— Я не думаю, я знаю, — ответил я на это.
— Я бы не хотела, чтобы тебя убили, — сказала селянка. — Без тебя этот мир станет хуже.
— Ага, — улыбнулся я.
Всё-таки, приятно, когда тебе говорят такое…
— Я назову тебя… — посмотрел я на щит в своей руке. — «Нагибатель»!
Глава восьмаяТу зэ тандэр оф драмс
*15 августа 4518 года от Обретения Царства, провинция Тея, город Наньхэ*
— Всем встать! — скомандовал десятник Чу Ксинг. — Строиться!
Джен открыл глаза и, ещё не придя в сознание, вскочил с лежанки и начал спешно одеваться.
В казарме воняло немытыми телами, пердежом, а также характерной грибной вонью — минимум у пятерых солдат в казарме на ногах грибок, медленно поедающий их кожу.
После окончательно пробуждения, Джен вспомнил свой сон. Обрывки воспоминаний прорываются сквозь пелену беспамятства, насылая на него удушающие кошмары.
Он убивал, мужчин, женщин, детей и стариков. Он считал, что делает что-то хорошее и правильное, ведь был однозначный приказ сотника Кан Земина: убить всех людоедов, промышляющих на тракте, в этой деревне.
Но это была ложь. Эти люди ничего и никому не сделали, они просто узнали…
Тряхнув головой, Джен подпоясался и быстро встал в строй.
По лицу десятника Чу Ксинга видно, что он тоже очень плохо спал. Это мучает всех — все вспоминают, что творили тогда…
— Напра-во! — скомандовал десятник. — Шагом — марш!
На завтраке, проходящем в гарнизонной столовой, все сидели хмурыми. Еда не лезет в горло, тяжёлые мысли одолевают и заставляют возвращаться к жестоким и зверским событиям прошлого.
Но никто не делится — все всё понимают, но никто не хочет говорить об этом. Это слишком тяжело.
Джен бы и рад поговорить хоть с кем-то, но это точно будет воспринято как слабость, а слабых в армии вана не терпят. И он не будет слабым.
— Солдаты, сегодня мы пойдём на войну! — провозгласил вошедший в столовую тысячник Люй Хи.
Все повскакивали со своих мест и вытянулись.
— Враги пришли на наши земли! — продолжал тысячник Люй. — Их много, они сильны, но правда стоит за нами! Это одурманенные кровопийцами марионетки, они не ведают, что творят! Они не знают, что делают и не могут осознать последствий своих действий! Это армия, служащая кровопийце из провинции Байдэн! Мы должны уничтожить её и доказать нашему достопочтимому вану, что он не зря взял нас к себе на службу!
Джен, внутри, сомневался в том, что они могут победить в этой войне. На их стороне настоящий юся, оболганный наёмными краснобаями, но очень сильный.
Он убил всех кровососов, захвативших власть в провинции, лично истребил всех предателей, служивших им, а теперь будет воевать на стороне армии вана Цзоу, чтобы внести свой вклад в победу.
Но он один, а врагов много…
— Сегодня вы получите усиленный завтрак! — сообщил тысячник Люй. — Это личное распоряжение достопочтенного вана — накормить всех солдат из его дворцовых запасов! Занести блюда!
Сразу же запахло жареным мясом — Джен не мог спутать этот запах ни с чем. Но он же вызвал в нём тяжёлое воспоминание — сгорающие заживо люди пахнут похоже…
— Ешьте досыта! — велел тысячник. — Сразу после трапезы мы идём в поход!
*18 августа 4518 года от Обретения Царства, провинция Тея, в полях*
— Убейте их всех!!! — кричал тысячник Люй. — Не возвращайтесь, пока не убьёте хотя бы десятерых!!!
Протрубил рог и длинный строй солдат пошёл на сближение с врагом.
Джен идёт в шестом ряду и надеется, что всё обойдётся и его минует участь стоять в первой шеренге. Возможно, все остальные будут стрелять быстро и метко, и тогда ему не придётся…
Но душой он понимал, что так не будет. Ему придётся — это неизбежно.
Смутные обрывки воспоминаний сложились в цельную картину. Он уже участвовал в войне против провинции Байдэн. Он застрелил неизвестное количество врагов в бою и заколол ещё двоих, когда бой уже закончился.
Тогда, глупо улыбаясь от осознания важности роли, которую им дали — уничтожить захватчиков, посмевших обстрелять пограничную заставу, он бездумно стрелял, а затем, со столь же глупой улыбкой, протыкал трупы врагов, разбросанные по полю. И среди них было двое живых — они умоляли о пощаде, но он был глух к мольбам.
Враг всё ближе…
Руки Джена покрылись холодным потом, а сердце часто застучало.
Он очень хочет жить — такого не было в прошлый раз. Такого не было, когда он участвовал в сожжении деревень.
Руки с трудом удерживали мушкет, древесина которого намокла и стала нестерпимо скользкой и неприятной на ощупь…
Вновь протрубил рог, но дважды — это значит «стой».
— ОГОНЬ!!! — проревел сотник.
Передние шеренги сделали выстрел, раздался оглушительный грохот, а в нос ударил едкий запах порохового дыма.
Над головой зажужжали пули, кто-то спереди упал — много кто, но затем раздался рёв рога и они заученно продолжили марш.
