– Может, нам тогда пройти в другую комнату, чтобы обсудить условия сделки с глазу на глаз? – Илья даже не стал бороться с соблазном заглянуть в вырез ее топа.
– Илюш, мои глаза выше.
– Ребят? – немного опешила Соня от такой физхимии между Громовым и его девушкой.
– Вы еще потрахайтесь прям тут на столе, – посмеялся Макар, наконец-то он начал снова узнавать друга, который перестал походить на себя после расставания с Никой.
Соня посмотрела на часы, поняла, что засиделась, и начала собираться, чтобы вернуться в общагу, куда возвращаться совершенно не хотелось. Илья хотел уговорить Веру остаться с ним еще на одну ночь, но она мягко дала ему понять, что у нее есть свой дом и переезжать она никуда не собирается. Вера могла бы остаться, но знала, что, когда она снова окажется с Громовым в одной кровати, у нее напрочь сорвет крышу, и она забудет, что в этой квартире кроме них двоих есть еще кто-то. Не хотелось бы потом наутро краснеть перед Макаром за ночные развлечения.
– Такси уже вызвала, как дома буду – отпишусь, – опередила Вера все вопросы своего парня.
Она быстро обулась, накинула кожанку и чмокнула Громова на прощание. Оказавшись в такси, выдохнула. Ей казалось, что ее чуть не раскрыли, хотя никто даже не задал ей никаких вопросов. Она должна была исчезнуть из жизни Ильи и свести его с ума, но вернулась в нее и начала слетать с катушек сама.
«Да уж… так и до паранойи недолго», – подумала она, прислонившись к холодному стеклу и включив музыку в наушниках на всю громкость. Егор Крид отлично справился со своей задачей заглушить навязчивые мысли.
Глава 22Что?
Сложно быть рядом с русской принцессой –
Так много стресса, так много стресса.
Нике всегда нравилось быть в центре внимания. Она постоянно жертвовала сном, чтобы успеть с утра накраситься, уложить волосы, составить безупречный образ и выбрать аксессуары к нему. Порой она опаздывала на пары, но не из-за долгих сборов, а чтобы ее появление было эффектным. На учебе для нее не было ничего лучше, чем взлететь на один из верхних рядов лекционки или, цокая шпильками, пройти к своему месту под неодобрительные взгляды преподавателей и женской половины ее группы или потока или под восхищенные – мужской. Скользкая и неуловимая, именно в такие моменты она ощущала себя именно тем, кто укрощает, а не той, кого могут укротить. Заправить прядь за ухо, одернуть юбку, чуть наклониться, встать поэффектнее, потушить огонек интеллекта и интереса в глазах (она давно поняла, что мало кого интересуют умные женщины), чтобы потом купаться в пьянящем потоке зависти и вожделения. Ее внезапное исчезновение мог не заметить разве что слепой. Даже тем, кто с ней никогда не общался и видел ее только мельком в коридорах, казалось, что что-то теперь в стенах института не так, чего-то или кого-то не хватает.
Но значение этой пропаже придали лишь немногие. Первым спохватился Денис. У Ники всегда было крепкое здоровье, да и все ее болячки были преимущественно от стресса и обострялись в разгар подготовки к сессии. Обычно ей хватало буквально одного-двух дней, чтобы отлежаться, поэтому Денис удивился, когда она осталась дома и на третий, и тут же поинтересовался, что с ней. Ника наврала, что подхватила где-то инфекцию, и тут же добавила, что врача на дом вызвала, лекарства уже привез курьер и не нужно к ней приезжать – боится заразить. Денис выдохнул, потому что и не собирался подрываться, чтобы проведать ее. На проявление любви и заботы не хватило бы ни сил, ни желания. Да и любви в их отношениях, судя по всему, уже давно не было, только тяга к выгоде со стороны Ники и его привычка. Денис обрадовался, что у него будет время собраться с мыслями, чтобы, когда его девушка оправится после болезни, поставить жирнющую точку в их отношениях. Все свободное время он пытался собрать мысли в кучку и придать им форму слов, которые не так сильно ранят Николь. Понимал, что мог прекратить отношения еще в тот день, когда догадался об измене (но точно ли она была одна?), не думая о чувствах Побединской, но его по-прежнему волновало ее душевное состояние, потому что именно от него зависело, расстанутся ли они на хорошей ноте или его ждет такая же участь, как и Громова, и он столкнется с самыми мерзкими проявлениями ее характера и избалованности.
Вернувшись домой из больницы, Ника первым делом написала Дмитрию, что вынуждена сменить тренера, и без дальнейших объяснений кинула его номер в черный список. Зачем ему знать, что творится у нее на душе? А он ведь точно попытался бы снова залезть туда. Отвратительный любовник, не умеющий соблюдать субординацию и вечно порывающийся сломать возведенную между ними стену. Во время последней встречи он успел заметить перемену в ее поведении, а сейчас и вовсе был отличный момент, чтобы еще раз убедиться, что вся ее жизнь стремительно катится под откос. Ника давно уже искала удобный случай, чтобы бросить теннис, но не могла даже представить, что это произойдет при таких обстоятельствах. И тем не менее тренировки и мужчины были последним, что ее могло бы сейчас привлечь.
