— Это не входит в наш договор, — усмехнулся я. — Скажем так — в мире, откуда я родом, это просто миф. О короле Артуре, рыцарях Круглого Стола, Мерлине и прочей легендарной хуйне.
— Это не хуйня! — воскликнула друидка. — Это наша история!
— Ну, у нас это миф, — пожал я плечами.
Я смотрел целых три фильма о короле Артуре и везде он разный.
— Кстати, а что насчёт Морганы? — спросил я.
Лицо Морвен окаменело. Некоторые из посетителей бросили на меня короткие встревоженные взгляды.
— Это имя запрещено упоминать, — произнесла друидка. — Лучше больше не делай этого в Иностранном квартале. И даже вне — это опасно.
Что-то это мне напоминает…
— А чего такого-то? — нахмурился я.
— Я не хочу обсуждать это, — покачала головой Морвен.
А вот теперь мне стало по-настоящему интересно…
— Ладно, — пожал я плечами с деланно равнодушным выражением лица.
Морвен вернулась к еде — это уже вторая по счёту тарелка каула, что косвенно подтверждает её «тарелочный» статус.
С другой стороны, я узнал массу ценной информации, которой позже поделюсь с Маркусом и Сарой. Почему бы не заплатить за это?
— Так ты обратился ко мне только за историей или за чем-то ещё? — спросила Морвен.
— А что ты понимаешь под «чем-то ещё»? — поинтересовался я.
— Мы могли бы подняться на второй этаж, если ты арендуешь комнату… — покрутила рыжий локон друидка.
— А-ха… — изрёк я.
Примечания:
1 — Саксы-нацисты — это о фильме «Король Артур» 2004 года. Там был эпизод, когда воин саксов попытался насильственно выебать пленную бриттку, но его остановил вождь, который сказал что-то типа «Не троньте их девок, это негодное племя. Кто, по-вашему, от них родится? Слабые люди, полукровки! Я не позволю чистую кровь саксов мешать с чужой». Воин возмущённо ответил, что это не по правилам — есть установленное обычаем право на трофеи, в которые, естественно, входит ёбля с пойманными женщинами. И сынок вождя саксов тоже сказал, что есть такое право, папа, ты неправ. В ответ на это этот стойкий селекционер зарубил возмутившегося воина. Это, кстати, отсылка на Хлодвига, короля франков — к нему тоже, по преданию, как-то подошёл воин и сказал, что добычу надо делить и давай расколем эту золотую чашу пополам. И Хлодвиг захуярил его топором, потому что сразу присмотрел эту чашу лично для себя, но историография подаёт это как понимание королём франков художественной ценности изделия, а не только веса в золоте. Ну, типа, маленький шажок в сторону цивилизованности. Возвращаясь к королю саксов — никакого нацизма тогда и в помине не было, потому что не было никаких наций, а концепция чистоты крови — это гораздо более позднее изобретение. Но сценарист фильма пошёл на этот анахронизм сознательно, чтобы показать, что саксы — это фашисты, долбоёбы и пидарасы, а ребята короля Артура — это красавчики, умницы и демократы. Если бы фильм снимали в 80-е, то, наверное, вождь саксов бы задвигал речугу об обобществлении женщин, торжестве родо-племенного коммунизма и ценности идей Карла Маркса, хе-хе. Это ещё раз наводит нас с тобой, уважаемый читатель, к мысли, что кино использовалось и используется в целях пропаганды. И сейчас пропаганды в кино стало даже больше — что может значить эта тенденция?
Глава девятаяНовембер Эхо Танго Викта Оскар Ромео Кило Индия Новембер Гольф
*805-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Иностранный квартал, жилище друидки Морвен*
— Предлагаю сегодня отдохнуть у меня, — сказал я. — Я позвал к себе соседей и пару человек из городской стражи — будет алкоголь, очень много мяса и, конечно же, увеселительные мероприятия.
— М-м-м, — протянула Морвен. — На словах «алкоголь» и «очень много мяса» можно было остановиться — я согласилась уже тогда.
Вопреки сложившемуся у меня впечатлению, сложившемуся хрен знает почему, живёт она не в друидском храме, а в арендуемой комнате неподалёку от него.
Комнатка небольшая, примерно пять на пять метров, «удобства» снаружи, кухни нет, и есть одно небольшое окошко, закрытое дешёвой бумагой, едва-едва пропускающей свет.
— Тогда идём сразу, — сказал я. — Заодно поможешь приготовить баранину. У тебя же богатый опыт, хе-хе…
Вспомнился тот жуткий ритуал с издевательством над несчастным парнокопытным. Я не особо удивлён тому, что к байгуям местные относятся, мягко говоря, настороженно — даже я начал относиться к ним так же, после того ритуала жертвоприношения.
Морвен объяснила мне, что это такой способ единения с природой, типа, так они принимают жизненную энергию животного и усиливают благодать храма.
А мне кажется, что от этого попахивает Порочным циклом, потому что порочники занимаются примерно тем же, но только с людьми.
— Может, закажем извозчика? — спросила друидка.
— Я что, по-твоему, олигарх? — усмехнулся я.
— Это что-то на греческом? — уточнила Морвен.
— Ну, наверное, — пожал я плечами. — Там, откуда я родом, это означает что-то вроде очень богатого человека, лезущего во власть.
Если по-серьёзному, то мы прямо рвёмся к этому статусу — площадку расчистили, бабки копим, к власти стремимся…
— А-а-а, — улыбнулась друидка. — Да, похож чем-то.
