Обычные животные, например, тигры — это классические хищники-засадники, которые отступают сразу же, как им становится ясно, что засада провалилась. Ясно им это становится в первые три-пять секунд атаки. Если успех — жертва уже мертва, а если неудача — жертва бежит на всех парах, визжа от ужаса. Тигр не будет преследовать ускользнувшую жертву, потому что ему надо экономить калории.
Поэтому чудовища — это чудовища. Они действуют нехарактерно, но по своей логике. В естественную структуру животного мира они не входят, поэтому всем обитателям мира из-за них тяжело.
Читал когда-то, что в южных провинциях Поднебесной обитали львы. Но потом на юг просочились громадные змеи башэ, которые сначала сожрали всех слонов, а затем переключились на львиные прайды и жирафов. Юся ебашили этих башэ столетиями подряд, пока не выбили их полностью, но былое биологическое разнообразие в южной саванне уже было не восстановить…
Наконец, я достиг края леса. Впереди рисовые поля, поэтому днём их лучше не пересекать. Никто не должен видеть меня.
Валю несколько молодых деревьев и сооружаю себе шалаш, который укрываю ветками с густой листвой. Внутри устанавливаю стальную раскладушку. К — комфорт. З — заебись.
Перед сном жарю на костре пару кусков говядины, взятых в дорогу, с удовольствием съедаю их и забираюсь в шалаш.
Это пиздец какое большое путешествие — путь в Юнзцин. Но я морально готов ко всем тяготам и лишениям, которые обязательно будут. Уж лучше так, по темноте и втихаря, чем с боем прорываться сквозь армейские кордоны…
*422-й день юся, провинция Шугуан, на болоте*
Пересечь границу оказалось гораздо легче, чем я ожидал. Застав стоит мало, солдат на них размещено мало и никто ничего всерьёз не ждёт.
Я прошёл через болотистую местность, обойдясь при этом без лишней крови и ненужного шума. Мне кажется, что если завалить кого-то на границе, ответственные лица сразу же прикинут хуй к носу и поймут, что именно произошло. А мне нужна анонимность, чтобы меня не искали как можно дольше.
Сажусь на болотную кочку, достаю последний кусок пеммикана и начинаю есть.
«Я продвинулся на запад довольно-таки далеко», — подумал я. — «Теперь мне нужно пройти провинцию Шугуан диагонально, то есть, двигаться на северо-запад — так я выровняю маршрут и окажусь в провинции Хэчжун».
Плохо, что в провинциях никого особо не ебут подробности географии соседних провинций, поэтому в имперском граде Шухуа Лу сумела купить только общую карту восточных провинций, с давно уже неактуальными границами.
Кровососы регулярно пиздятся между собой, чтобы отнимать друг у друга деревни и города. Носферату в этих боях они не используют, а справляются силами одурманенных солдат, но это лишь увеличивает общее число жертв.
Из-за этой военно-экономической активности, границы постоянно изменяются и картам особо верить нельзя и никто сильно не заморачивается общим картографированием. Да и как это всё картографировать? Восточные провинции, которых насчитывается около трёхсот штук, имеют общий размер, как полторы Российских Федерации — ну, это больше по моим ощущениям, помноженным на неточность карт и склонность местных картографов к преувеличению.
Речь идёт о сотнях миллионов человек, живущих на такой огромной площади — за это и сражаются кровососы. Они не контролируют всю территорию подконтрольных провинций, но держат все города, армии и производства, поэтому могут себе позволить вырезание целых деревень. Это ведь мелочь, на фоне целой провинции…
«Бля, как же от меня воняет…» — почувствовал я запах. — «Нужно поскорее найти хотя бы ручеёк. Только бы выйти из этого сраного болота».
Это очень зыбкая топь, самые глубокие места которой достигают трёх метров и больше. Местами тут не пройти даже мне — шест уходит и уходит в вонючую жижу, поэтому засосать может очень глубоко.
Это объясняет, почему тут была слабая защита границы. Если тут никто и так не пройдёт, зачем сильно запариваться пограничной стражей?
Зато лягушкам тут заебись. Это лягушачья идиллия, в которой нет никаких ебанутых людей, желающих пожарить их в воке и с аппетитом съесть.
Присутствуют крокодилы, но они тоже умные, поэтому со мной предпочитают не связываться. Слишком уж я необычен для этих болот…
Часы напролёт двигаюсь через болото и это начинает меня раздражать.
Тут, помимо крокодилов, обитают болотные олени, лоси, кабаны, водяные буйволы, бурые медведи и даже ягуары. За исключением травоядных, все остальные охотятся друг на друга — эта компашка с, мягко говоря, напряжёнными взаимоотношениями.
Я здесь чужой и непонятный, поэтому местные, если встречаются на моём пути, смотрят на меня с недоверием и напряжением.
Один ягуар попытался поохотиться на меня, но я его быстро раскрыл и он вынужден был бежать с позором. Надеюсь, у него появится от этого комплекс неполноценности и он впадёт в тяжёлую депрессию — ибо нехуй.
Я тоже пытался охотиться, но местные животные приспособлены к болотистой местности лучше, чем я, поэтому я потерпел серию неудач и бросил это безнадёжное дело.
