Вот это металл…
Мне кажется, что у них тоже есть мастера по стихии Металла, раз они исполняют такое. Это что-то близкое к марке ШХ15 — очень качественная нержавейка.
Бросаю тело разведчика в яму, где лежат ещё двое, скидываю его пожитки на тележку и даю знак Пингу. Тот кланяется и начинает закапывать яму.
Я же дорубаю дерево, валю его и начинаю очищать от ветвей.
Ещё трое селян, Вейшенг, Джанджи, Боджинг, берут очищенный ствол и уносят его в деревню. Мы — команда!
Приятно, всё-таки, заниматься созидательной деятельностью.
Я до сих пор не до конца отошёл от первобытного ахуя, который обрушился на меня после того, как я оказался здесь — зелень кругом, тепло, речки… Контраст с каменным Храмом и ёбаной ледяной пустыней вокруг него разительный.
Срубаю ещё два десятка подходящих деревьев, а затем помогаю утаскивать стволы в деревню.
Подбегает Хуилианг и подаёт мне глиняный кувшин с колодезной водой. Отпиваю полкувшина и возвращаю его селянке.
— Спасибо, Хуилианг, — киваю я ей, а та кланяется в ответ.
Частокол практически завершён — осталось достроить врата и доделать «заслонку».
«Заслонка» — это тяжёлый щит из двух слоёв брёвен, который будет стоять у врат, до поры до времени. А когда время и пора наступят, я тупо сдвину её — и она аккурат перекроет проём врат, чтобы гоблины не смогли избежать вандерсекса.
К вечеру, как раз, заканчиваю заслонку, а затем, под светом факелов, продолжаю тренировку сельского ополчения.
— Итак, — вышагиваю я перед выстроившимися в неровный строй ополченцами.
Я потратил восемь часов, чтобы расширить гоблинские кирасы под местных китайцев — получилось говно, так как гоблины меньше размеров, но хоть какую-то защиту даёт.
Решительно отказываюсь обучать ополченцев применению мечей и топоров, а фокусируюсь исключительно на копьях и щитах — это проще, быстрее и дешевле.
А гоблинские мечи я пустил на гвозди и на целых шесть мотыг. Топоры же переточил в гражданские версии, пригодные для рубки деревьев. Это пиздец как нерационально, но что-то мне подсказывает, что у деревни скоро не будет проблем с металлом…
— Боевая стойка! — скомандовал я.
Ополченцы опустили копья, отвели их назад и выставили щиты вперёд.
— Удар! — дал я следующую команду.
— У-у-у! — выдохнули ополченцы и почти синхронно укололи воздух.
— Стоп! Ты! Стой крепче! — указал я на ноги селянину Зенггуангу. — Если тебя сейчас толкнуть, то ты рухнешь и сгубишь соратников! Вот так ноги ставь! Вот! Правильно!
Исправляю ещё несколько ошибок в стойках и продолжаем отработку удара.
— Заебись! — заулыбался я, когда попытки начали происходить без серьёзных ошибок. — Молодцы! Ещё! И ещё! И ещё!
До глубокой ночи изматываю ополчение из десяти человек, а затем отправляю спать.
— И чтобы когда будет бой, всё было ёбаный в рот, как ёбаный в рот! — напутствовал я ополченцев бессмертной цитатой мастера Бао.
Они у меня для защиты гражданских. Защита из них, как из говна спагетти, но с залётным гоблином должны справиться.
— М-да… Тяжело… — выдохнул я, ложась на свою кровать. — Тяжело…
Будь я один, я бы этих шуяо просто растрепал. Мочил бы их постепенно. Но у меня под ответственностью деревня, поэтому надо учитывать.
Храм, наверное, засчитает испытание даже если вся деревня умрёт — мастерам и наставникам на такое похуй. Но мне не похуй.
Мне приятно считать, что я хороший человек. Всё-таки, внутренние ценности у меня нормальные. Я никому специально говна не делаю — обычно только в ответ.
Вот и не могу я просто так забить на этих селян, оставить их на съедение шуяо, поэтому иду по самому трудному пути.
— Ну и похуй… — изрекаю я, находясь на границе между сном и явью. — Это не S63, а значит, ёбли будет меньше…
Примечания:
1 — Му — от кит. 亩 — равен примерно 666,7 метров квадратных. Но его значение менялось в разные периоды: во времена династии Цин (1636–1912 гг.) му был равен 920 метров квадратных, а в период династии Хань (206 год до н.э. — 220 год н.э.) му равнялся 576 метров квадратных. В настоящее время эта мера измерения всё ещё существует в Китайской Народной Республике и равняется 1/15 гектара.
2 — Мужа — от кит. 木柵 — буквально значит «деревянный частокол», в военном смысле, а не в хозяйственно-бытовом.
Глава восемнадцатаяЛомать колотить головой об стену хороший высокий качество победить какой пацан 7–8 балл дао совершенство
*2815-й день новой жизни, деревня Шанхэцун, Поднебесная*
— По-русски говори, сука! — ударил я шуяо под дых. — Тьфу ты! Говори на байхуа!
Но гоблин прошипел что-то на своём и попытался плюнуть в меня. Не позволяю ему такой хуйни и даю мощную оплеуху. Гоблин-разведчик обрызгивает плевком свой зелёный маскхалат.
Сегодня с утра к деревне пришло аж семь разведчиков. Ну, точнее, я обнаружил только семерых.
