— Я защитил деревню… — сказал я. — Ой, что-то меня так хуёвит, Канг… Давай завтра, окей?
— Что⁈ — выпучил глаза наставник.
— Дособерём мы твою «семёрку», отвечаю… — сказал я и меня резко потянуло назад. — Слово пацана, есть же…
Ещё в падении я отключился.
*неизвестно какой день новой жизни, Храм Песни Священного Ветра*
Открываю глаза и вижу потолок, который видел чаще, чем следовало. Лекарское крыло.
— Он очнулся — забирайте его, — услышал я голос мастера Вэя.
Кто-то взял меня под руки и поволок куда-то.
— Сам идти можешь? — услышал я вопрос от наставника Люя.
— Ещё не знаю… — ответил я ему.
И правда, я без понятия, как поведут себя мои ноги.
— Что случилось? — спросил я. — Куда мы?
— В келью, — ответил наставник Канг. — Ты чуть не поджарил сам себя, Виталий.
— Не, я не мог… — мотнул я головой. — Я спокойно рубил гобл… тьфу ты… шуяо… И, короче, потом что-то как-то накатило… А-а-а-а-а… Да, мог… Скорее всего, пожёг… Со мной же всё нормально, да?..
— Ты жив, — ответил наставник Люй.
— И это прямо… — начал я, но затем на меня накатила волна слабости. — Ох…
— Быстрее, — сказал наставник Канг.
— Бля, как же здесь хуёво… — прошептал я, опустив голову.
Снова каменные стены. Снова сраные горы. Снова сраный Храм.
«Как же заебись было в деревне, с моими селюками…» — подумал я, поддавшись внезапно нахлынувшему чувству ностальгии.
Меня занесли в знакомую, до боли, келью и положили на лежанку.
Я закрыл глаза.
Слабость мощнейшая — даже руку не могу поднять.
«Нет, но какой же пиздатый был бой…» — подумал я и с усилием улыбнулся. — «Шуяо как охуели, так и не выхуели, до самой своей смерти».
Получается, я положил там целый полк. Обрывки воспоминаний всплывают в сознании и я, постепенно, восстанавливаю картину.
Вроде, изначально всё шло по плану. Я начал хуяриться с полупокерами посреди деревни. Арбалетчики залезли ещё. Потом сломалась первая булава, а затем что-то щёлкнуло в голове, полетели ебала и началась пиздорезка.
«Психанул», — констатировал я. — «Никогда такого не было и тут бац, блядь».
Воспоминания приходили вместе с физическими ощущениями. Я почувствовал, как вырвал позвоночник гоблину в шлеме с фиолетовым плюмажем — это было пиздец как жёстко…
Какой-то фильм был, вроде бы, где позвоночник кто-то кому-то выдёргивал. Или игра? Не помню уже.
Но шуяо получили такой разъёб, что уже никогда не оправятся от такого, если кто-то из них вообще выжил, конечно.
Главное — дед Шуй и остальные мои селюки выжили. Это самое важное — ради них ведь старался. Так бы мне эти шуяо в хуй не упёрлись. Они мне, конечно, буквально, по хуй, но, тем не менее, не упёрлись. Я бы мог…
… но не стал.
Да…
*2833 день новой жизни, Храм Песни Священного Ветра*
Сижу в столовке и жую перловую кашу. Вот уж не думал, что когда-нибудь доведётся снова отведать шрапнель — и вкус точно такой же.
Передо мной сидит грустный Маркус, ковыряющийся в своей тарелке палочками.
— А что это? — спросила вдруг сидящая рядом с нашим негритёнком Дора.
Но ей никто не ответил.
Сара хмурым взглядом уткнулась в тарелку и молчит с утра пораньше.
Никто не хочет ничего рассказывать. Видимо, у каждого было своё испытание — с мастера Фэна бы сталось подобрать какую-нибудь индивидуальную хуевёртку для каждого…
— Вы чего? — спросила Дора.
— Дорочка, дорогая… — попросил я.
— Ладно, — кивнула та.
Самые хуёвые отходняки от перегрузки меридианов Ци, как оказалось, наступают не сразу. Душевная боль от того, что ты опалил свою душу, наступает постепенно — с наращиванием страданий.
— А ты, Маркус? — тихо спросила Дора.
— Тебе что, совсем похуй, что Вигго больше нет⁈ — резко развернулся к ней Маркус.
Да, Вигго…
Эх…
— Блядь… — прошептал я.
— Ребята, но так же нельзя! — сказала колумбийка. — Да, он умер, но что теперь — всем вешаться?
Мне повеситься уже не выйдет — буду висеть в петле, как долбоёб, пока не надоест. Мышцы шеи настолько развились, что меня крайне тяжело задушить и моего собственного веса для этого точно уже недостаточно.
— Дай ему принять… — попросила Сара. — Нам просто нужно время, Дора…
— А ты чего? — обратилась ко мне та. — Тоже дохуя страдалец скорбящий?
— Я выжег, к хуям, меридианы Ци, дорогуша, блядь… — ответил я. — Мне так хуёво, что хочется сдохнуть. Поэтому конкретного ответа, до окончания реабилитации, я дать не могу.
— Нам его хоронить сегодня, — сказала Дора. — Наставник Люй сказал, что тело уже доставили.
— Мы?.. — спросил я.
— А кто ещё? — грустно усмехнулась колумбийка.
— Да, больше некому, — согласился я с тяжёлым вздохом.
