Глава шестая2025 испражняться в форму силикагель плагин хвост вставлять дедушке нефритовый стержень бесстрашный котенок
*18-й день новой жизни, Храм Песни Священного Ветра*
— … стой, блядь! — заорал я, останавливая Вигго. — Ты щепкой проверял⁈
— Нет… — ответил тот.
— Ну, пиздец! — выкрикнул я. — Всё, проебался! Убирай тигель нахуй, разбирай форму и, как остынет то, что ты успел в неё насрать, вычищай, тоже нахуй!
Мастер Гао поручил отлить восемьдесят пять якорей за две недели, но не сказал, что в мастерской есть повседневные задачи, которые тоже будем выполнять мы, а сам он будет в бытовке лежать и бухать настойки…
Нет, иногда он выходит, чтобы выковать что-нибудь или выполнить работы, которые мы не можем.
Но всякая отливка, полировка до блеска кошачьих яиц, заточка, травление и прочие действия, не требующие большой физической силы, лежат на нас. И при этом надо выполнять основное поручение — якоря.
Также никто не отменяет поддержание порядка в рабочем пространстве, поэтому мы каждый вечер тщательно пидорим мастерскую, а похмельный мастер Гао с утра проверяет, насколько тщательно мы всё почистили.
Тем не менее, жизнь решительно наладилась: мы второй день питаемся полноценно, то есть, завтракаем и ужинаем, а ещё мастер Гао подкидывает от себя — из-за того, что у него есть алкашка, ему нужны только закуски, а основные блюда он отдаёт нам. Ввиду того, что мастер Гао — это эпическая машина кача, порции основных блюд у него соответствующие.
Впервые в моей жизни в Храме я обжирался до треска в желудке. Эх, не ценил, когда у меня это было в прошлой жизни…
Теперь же это моя жизненная цель — искать еду, чтобы стать сильнее.
С появлением избытка еды я заметил, что упражнения по развитию отдельных мышц начали давать эффект — в отличие от остальных, я занимаюсь физическим развитием.
На занятиях мастера Бао, преподающего «Закалку тела», я выучил, вместе с остальными, шестнадцать «новых» мышц, но освоил только шесть из них — короткий сгибатель мизинца, мышцу, отводящую мизинец, короткую мышцу, отводящую большой палец кисти, а также все четыре тыльные межкостные мышцы кисти. Последние по отдельности не развиваются, поэтому осваивать их пришлось в комплексе, но мастер Бао предупредил, что можно развивать их отдельно — это будет сильно потом, на следующих ступенях развития закалки.
И теперь я использую любое свободное время, хоть десять минут передышки, чтобы покачать указанные мышцы на обеих руках.
Ну и, помимо этого, в часы отдыха отжимаюсь, подтягиваюсь на балке, приседаю и трачу калории на прочие Физо. Это нужно не просто для здоровья или прочего саморазвития, а для выживания, поэтому я пиздец как мотивирован…
— Ладно-ладно, — поморщился Вигго. — Не кипятись.
— Дружок-пирожок, блядь! — повернулся я к нему. — За те блага, которыми мы пользуемся сейчас, перечисляю: защита дистанцией от пиздюлей, дохрена еды, здоровый сон и понятная работа, мы несём ответственность — от нас требуется исполнять работу в срок, без ущерба качеству и без перерасхода материалов. Ферштейн⁈
— Да, я тебя понял, — вздохнул норвежец.
— Будешь косячить — обещаю тебе пиздюли от всего коллектива, — предупредил его я. — Но если и они не помогут, я пообщаюсь с мастером Гао, чтобы тебя исключили из работы в мастерской. Не доводи меня до этого. Кстати, это всех касается! И меня тоже!
Насчёт себя я сказал для проформы. Очевидно, что среди криворуких рукожопов даже однорукий — царь, а у меня их аж две и обе прямые…
Остальные восприняли мои слова серьёзно, ведь до всех уже дошло, что я принёс им тащуху — мы уже двое суток не видели никаких посторонних хуесосов и не получали от них пиздюли. Кто-то понимает и ценит, а кто-то не вкуривает и занимается хуйнёй.
Возвращаемся к работе.
По факту, ничего сильно сложного в отливке бронзовых изделий нет. Возможно, бронза — это самый лёгкий в обработке металл.
Единственная проблема — форма якоря очень сложная.
Я не знаю, зачем именно кому-то понадобился настолько хитровыебанный якорь аж с шестью лапами, но отливка это сложная, поэтому делается в двух формах. А затем две детали нужно скрепить вместе через отверстия, которые ещё предстоит просверлить.
Но это всё ерунда маловолнительная — всё, что хоть когда-то делалось неоднократно одним человеком, может быть повторено другим. Это техпроцесс, а не искусство.
А вот что реально меня волновало — осталось двенадцать суток до окончания этой тащухи. Курорт закроют, нас выгонят в суровую окружающую действительность, которая утопит нас в пиздюлях и голоде…
Я больше не хочу переживать то, что мне устроили, поэтому думаю о том, как бы закрыть вопрос с «дедами» раз и навсегда.
И есть одна мыслишка: а что, если пырнуть Сингха или ему подобного? В ногу или в руку, чтобы не сдох.
Материал у нас есть, форму изготовить — как два пальца обоссать, поэтому весь вопрос в решимости.