«Так и не узнаю, каков на вкус болотный олень…» — подумал я с сожалением.
Спать на болотах некомфортно, у земли страшно воняет тухляком, поэтому я уже который день не сплю, от чего зол.
— Ничего, блядь, — сказал я. — Прорвёмся. Но если я завтра не выйду из этой сраной жижи, я начну пить болотную воду, орать в небеса и хуярить буйволов в рог!
*426-й день юся, провинция Шугуан, на окраине болот*
— Если ты пришёл со злыми намерениями — лучше оставь их, — раздался у меня за спиной женский голос. — Ты с трудом представляешь все последствия.
Я тут напоролся на шаткую избу, стоящую на единственном участке твёрдой поверхности в радиусе десяти километров.
Изба мастерски замаскирована густой растительностью, но обитатель слишком хреново наладил систему дымоотвода. Собственно, только благодаря слабому дымку я и сумел выйти на эту избу.
Медленно разворачиваюсь.
— Байгуй? — удивилась женщина, одетая в нечто наподобие маскировочного халата из листьев.
— А ты кто? — с вызовом спросил я. — Кикимора болотная?
— Чего ты забыл здесь, чужак? — нахмурилась женщина.
Лицо у неё замазано тёмно-зелёной грязью, как у эталонного факкин спетсназ, а в руках качественный лук с бронзовой бронебойной стрелой.
— Я иду по своим делам, — пожал я плечами. — С каких пор простым путникам нельзя ходить, где им вздумается?
Женщина вгляделась в меня повнимательнее, а затем невольно показала, что является практиком Ци.
— Ты — юся, — заключила она по итогам рассмотрения моей персоны.
— Правда? — криво усмехнулся я. — Спасибо за сведения, а то я не знал — всю жизнь ходил и думал, что же со мной не так…
— Как ты выжил? — спросила женщина.
— Был слишком большим хуем, которого почти невозможно убить, — пожал я плечами.
— Это в вашем духе, — кивнула женщина. — Мне не нужны проблемы — уходи.
— Ты тут прячешься от кого-то? — поинтересовался я.
— Я сказала тебе — уходи, — повторила женщина.
— Уйти-то я уйду, — сказал я. — Но твоя печь — полная хуйня. Я нашёл твоё жилище по дыму. Такая печь — это легкомысленность. Пошлость. Звенящая пошлость…
— О чём ты говоришь? — нахмурилась болотная женщина.
— Маскировка укрытия не позволяет легкомысленного отношения к себе, — наставительно поднял я указательный палец, — которое очень присуще современному обывателю! Это не тот случай, когда просто пришёл, собрал материалы, обустроил укрытие, накинул сверху листьев и назвал это маскировкой! Нет, тут надо посидеть! Тут надо подумать! Тут нужно почитать, может быть! А может оно, конечно, не хочется буквы читать…
— Что ты несёшь⁈ — перебила меня женщина.
— … потому что есть нюансы! — продолжил я, размахивая руками. — Тут есть нюансы! Это целое… это целое произведение! Это работа команд… бригады специалистов! Это не штамповка! Это индивидуальный подход к каждой детали…
— Я застрелю тебя, — предупредила меня болотница.
— Ты не сможешь, — покачал я головой.
— Потому что ты — юся, — догадалась женщина.
— М-хм, — улыбнулся я.
— Чего ты хочешь? — спросила она.
— Я могу исправить твою печь, — сказал я. — И даже дам гарантию, что твоё убежище больше никто не найдёт — не по дыму, во всяком случае.
— А взамен? — нахмурилась женщина.
— Еда и кров на пару-тройку дней, — ответил я. — Ну и, как я понимаю, ты умеешь варить эликсиры — это значит, что у тебя есть оборудование.
— Травы будешь собирать сам, — поставила условие женщина.
Уже согласилась, хе-хе.
— Идёт, — кивнул я. — Сделка?
— Хорошо, — ответила женщина. — Как тебя зовут?
— В некоторых провинциях меня зовут Бэтменом, но я предпочитаю, чтобы меня звали Ли, — представился я.
— Ты очень странный байгуй, — неодобрительно покачала головой женщина. — Зови меня Ань Янмей, но можешь просто Янмей.
— Идёт, Янмей, — улыбнулся я. — Что ж, тогда сразу приступим к перестройке твоей печи.
Ещё ранее утро, поэтому впереди целый день.
В избе Янмей было чисто, а сама изба была построена капитально, не как временное укрытие. Имеется каменный фундамент, стены тоже построены из камня, но скрепляет их не раствор, а подозрительно аккуратно проросшие коренья — это результат работы опытного практика стихии Дерева.
— Сама построила? — спросил я.
— Сама, — кивнула Янмей.
— Хорошая работа, — похвалил я её.
Печь же строилась на отъебись — стихию Дерева она применять не могла, поэтому пользовалась своими кривыми руками. Тут не получится перестроить — тут надо ломать этот рак головного мозга и строить печь заново.
— Это займёт больше времени, чем я думал, — вздохнул я, почесав затылок.
— Пять дней — столько я позволю тебе жить у меня, — увеличила срок Янмей.
Понимает, что нахуевертила тут форменное говно вместо печи…
— Ладно, тогда за работу.