Глава пятаяЛима Альфа Новембер Фокстрот Эхо Новембер
*779-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Иностранный квартал, кузница Планшереля*
— Ну это же хуйня, — произнёс я, покрутив лезвие в руках. — Ты испортил метал!
Мастер-кузнец молчал. Желваки на его скулах застыли в напряжении и видно, что он борется с собой — он понимает, что критика моя обоснована, но профессиональная гордость не позволяет признавать это.
— Так будешь брать рецепт или я пойду дальше? — спросил я.
— Это дерьмовый металл, — произнёс Планшерель.
— Да ну? — спросил я саркастическим тоном. — Нет, дорогой! Я дал тебе нормальный металл, а потом ты превратил его в дерьмовый — я вижу, что отпуск был сделан при неправильной температуре, поэтому я держу сейчас в руках хрупкую хуйню. Но её ещё можно исправить.
— Что я сделал не так? — пересилив себя, спросил мастер-кузнец.
— Мой учитель говорил мне, что никогда не надо делать бесплатно то, что можно сделать за деньги, — покачал я головой. — Знания стоят очень дорого.
— Сколько ты хочешь? — спросил Планшерель.
— Именно за такой металл — двадцать тысяч золотых лянов, — ответил я.
— Нет, — мотнул головой кузнец. — Это целое состояние — ни у кого в Иностранном квартале нет столько.
— Это вложение в будущее, — улыбнулся я. — Если никто больше не будет знать этот секрет, то ты сможешь торговать первоклассными доспехами, буквально, в одно лицо — это гарантированные сверхприбыли. Но у меня есть кое-что ещё. Попроще, но лучше, чем любой ваш металл.
— Я слушаю тебя со всем вниманием, — кивнул Планшерель.
— Вот… — вытащил я из своей сумы трёхсотграммовый слиток стали.
Этому нас научили в Храме — я никогда не забуду уроков мастера Гао.
— Я вижу, что этот металл хуже, чем первый, — после внимательного исследования, произнёс Планшерель.
— Я так и сказал — попроще, но лучше, чем любой ваш металл, — повторил я. — За этот секрет я хочу пять тысяч золотых лянов.
Это особый сплав стали, с добавлением молибдена — Маркус подсобил мне и сумел извлечь его из покупной руды. А дальше мы расплавили железо в керамическом тигле, добавили молибден и получили охренительный сплав, превосходящий практически все сплавы, применяемые сейчас в Поднебесной.
— Мне нужно испытать металл, — произнёс Планшерель.
— Валяй, — кивнул я. — Каких-то двести пятьдесят серебряных лянов, и этот слиток твой.
Мастер отправил за деньгами одного из многочисленных подмастерьев. Через несколько минут подмастерье вернулся, неся в руках мешочек с серебром.
— Я буду на площади — тут есть неплохая таверна неподалёку… — сказал я, пряча выручку в суму.
В таверне «Гибельное Сиденье» я заказал себе жареную картошечку с грибами, а также бутылку сидра.
Сижу за столом, ем картошку с грибами, запиваю его сидром, который, как оказалось, не такой безалкогольный, как я изначально считал, слушаю музыканта с лютней, исполняющего песню на латыни — есть в этом «Сиденье» своя атмосфера.
С языками байгуев мне до сих пор не всё понятно — есть латынь, которую они знают хуй пойми откуда, а есть ещё какой-то язык, на котором они тоже говорят, причём чаще, чем на латыни.
Мне этот непонятный язык напомнил чем-то язык эльфов из «Властелина Колец», ну, где та белая тётка, которая Кейт Бланшет, вручала карлику фиал со светом — деталей не помню, честно говоря.
Жаль, Маркуса сюда позвать нельзя…
Спустя четыре тарелки картошки с грибами, ко мне подошёл один из подмастерьев Планшереля.
— Мастер зовёт тебя, — сказал он.
— Ага, круто, — кивнул я и за три гребка ложки добил остатки картошки, а затем заполировал их сидром.
Иду в лавку мастера-кузнеца и застаю его за работой — он домучивал слиток своими «экспертными» анализами.
— Дам за него две тысячи, — сказал он, перестав пиздить образец молотом.
— Четыре пятьсот, — покачал я головой.
— Две пятьсот, — сделал ответное предложение Планшерель.
— Четыре тысячи, — сказал я. — И точка — дальше торга не будет. Я просто пойду к твоему соседу — как там его зовут? Коклес?
— Нет! — выпучил глаза кузнец. — Три пятьсот — это моё последнее слово.
— Коклес так Коклес… — вздохнул я и начал поворачиваться к выходу.
— Хорошо! — выкрикнул Планшерель. — Ты можешь дать гарантию, что этим рецептом буду владеть только я?
— Такую гарантию тебе не даст никто, — усмехнулся я. — Но я могу гарантировать, что если кто-то и узнает, то точно не от меня — я не буду делиться этим рецептом ни с кем из твоих коллег и их подмастерьев.
— Заключим письменный договор, — поставил условие мастер.
— Легко, — кивнул я. — Есть знакомые юристы?
— Есть, — подтвердил Планшерель.
Далее мы потратили долбанные полтора часа на заключение договора о купле-продаже, по всем правилам. И, по словам Планшереля, это ещё быстро управились.