— Ну, наверное, — вздохнул я. — Ладно, закажем…
Недалеко от дома стоял экипаж — я подозвал извозчика, заплатил ему десяток копеек и мы поехали в квартал Байшань.
— А чем ты занимаешься? — спросила вдруг Морвен, когда мы проезжали мимо Фонтанной площади.
— Да всяким, — ответил я. — В основном — решением проблем.
— Ах, да, — кивнула Морвен. — Ты же кадалтид…
Это слово, по её словам, означает что-то среднее между «воин-изгнанник» и «чужой воин». То есть, оно очень верно передаёт суть, потому что мы, юся, тут чужие, а ещё мы воины.
— Но чудовищ ведь больше нет, насколько я знаю, — произнесла друидка.
— Нету, — согласился я. — Поэтому кручусь-верчусь, как могу…
— Ты же не занимаешься разбоем? — напряглась она.
— Угораешь надо мной? — усмехнулся я. — У меня есть законное дело — довольно-таки прибыльное. Зачем мне заниматься хуйнёй?
— А что за дело? — спросила Морвен.
— А ты с какой целью интересуешься? — поступил я, как прирождённый одессит.
Эх, жаль, что у отца не спросил, были ли у нас в роду одесситы. Вряд ли, конечно, мы ведь прирождённые сибиряки, но из-за всех этих охуительных миграций времён СССР могло быть всякое…
— Просто интересно, — ответила друидка.
— Торгуем с соратниками всякой всячиной, — сказал я. — Косметика, в основном.
— Это не та ли знаменитая мазь от морщин? — заинтересовалась Морвен.
— Ха-ха, да! — засмеялся я.
— Не может быть! — воскликнула она. — Ты, наверное, очень богат!
— На жизнь хватает, — пожал я плечами.
— Да там, должно быть, хватит на сотни жизней! — не согласилась со мной Морвен.
— Ну, не преувеличивай, — попросил я её. — К тому же, я живу не один.
— У тебя есть жена? — снова напряглась друидка.
— С ума сошла? — усмехнулся я. — Будь у меня жена, стал бы я тебя везти к себе домой?
— А, верно, — согласилась Морвен. — То есть, жены у тебя нет?
— Неа, — покачал я головой. — Холост, состоял, но зато не привлекался и замечен не был…
— Не понимаю, — нахмурилась она.
— Да забей просто, — попросил я её. — Так к чему был вопрос?
— Тоже просто, — улыбнулась Морвен.
— Если ты начала строить планы по поводу женитьбы — лучше прекращай, — сразу же предупредил я её. — Мне нельзя — я юся. Слишком опасное это дело — жениться.
— Чем это опасно для тебя? — нахмурилась друидка.
— Не для меня, — вздохнул я. — Для жены и возможных детей. Юся очень легко заводят врагов, гораздо легче, чем друзей, поэтому родные становятся очевидной целью. Безопаснее просто не иметь их — это делает тебя менее уязвимым.
— Лучше сразу скажи, что я тебе не нравлюсь, — скуксилась Морвен.
— Нравишься, — улыбнулся я. — Но я просто не могу позволить себе быть слабым — не те времена.
Она демонстративно отвернулась от меня.
Ну, вот… Третий день знакомы, а она уже начала ебать мне мозги…
— Просто пойми, что у меня есть враги, — сказал я. — Поэтому лучше держаться на дистанции. Ты мне нравишься, и именно поэтому я не хочу сильно сближаться — если это перерастёт во что-то большее, то я не прощу себе, если с тобой что-то случится.
— Эгоистично, — бросила мне Морвен.
— Возможно, — не стал я спорить. — Но лучше быть живым эгоистом, чем мёртвым романтиком. Или похоронить кого-то, кто к тебе привязался.
— Не таким я планировала этот вечер… — вздохнула друидка.
— Я тоже, — вздохнул я в ответ.
Доезжаем до Юнцзинского Кремля в молчании.
Яню уже начала готовить шашлык. Получается это у неё отлично, это понятно по запаху.
— Добрый вечер, господин Вэй… — поклонилась она.
— Добрый вечер, Яню, — кивнул я ей с улыбкой. — Морвен, это Яню, она работает у нас кухаркой. А вон та девушка, смотрящая на нас с осуждением — это Сара. Она на всех так смотрит, поэтому не принимай на свой счёт.
— Ты где был? — спросила Сара вместо приветствия.
— Бегал, — усмехнулся я.
— Чего? — нахмурилась Сара.
— Отдыхал я, — объяснил я. — Вот, познакомился с девушкой — её зовут Морвен.
— Мне знакомо твоё лицо, — произнесла Сара.
— Мне твоё тоже, — улыбнулась Морвен. — Ты приходила, пару лет назад, в наш храм.
— Так ты друидка? — напряглась Сара. — Виталя, нам нужно отойти ненадолго.
— Я сейчас, — сказал я Морвен и отошёл, вместе с Сарой, к лавке у главного входа в Кремль.
Та хмурым взглядом глянула на друидку, а затем перевела его на меня.
— Чего? — спросил я.
— Ты знаешь, чем занимаются друиды? — спросила Сара.
— У тебя одесситов в роду не было? — спросил я.
— А у тебя? — криво усмехнулась Сара.
— Возможно, — пожал я плечами. — Так что насчёт друидов?
— Это ебанутые люди, — сообщила она мне. — Они приносят в жертву животных, от кур до быков, но раньше, насколько я знаю, не брезговали человеческими жертвоприношениями. От них воняет Порочным циклом, Виталя…