Впервые в своей новой жизни заставляю себя есть. Дело не в перловке, я её даже в армии любил, несмотря на то, что эта шаболда скрипела на зубах, а просто, состояние, как у Е34 студента первого курса, только что накрутившего «пятаки» (1) на парковке у гипермаркета, а теперь у неё жёсткие отходняки.
Никакого, блядь, облегчения от того, что я прошёл испытание. Остальным оно счастья тоже не принесло, а Вигго вообще погиб…
Примечания:
1 — «Крутить пятаки» — это фигура, когда машина закручивается на месте и делает круговые заносы. Чёрные круги горелой резины, встречаемые на парковках или детских площадках — это следы долбоёба или долбоёбов, крутивших пресловутые «пятаки».
Глава двадцать перваяУпокоенный костер внезапного рассвета траурный мячик дешевого мира сопящее горло комьев воспоминаний
*2833 день новой жизни, Храм Песни Священного Ветра*
— … и подожжём, чтобы прогреть землю, — закончил я инструктаж.
— О-о-о, умно… — покивала Дора.
— Уже имею опыт, — вздохнул я. — За работу, леди и жентльмен! Я за дровами. Маркус, родной, ты со мной.
— Ага, бро, — кивнул тот.
Дора и Сара остались с телом Вигго, а мы с нашим негритёнком пошли в долину, где стоит множество мёртвых деревьев.
— Дерьмо, — изрёк Маркус. — Мне так хреново, братан…
— Да, жаль Вигго, — сказал я. — Несмотря на некоторые недостатки, он был нашим бро.
— У тебя что за испытание было? — поинтересовался Маркус.
— Ну, я думал, что надо было захуярить охуевшего дракона, тяньлуна, — ответил я. — Но оказалось, что там шуяо пришли — пришлось перебить их всех.
— Шуяо? — переспросил негритёнок. — Сколько их было?
Вообще, негритёнком его называть уже некорректно — он ростом на полголовы выше меня, а я, до испытания, замерялся у мерного столба — метр девяносто три. Значит, наш «негритёнок» ростом около двух метров с лихуем.
— Примерно полк, — пожал плечами я.
— А это сколько? — не понял меня Маркус.
— Ну, смотри… — начал я считать. — В роте у них было по 150 голов. В батальоне четыре роты — это 600 голов. Было их примерно четыре батальона, а это значит — 2400 голов.
Назывались их подразделения, наверное, как-то иначе, а соединение типа батальона и вовсе отсутствовало, но мне так удобнее было их считать.
— И ты их всех? — нахмурил брови Маркус.
— Да, — ответил я.
Пока жевал перловку в столовой, воспоминания о битве в деревне Шанхэцун восстановились полностью. Я никогда ещё не испытывал такую неистовую ярость. Возможно, гоблины не заслужили такого…
— Ты айс колд килла, бро, — улыбнулся Маркус.
— А у тебя что за испытание? — поинтересовался я.
— Не так круто, как у тебя, — вздохнул Маркус. — Ледяной тролль спустился с гор и терроризировал деревню. Я устроил ему засаду, когда он пришёл за последними тремя жителями — воткнул ему топор в затылок и он сдох.
— Здоровый был? — уточнил я.
— Метров пять, — кивнул американец.
— Силён, — улыбнулся я. — Уважаемо.
— Уж всяко легче, чем полк гоблинов, — покачал головой Маркус. — Что-то они как-то жёстко с тобой — сначала дракон, а потом шуяо…
— Главное, что вывез всё это, — вздохнул я. — А вот Вигго…
— Да, Вигго… — погрустнел Маркус.
В долине мы свалили четыре сухих ствола и потащили их обратно. Теперь такое совсем нетрудно.
— Короче, — заговорил я, когда мы дотащили древесину до будущей могилы Вигго. — Надо наломать их, уложить нормально и подпалить. Я огонь вызвать не могу, у меня износ меридианов. Кто из нас самый не потерпевший?
— Да не вопрос, я подожгу, — сказала Дора.
Укладываем разбитую в щепы древесину и колумбийка поджигает её.
— Кто-нибудь знает, как он погиб? — спросил я.
— Я знаю, — сказала Сара. — Наставник Люй рассказал вкратце. Его испытанием было убить хуаньтоу.
— Ох, хреново… — сказал я.
— Он убил его, — покачала головой Сара. — Но умер от ран — в когтях хуаньтоу…
— Виталий знает это, — перебила её Дора.
Знаю. Хуаньтоу a. k. a Барсучья Голова — это чудовище из категории тех, что появились под действием Порочного Цикла. В когтях этой твари содержится очень много плохого Ци, которым она может заразить своего врага.
Будь я на месте Вигго, наверное, держался бы на дистанции. Возможно, пришлось бы соорудить ловушку и брать хуаньтоу за жопу совсем по-подлому. Скорее всего, Вигго так и поступил, но не рассчитал.
— А у тебя что за испытание было? — спросил я у Доры.
— Хэйлин, — ответила та.
— О-о-о, ебать… — протянул я. — Жёстко.
Хэйлин a. k. a Чёрный Дух — это тёмная, бесплотная тень с горящими белыми глазами. Оно охотится на людей, высасывая из них жизненную силу. Селяне говорят, что это духи воинов, павших без чести, но это тупые суеверия.
Это творение Порочного Цикла, как и хуаньтоу. Только плохим Ци оно никого заразить не может, так как работает исключительно с мозгами жертвы. Оно способно подчинять слабовольных и потом спокойно кушать их жизненную силу. Это медленная и мучительная смерть, которая может быть растянута на дни. Потом, конечно, жертва умрёт от жажды.