Я никогда в жизни не протыкал никого ножом и вообще не убивал, поэтому сама мысль об этом вызывает у меня нешуточное волнение.
Но это сделать нужно, потому что я уверен на все 100%, что пиздорезка не закончилась, а просто притаилась в коридорах, вне мастерской. Выйдем — всё повторится, как встарь.
«… ночь, ледяная рябь канала, аптека, улица, фонарь», — подумал я, вскрывая форму с половиной якоря.
Нужно решиться, иначе мне, в конечном счёте, пиздец. Медленный, но верный.
*30-й день новой жизни, Храм Песни Священного Ветра*
— Хм-хм-хм… — поглаживая подбородок, ходил мастер Гао вдоль готовых изделий.
Якоря получились на загляденье — пришлось ещё один раз пригрозить Вигго пиздюлями, после чего наш «кулак» заработал, как отлаженный механизм.
Мы выполнили задачу с якорями на двое суток быстрее, поэтому я решил, что надо чем-то себя занять — украсил якоря шильдиком с нашими именами. Местные вряд ли что-то поймут, а мы будем ощущать, что оставили след хоть где-то.
— Работу принимаю, — произнёс мастер Гао. — Можете идти в свою келью — сегодня у вас выходной. Встретимся на занятиях.
— Спасибо за науку, мастер Гао, — поклонился я.
Остальные тоже поклонились и пробормотали что-то благодарственное. Мастер лишь кивнул и отправился в свою бытовку.
— Ну, всё, — изрёк я. — Завтра готовьтесь получать пиздюли. За сегодня нам нужно отвыкнуть есть досыта — больше изобилия не будет.
— Может, уже забыли все? — спросила Сара.
— Ха-ха, нет, — усмехнулась Дора. — Наоборот, они ещё больше разозлились.
— А может, договоришься с мастером Гао ещё раз? — спросил у меня Вигго.
— Да, там было найс, — покивал Маркус.
— Мастер Гао не подпишется, — ответил я на это. — Мы здесь, чтобы учиться и постигать всю эту кунг-фушную ебаторию, а не по хозяйству помогать. Он примерно это сказал мне пару дней назад — типа, встречайте пиздюли лицом и стойко переносите все тяготы храмовой службы…
— Блядь… — произнёс Маркус.
Возможное решение проблемы сейчас находится у меня в штанах, как бы двусмысленно это ни звучало. Я позаимствовал из запасов мастера Гао стрёмную ветошь, выбрал из неё самый прочный кусок, после чего сделал из него что-то вроде крепления для ножен.
Нож я тоже изготовил из запасов мастера Гао — использовал бронзу для якорей. Форму выдалбливал в камне, найденном под верстаком.
В итоге получилось не особо красивое, но функциональное дерьмище, рукоять которого была плотно обмотана ветошью.
В быту такой нож бесполезен, потому что форма его предназначена строго для убийства людей — лезвие кинжальное, хлеб таким не нарежешь, древесину не построгаешь. Ну и сделан он из бронзы, причём совершенно точно не оружейной — из якорной…
Какой у меня план? Если какой-нибудь хуило будет пробовать отжать у меня еду, я пырну его в бедро. Это весь план.
Это должно воззвать к чувству самосохранения — всё-таки, никто не любит, когда холодное оружие оказывается в его организме.
Мой расчёт строится на том, что со мной и моим «кулаком», после такого, никто не рискнёт связываться.
Помнится, Николаевич, мой бывший второй специалист, рассказывал, что его старший брат, когда учился в морском кадетском корпусе в Кронштадте в 90-е годы, сломал одному из старшаков челюсть с помощью простой советской… табуретки. После этого его стали считать ебанутым, поэтому больше не связывались — тогда как остальных новичков продолжали прессовать и пиздить.
Ложусь на кровать и начинаю копить силы для завтрашнего дня. Последний ужин нам приносили в мастерскую, поэтому встреча с судьбой у нас произойдёт завтра, прямо с утра.
— Я больше не хочу, чтобы меня били, — поделился со мной Маркус, лежащий на кровати справа.
— А я, блядь, всё это время скучал по пиздюлям! — ответил я саркастически.
— Нужно что-то сделать, — решительным тоном произнёс Маркус.
— Лучше спи, — посоветовал я ему. — Всё нормально будет.
*31-й день новой жизни, Храм Песни Священного Ветра*
Как и ожидалось, спокойного завтрака не получилось. Я успел закинуть в рот кусок рыбы, прямо с костями, после чего меня оттянули от окна выдачи и начали пиздить. Перед завтраком, в келье, я выпил эликсир из женьшеня, поэтому чувствовал в теле особенную бодрость и даже боль от ударов ощущалась гораздо слабее, чем должна была.
Били меня какие-то незнакомые хуесосы, но лица их я запомнил.
На этот раз мне удалось дать сдачи — сильно ущипнул одного за бок. Это мой новый приём, который я назвал захват «У-Си» — хватаешь уёбка за произвольный участок тела мизинцем и большим пальцем.
Ввиду того, что я за последние две недели сильно накачал мышцы этих пальцев, хуесос отскочил с болезненным воплем. Работает методика!
Я испытывал новый приём на себе — в результате у меня на левом бедре появился синяк. Так себе оружие возмездия, но хоть что-то.
Рыбу пришлось выплюнуть, так как мне насовали по животу, поэтому завтрак, увы, не состоялся…