Раньше, когда они приходили по одному, ловить их было просто и скучно, а теперь, когда командование шуяо начало что-то подозревать, разведгруппы стали крупнее и осторожнее.
Приди они одной группой, не было бы проблемы, но они зашли с разных сторон, поэтому догнал и отпиздил я только шестерых, а седьмой скрылся в кустах.
Я искал его следы, обнюхал почти каждый куст, но этот шуяо оказался мастером маскировки и запутал свои следы, что сделало почти невозможным его преследование. Я знаю, где находится их лагерь, но очевидно, что этот гоблин-разведчик не долбоёб и точно не побежал по очевидному пути.
В общем, это был проёб, но зато у меня есть «язык», сумевший пережить вертуху по голове. Видно, что его контузило, левый глаз косит, но он понимает, где находится и в какую жопу угодил…
— Никто из вас не знает языка этих полупокеров? — оглянулся я к сельскому ополчению.
Селяне отрицательно замотали головами.
— Бу снага лат гимбат… — прошипел шуяо.
— Ладно, раз не хочешь сотрудничать, то повисишь на вратах, — решил я. — Приготовьте шест!
Ополченцы принесли длинный шест и верёвку.
Бью гоблина по морде и прислоняю его к шесту, а затем туго приматываю его к нему. Далее я несу гоблина на шесте к единственным воротам деревни и втыкаю шест в специальное крепление для флагштока.
Гоблин оказывается вверх ногами, поэтому скоро ему станет очень хуёво.
— Повисишь тут, — сказал я ему. — Через часок вернусь и поговорим. Не будешь говорить, я оставлю тебя так до утра.
Мне хочется узнать, что за гоблины, какого хрена тут забыли и какова их численность. Тот отряд, который я разбил в первый раз, точно не был рассчитан на то, что кто-то будет оказывать ему серьёзное сопротивление.
Теперь я ожидаю, что их придёт много, возможно, рота или даже батальон. Придётся убить их всех, если уж я хочу спасти эту деревню.
*2818-й день новой жизни, деревня Шанхэцун, Поднебесная*
— М-да… — протянул я, глядя на то, что разворачивается под стенами деревни.
Двое суток тишины — это, как оказалось, затишье перед бурей.
Теперь же к деревне Шанхэцун пришла целая армия шуяо.
Я стою на крыше надвратной башни, построенной с выступом, предназначенным для расстрела и забрасывания камнями тех, кто подойдёт к вратам. Стою и считаю гоблинов по головам.
Шуяо выстроились в ровные квадраты, увенчанные треугольными штандартами. Выбираю крайний левый квадрат, выступающий под красно-зелёным стягом — он состоит из 10 рядов и 15 шеренг. Это сто пятьдесят гоблинских голов.
Всего таких квадратов восемь штук. Считай, два батальона. Как-то дохуя для штурма одной деревеньки…
Видимо, выживший разведчик верно идентифицировал меня и теперь командир шуяо знает, что против него выступает не какой-то там хуй с горы, а настоящий герой. Хотя, по идее, я и есть хуй с горы, но, при этом, ещё и настоящий герой!
Кстати. Когда общаюсь с местными, они называют меня «иши», а не «ся». Технически вернее называть меня «ся», потому что такой термин применяет Храм, а «иши» — это «человек чести и справедливости», то есть, человек, движимый моральными принципами. Это значит, что иши может быть любой, а вот ся — только такие, как я.
По выходу из Храма я стану юся, где «ю» — это странствование или блуждание, а ся — герой.
Но переубеждать селян я не стал. Нравится им считать меня моральным ориентиром — пускай считают…
— А ты ещё что за страус?.. — вгляделся я в одного из гоблинов.
Он носит полные латные доспехи, покрытые чёрным лаком. На его шлеме был белый плюмаж, смотрящийся как-то неорганично. Это бросалось в глаза, вызывало ощущение какой-то неправильности, но в этом, как я понимаю, и был расчёт — гоблин привлекает к себе внимание, но не яркими попугайскими цветами, а контрастом.
Примечательно, что остальные знатные шуяо рассекают по полю в ярко выкрашенных латах, с кричащими прямо в глаза сюрко, а этот один такой чёрный.
В общем, это какая-то средневековая армия западного образца, со штандартами, латниками, пикинёрами, а также некоторым количеством бичей в дешёвых стёганках. (1)
Осадного оружия нет, но древесины вокруг дохрена, поэтому можно ожидать, что эти рукастые парни скоро сообразят себе какой-нибудь таран. Их дохрена, они хотят захватить деревню, и наше противостояние неизбежно.
У меня же против всего этого есть только княжий меч и сверхсила героя.
Видимо, в этом и состоит испытание — захуярить всех гоблинов.
— Мы обречены, — произнёс дед Шуй.
— Возможно, — пожал я плечами. — Но это обойдётся им очень дорого.
— Надо бежать… — начал старик.
— Куда ты со своей клюкой убежишь? — усмехнулся я. — Вы были обречены с самого начала — эти полупидоры пришли сюда не просто грабить. Они хотят вашу долину себе. А это предполагает, что кроме них тут никто жить не будет. Куда бы вы делись, реши бежать?
— Возможно, в горы… — предположил дед Шуй. — Можно спрятаться там и переждать…
— Переждать что? — спросил я. — Они построили за лесом целый военный лагерь! Они здесь навсегда и вам тут больше не место.