Джен случайно наступил на тело убитого, но постарался не думать о том, что они сейчас идут и добивают раненых своими ногами.
Ему вспомнились те двое, которых он заколол штыком, раненых, уязвимых…
«Он что-то говорил… про дочь», — невольно припомнил Джен. — «Или про мать. А может, просто звал на помощь. Я не слушал. Я вонзал в его тело штык. Раз за разом».
Стало по-настоящему больно. Он горько сожалел о том, что сделал…
Шаг за шагом.
Под стук барабана.
По трупам соратников.
Навстречу смерти…
— ОГОНЬ!!! — раздалась команда сотника.
Джен уже в третьей шеренге — пули собрали свой кровавый урожай.
«Я близко…» — будто бы услышал он среди жужжания пуль шёпот смерти. — «Очень близко…»
Вражеское орудие попало в строй. Ядро срезало четверых — разорвало тела и выбила души. Они легли на примятую траву грудами мёртвой плоти. Джен вытер со щеки кровь…
Срочное перестроение — брешь нужно закрыть. Джен во втором ряду. Пора стрелять.
Они продолжили движение. Враги шли на них и улыбались. Но улыбки у них не глупые, а зловещие.
Вражеские солдаты не боятся, они уверены, что сражаются за благое дело — так им сказали их командиры. И лишь когда морок сойдёт с них, когда они осознают, что ранены и скоро умрут, ясность сознания вернётся к ним. В последний раз…
— ОГОНЬ!!! — выкрикнул десятник Чу.
Это может значить лишь две вещи. Либо сотник Люй убит, либо тяжело ранен.
Джен выстрелил в сторону врага и начал перезаряжать мушкет.
Пальцы не слушались, дрожали и двигались очень неточно. Но подсумок с готовыми патронами почти не оставлял места для оплошности. Джен вытащил патрон, откусил его основание, засыпал порох в ствол, скомкал бумагу, засунул пулю и утрамбовал их стальным шомполом.
Немного пороха на полку, взведение курка…
— ОГОНЬ!!! — проревел десятник Чу.
Выстрел.
Джен не знал, убил ли кого-нибудь, но это неважно. Важно стрелять, пока есть патроны и пока жив. Пока.
Тело слушалось всё хуже и хуже — страх сковывал его неспешно и последовательно.
После пятого выстрела он случайно выронил мушкет…
*39 день юся, провинция Тея, в полях*
— Огонь, блядь!!! — рявкнул я.
Пушки оглушительно грохнули. Батарею заволокло дымом, каменные ядра полетели куда-то в сторону противника, а до меня донёсся едкий запах сгоревшего пороха.
С этим вооружением я не смог поделать ничего. Из меня артиллерист, как из говна флорист. Вообще ничего не понимаю, хотя ввёл «бумажное заряжание» — каждый пороховой заряд содержится в бумажном стакане, натёртом воском. Но это было всё, что я придумал.
Сильно быстрее от этого артиллерия стрелять не стала, поэтому новшество считаю малозначимой хуйнёй.
Артиллеристы задвигались в темпе полночной лихорадки: зарядный быстро пробанил ствол, пороховой воткнул в ствол бумажный стакан, зарядный забил его шомполом, а затем подскочил снарядный и вкатил в ствол каменное ядро. После всего этого, пороховой насыпал в запальное отверстие пороховую мякоть.
Наводчик скорректировал прицел, велел остальному расчёту слегка повернуть орудие влево, а затем, когда все отбежали, поджёг заряд с помощью раскалённого кончика каминной кочерги. Ну, это я называю эту штуку каминной кочергой, а так, наверное, есть какое-то отдельное название.
Произошёл очередной выстрел, которому ответили остальные орудия батареи.
Впереди не видно нихрена, мне вообще непонятно, куда там наводился наводчик орудия, но похуй — видимо, знает что-то, чего не знаю я.
Армия вана шла навстречу врагу, стараясь сохранять строй, потому что это считается чем-то особенно важным для исхода боя.
Они тут воюют сплошным строем, который знает только одну команду — вперёд. Никаких манёвров, никакой тактики, хотя в допороховую эпоху подразделения маневрировали на поле сражения, в меру сил, конечно же.
Сейчас же считается, что лучше отдать исход битвы на откуп Небу — пусть оно укажет, у кого огневая мощь больше.
Но это лишь первая фаза сражения — как только в строю противника появится достаточно пробелов, в бой вступит кавалерия, которая начнёт вторую фазу, которая всё и решит.
Мне эта хуйня решительно не нравилась, слишком много не зависящих от нас переменных, поэтому у меня есть подразделение бывших мечников и копейщиков, умеющих перемещаться отдельно от остальных, а также отряды отборных стрелков, действующих посреди строя и стреляющих обособленно от остальных.
Вообще, самое обидное для местных стрелков — это то, что они являются дешёвым мясом. Их обучают держать общий строй, стрелять из ружья, перезаряжать его и подчиняться ограниченному списку команд. Их задача — расстреливать врага и быть расстрелянными им. Ах, да, ещё им нужно стараться как можно быстрее закрывать обнаруженные пробелы в строю, чтобы не дать просочиться кавалерии.
От мечников и копейщиков требуется защищать фланги и, если всё сложится благополучно, окружать противника с флангов. Поэтому-то им и нужно знать, как двигаться не только вперёд, а ещё и с какими-то ограниченными манёврами.