Как бы Ника ни старалась, один человек, которого она всеми силами пыталась выкинуть из головы, чтобы забыть о нем как о кошмарном сне, блекнущем на фоне ярких событий дня, никак не хотел покидать ее мысли, наблюдал за ней все время из уголка сознания, самодовольно ухмыляясь и показывая всем своим видом, что раз она не смогла убежать от него тогда, то и сейчас ничего не выйдет.
Ей хотелось закрыться от всех, спрятаться от всего мира, не открывать шторы, не вставать с кровати и не вылезать из-под обжигающего душа, в котором она делала воду все горячее и горячее. Если Ника чувствовала, что оказалась в аду, то обстановка должна быть соответствующей, для полноты картины. Она не хотела видеть дневной свет. Ей казалось нечестным, что после того, что случилось с ней, мир не сошел с оси, люди продолжили спешить по своим делам, а солнце – светить. Но если бы она открыла шторы хотя бы на миг, то увидела бы, как погода плачет вместе с ней. Стоило ей выключить воду или музыку в наушниках, как она снова и снова слышала его смех, его голос, его предложение выпить чаю. Он ее обманул. Стоило ей закрыть глаза, как все ее тело пронзало болью сначала от того ледяного взгляда, а потом и от касаний, которые она явственно ощущала на своем теле. Этим голубым глазам нельзя было верить, эти руки не были созданы, чтобы дарить ласку. Стоило ей уснуть, как сцена в ординаторской повторялась, будто кто-то в сотый или даже тысячный раз отматывал видеоряд, чтобы еще раз увидеть любимый момент из фильма. Только вот такой момент вряд ли мог понравиться кому-то, кроме него. Она бездумно металась по квартире, шатаясь от недосыпа и мучаясь от головной боли из-за вечной какофонии звуков в наушниках. Глотала обезболивающие, запивала их алкоголем. Рвала на себе волосы и раздирала в кровь предплечья и бедра, пытаясь отмыться от того, с чем не справится обычный гель для душа с ароматом роз. Ей казалось, что если покинет квартиру, свой островок безопасности, то снова обязательно встретит его. Она так часто заказывала доставку, что к ней начал приезжать один и тот же курьер, будто специально ждал заказы именно от нее. В квартире постепенно росло количество мусорных пакетов и бутылок. Она могла часами сидеть на кухне, выкуривая сигарету за сигаретой и используя десертную тарелку вместо пепельницы. Раньше ей казалось, что никогда снова не начнет курить, но у судьбы были другие планы.
Маленькой радостью стал тот факт, что Денис поверил в ее придумку с болезнью. Знал бы он, что курьер привозит не лекарства, а кислую отраву… От взгляда Котова точно не ускользнула бы ни одна из перемен в ее поведении, а объяснять что-то совершенно не хотелось, как и возвращаться в тот день, который отзывался в каждом нерве ее тела. Ей казалось, что она может справиться со всем сама. Тем более с таким образом жизни, как у нее, подобное происшествие теперь казалось лишь делом времени. Ее парни были правы: дура она и шлюха. И больше никто. Пусть Денис думает, что она валяется с температурой, а не с ненавистью к себе и всему миру. Простудиться в мае? Это надо быть самой настоящей неудачницей. Хотя она себя именно так и ощущала.
С каждым разом, когда Ника проходила мимо террариума, она начинала жалеть все больше и больше, что не завела себе рыбок, хомячка или любое другое животное, для которого покупка корма доставляла бы не так много проблем. Обычная доставка, к сожалению, не привозила живых белых мышей, поэтому пришлось прибегнуть к помощи Саши. В первый такой его приезд Ника приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы можно было забрать контейнер с маленьким животным и не впускать Лаврова к себе в квартиру. Во второй раз удержать его за порогом квартиры, к сожалению, не вышло.
Ника потеряла счет времени, когда ей внезапно написала Соня с вопросом, ждать ли ее на финальной прогонке дефиле и номера перед конкурсом красоты, о котором Побединская успела напрочь позабыть. Может, ей стоит прекратить жалеть себя и отвлечься? Тем более ей осталось совсем немного, последний рывочек, чтобы из принцессы превратиться в королеву. Она напечатала ответ.
Ника
Да, все в силе.
Соня
Точно успела поправиться?
Ника
Я уже не заразна, не переживай.
Соня
Тогда жду тебя завтра в пять. Сам конкурс в понедельник в 19:00, но нужно будет прийти за пару часов до начала.
Ника
Все поняла, не суетись))
Побединская постаралась скрыть синяки под глазами и нанести так много косметики, чтобы отвлечь ею, особенно красной помадой, внимание каждого, кто на нее посмотрит, от эмоций, которые можно было бы считать по глазам. Натянула водолазку, чтобы скрыть некрасивые ссадины на предплечьях. Не подавать виду, что что-то случилось. Однако в институте осознала, насколько глупой оказалась ее затея. В конце коридора она увидела какого-то блондина, шедшего ей навстречу. Сердце загудело где-то в ушах, перед глазами замелькали мушки, ладошки вспотели. Пока она решала, куда же сбежать из коридора, где негде спрятаться, парень успел подойти к ней.