем есть немалая доля моей вины. А она продолжала, отстранённо рассказывая о том, что перенесли они с Владом, и чем дальше я слушал, тем сильнее мне становилось не по себе.
—…Мы были во тьме, что разделила нас на долгое время, которое для каждого текло по-разному. Для брата миновал всего лишь миг, а для меня прошли годы. И когда я нашла его, то даже сразу не узнала и едва не убила. Там он был намного слабее меня, как физически, так и магически, но его дух был крепче алмаза. И он вновь стал моим старшим братом, который повел меня за собой. И я пошла за ним, веря, что он защитит меня, хотя я и была сильней. А потом была битва, в которой он едва не погиб, и если бы не помощь родичей, если бы папа с мамой не встали бок о бок с нами в том бою, ты бы нас больше не увидел.
И вот мы вернулись. Уставшие, без сил, но вернулись… Думаешь, мы получили заслуженный отдых? Время, чтобы залечить душевные раны? Нет! Знаешь, что нам сразу пришлось делать? Кидаться спасать глупых овец, что без присмотра пастуха тут же умудрились найти приключения на свои зады. И что в ответ? Услышали мы хоть одно слово благодарности? Нет, лишь упреки и оскорбления. Что ж, впредь будет наукой. Я теперь трижды подумаю, прежде чем помогать кому-либо.
Она задумчиво повертела в руках ремень и положила его на стол со словами:
— Думаю, он мне не понадобится. Ты накажешь себя сам. Я видела и слышала через брата все, о чем вы говорили, и он прав на все сто. Я на его стороне, всегда и безусловно. Думай, дед, думай, как не потерять свою семью. Времени осталось очень мало. А насчет Мирами не беспокойся — дух рода уже принял ее, и я распорядилась приготовить ей комнату рядом со своей. И от нее нам всем будет намного больше пользы, чем от тех блеющих недоразумений, что окружают брата.
А теперь нам пора…
Тон Ирины опять изменился, последние слова она произнесла своим обычным голосом непоседливой егозы, от такого резкого перехода я непроизвольно вздрогнул. На меня вновь смотрела маленькая девочка с улыбкой на лице.
—Ты, деда, наверное, очень занят сейчас будешь, да? Надо важные дела всякие решать… Ну сиди, сиди. А мы побежим, очень чаю хочется!
И, схватив ошарашенную Мирами за руку, Ириска утащила ее из кабинета.
Я сидел в кресле, словно пришибленный, ощутив внезапно на плечах весь непомерный груз прожитых лет. Слова внучки, прозвучавшие словно гром с ясного неба, никак не могли уложиться в моей голове. Много лет во тьме, в бесконечных сражениях с… С кем? С иллюзиями? Или реальными врагами? Как, как справилась с этим маленькая девочка? Мне почудилось, что от сонма вопросов, порождённых беседой с Ириской, моя голова буквально разрывается на части. О каких родителях она говорила? Где они с Владом побывали, и главное — куда он опять собрался?! Я был более чем уверен, что попытайся я связаться с ним утром, у меня ничего не получится. Не может он сидеть на месте, как впрочем и я. Потерять семью — предки не примут меня, проклянут. Да я и сам не смогу жить после этого.
Но все равно, сидеть сложа руки я не буду. Он — мой внук, моя семья, и я не отдам его никому!.. Утром я попытаюсь поговорить с ним по душам. И я очень надеюсь, что не опоздаю со своими извинениями.
Ольга Долгорукая
Утром я проснулась раньше обычного и по привычке стала прогонять в голове прошедший день и строить планы на новый. Вчера, после выступления Влада, которое меня, впрочем, абсолютно не впечатлило, я поднялась к себе и просто выключилась. Я вообще не понимала, из-за чего был весь сыр-бор. Ну подрались, да, было очень больно, но мы ведь знали, что так и будет. Влад честно предупреждал, что спокойно отсидеться в стороне не получится, что мы — его слабое место, по которому ударят в первую очередь. Значит, естественно, что нам надо становиться сильней. А как это сделать, если постоянно сидеть взаперти, не высовывая носа наружу? Хотя его разговор с Николаем Владимировичем мне откровенно не понравился, но влезать в это я не собиралась. В то, что Влад выйдет из рода я не верила.
А лично я обузой становиться не собираюсь и сделаю все, от меня зависящее, чтобы мой будущий муж гордился мной. Поэтому — прочь хандру и лень, сделаю пару кругов на спортивной площадке, потом в душ и на занятия. Пусть студентов четвертого курса особо и не гоняют, позволяя уделять больше времени самостоятельным практическим занятиям, от обязанностей председателя студенческого совета меня никто не освобождал. Хотя, наверное, я все-таки от них откажусь. В свете последних событий, чувствую, времени на это просто не будет хватать.
Быстро прогнав от себя подкравшуюся было мыслишку поваляться в такой мягкой постельке еще немного, я резко скинула одеяло и рванула умываться. Легкий утренний моцион — и вот я уже в теплом спортивном костюме бегу в по дорожкам академии в сторону стадиона. Народа здесь пока, что неудивительно, почти нет, лишь пара парней сидят на лавочке, тяжело дыша, да какая-то девушка разминается возле турников. Не став заострять на ней внимание, я тоже сделала легкую разминку и побежала, постепенно ускоряясь.