— Итак, первое, что тебе нужно сделать, чтобы получить нормальную, человеческую сталь, это выкинуть нахуй то говно, которое ты называешь горном, — сказал я. — Оно никуда не годится — нужно строить кое-что новое, по эксклюзивному чертежу от Вэй Та Ли, то есть, меня.
— Но у меня больше нет денег, — поморщился кузнец.
— Нет-нет, это входит в стоимость рецепта! — усмехнулся я. — Не переживай зазря — всё сделаем.
— То есть, ты построишь мне печь? — спросил Планшерель.
— Лучше! — заулыбался я. — Мы вместе построим тебе печь!
*787-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Иностранный квартал, кузница Планшереля*
— … и-и-и, поехали! — махнул я рукой.
Подмастерья начали качать мехи, нагнетая воздух прямо в топку.
Пламя разгорелось, подогретый тигель раскалился добела и процесс пошёл.
Планшерель наблюдал за происходящим со смешанными чувствами, в основном потому, что не до конца верил, что такая печь, построенная с нарушением всех традиций, способна дать нормальный жар.
«А она и не способна дать нормальный жар», — подумал я. — «Она способна дать только охуенный жар, ха-ха!»
Древесный уголь сгорал, отдавая все свои калории, а подмастерья отчаянно потели, пока мы с мастером предвкушали результаты.
Ну, то есть, я ничего не предвкушал, у меня на участке стоит почти такая же печь, но без подмастерьев — духи хуярят на мехах, расходуя при этом неказённую Ци.
Мы напихали в тигель металлолом из отходов, что не очень круто, но я отсеял откровенную хуйню, а также приготовил точно выверенную дозу молибдена, поэтому должно получиться что-то очень крутое.
Плавка идёт в герметичном тигле, поэтому окисления и прочей хуйни происходить не будет — это высокие технологии, а не поссать отошёл!
— У тебя тут водятся какие-нибудь напитки? — спросил я.
— Могу отправить подмастерье за пивом, — ответил кузнец.
— Не, мне пиво нельзя, — покачал я головой.
Вообще, можно и пиво, и вино, и даже рисовую водку, ведь они не способны дать мне по голове, потому что желудок порвёт их, как Тузик грелку, но есть правило абсолютной трезвости — я намерен его придерживаться.
С сидром лоханулся, это да, но ошибся, ошибся — может же юся ошибаться?
— Тогда… — Планшерель озадачился. — Вода есть.
— Вот вода подойдёт, — улыбнулся я. — Можно, пожалуйста, пять шэней?
Шэн — это примерно литр, наш, отечественный.
Вообще, в системе мер Поднебесной царит хаос и беспредел. Это юнцзинский шэн — примерно литр, а в Тее, например, в одном шэне было около полутора литров. Как и почему — никто не знает. Просто так исторически сложилось…
Плавка продолжалась, подмастерья просто охуевали, истекая потом — на мехах тяжело и легче никогда не станет. От печи ещё и жар исходит адский, потому что огнеупорные кирпичи, в конце концов, нагреваются и делятся своим теплом с помещением.
Даже мастер начал потеть, а мне вот нормально. Неспешно попиваю воду и в ус не дую.
Наконец, спустя ровно семьдесят пять минут со старта плавки, даю сигнал — пора.
Раскалённый тигель вытаскивают и размещают на плоском камне, а затем я распечатываю его крышку и бросаю в расплав таблетку с молибденом. Он не в чистом виде, а обёрнут в буру, (1) чтобы не выгорел к хренам.
— Обратно в печь! — скомандовал я, после того, как накрыл тигель крышкой. — Меха раздувать не нужно — отдыхайте.
Подмастерья взялись за тигель клещами и вернули его на исходное.
— Всё идёт хорошо? — спросил кузнец.
— Отлично! — заверил я его. — Надо дать расплаву десяток минут, чтобы присадка растворилась.
— Хорошо… — кивнул Планшерель.
Десять минут спустя я встал с табуретки и лично взялся за финальный этап.
Подмастерья вытащили из печи три подогретые формы и я последовательно разлил металл.
Должно было получиться шесть килограмм высококлассной стали, под которую заранее были заготовлены формы — два лезвия меча и две головки секир.
После того, как раскалённый металл перетёк в формы, я отставил пустой тигель и вернулся на табуретку. Нужно дать ему время остыть самостоятельно. А затем необходимо произвести отжиг — под это дело я тоже построил тут печь, с предсказуемыми для меня температурными режимами…
— Это точно не чугун? — спросил мастер.
— Да чего ты переживаешь? — спросил я, упёршись спиной в кирпичную стену. — Скоро убедишься, что не чугун.
— А чего мы сейчас ждём? — спросил Планшерель.
— Остывания, блядь… — раздражённо ответил я. — Дай мне доделать работу — потом можешь спрашивать, что хочешь. Ну, кроме рецепта элитной стали, которая превосходит по качеству всё, что ты когда-либо видел…
— У меня нет таких денег, — развёл руками мастер.
— Как появятся — обязательно пришли ко мне подмастерье, — усмехнулся я.
Выжидаю положенное время, извлекаю остывший металл из форм и помещаю в печь для отжига.
Самая ответственная часть уже далеко позади, поэтому остались только технические детали, с которыми я просто не способен накосячить.