— На этом всё, — сказал я и развернулся к выходу. — Увидимся, господа члены…
*870-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и председателя совета квартала Вэй Та Ли*
— Сегодня собрание пидарасов, — напомнил я Маркусу. — Надо нагрянуть и захуярить их всех.
— Да, сука! — обрадованно воскликнул тот и начал интенсивный бой с тенью. — Я так скучал по пиздорезке!
— Но нужно будет взять живьём хотя бы пару-тройку важных шишек, — предупредил я его. — Есть шесть камер в подвале — нужно заполнить их «добровольными информаторами».
Подвал расширяется не вширь, а вглубь, потому что это я проебался и не подумал о фундаменте. Зато теперь у нас есть первоклассное бомбоубежище — два подземных этажа с шестью одноместными камерами, винным погребом, складом с лифтом на ручной тяге и большим ледником.
— Сделаем, — усмехнулся Маркус. — Сколько там будет отдыхающих?
— Сара говорит, что один из официантов проговорился о двадцати больших людях, которые обязательно придут кайфовать, — ответил я. — Ещё она предупреждает о практиках клана Цзиншоу.
Это клан-«наследник» — считается, что он один из самых жёстких столичных кланов. Возможно, учителями их практиков были те, кого боялся тяньлун Фэйшаньцзо.
Нужно проверить их — если окажется, что это какие-то сказочные долбоёбы, возомнившие о себе невесть что, то я, на следующий же день, попрошу Сару отправить дракону весточку с самым быстрым духом.
Ебашить клан Цзиншоу будем сегодня ночью, в час, когда телохранители расслабились, а охраняемые ими тела солидно накатили или нюхнули…
— Блядь, не успел закончить последнюю деталь, — вспомнил я с досадой.
— Ты о том «крылатом» наплечнике из кровавой стали, что лежал на верстаке? — уточнил Маркус.
— Ага, — кивнул я.
— Так я доделал, — усмехнулся мой чёрный бро. — Ты там факапнул с креплением.
— Да, знаю, — вздохнул я. — Хотел исправить сегодня и…
— Нечего уже исправлять — всё готово, хоуми, — покачал головой Маркус. — Сара точно будет довольна, хе-хе, бой…
Полный латный доспех для нашей «душнилы» — это трагикомедия в трёх актах.
Я испортил четыре элемента доспеха, пока не удалось получить то, что ей нужно. То ей это не нравится, то то, то настроение не то, то доспех «ничего не говорит», то «говорит слишком многое». Каждая ебучая деталь была согласована по десять раз, причём я не приступал к работе до тех пор, пока Сара не даст письменное подтверждение, что в трезвом уме и светлой памяти согласовала предложенный мною чертёж.
Как сказал Маркус — «Вумэнс…»
Казалось бы, можно было просто забить и сделать, как я вижу, но она же мне не чужая, практически как младшая, ну или старшая, тут как посмотреть, сестра. В общем, она заслуживает особого отношения и я стойко терплю всю эту чехарду со сменой дизайна.
Зато теперь у неё есть готовые латные доспехи из кровавой стали, способные удержать ружейную пулю почти в упор.
По массе я не экономил, весят эти латы 47 килограмм и 361 грамм, что абсолютно неподъёмно для Сары. Но есть хитрость — у неё имеются простые духи, которых она подселит в свои доспехи и облегчит их более чем вдвое. Двадцать один килограмм — это даже легче, чем стандартные латные доспехи из кузницы Планшереля, ну и её физическая подготовка позволяет не просто бегать с такой массой, но и даже прыгать.
Правда, на поддержание доспехов будет расходоваться Ци, но я считаю, что это полностью оправданно, потому что жизнь Сары важнее, чем её «духовая» мощь на поле боя.
— Кстати, я видел твои заготовки — движешься быстрее, чем я, — сказал Маркус. — Недомогания нет?
— Слегка, — ответил я. — По поллитра крови в неделю — это жёстко.
— Да, жёстко, — вздохнул Маркус. — Зато скоро сможешь таскать броню, наконец-то…
Кровавое железо из собственной крови добывается тяжело и медленно, потому что в крови железа хуй да нихуя, а нужно его много. Но ничего — придёт время и буду носить пуленепробиваемую кирасу.
Железо получается гораздо дряннее, чем в моём княжьем мече — кровь мастера Гао лучше моей. Ну, так и должно было быть, потому что мастер Гао живёт на этом свете очень давно, достиг «Топазовых врат» и его просто хуй убьёшь.
Он страдает от этого — его берёт далеко не всякая алкашка, поэтому он ставит настойки с экзотическими ядами, ртутью и прочими отравляющими веществами, смешиваемыми со спиртом. И пьёт он эти настойки в очень больших объёмах, чтобы срубало наверняка и надолго…
Я его не осуждаю за это — преподавательская деятельность тяжела и неблагодарна, поэтому иногда хочется отвлечься на что-то приятное и весёлое.
Мастер Бао, кстати, насколько мне известно, идейный трезвенник и отвлекаться от преподавательской деятельности ему не нужно — он кайфует от самого процесса обучения послушников.
«И чтобы завтра всё было, ёбаный в рот, как ёбаный в рот!» — вспомнил я его любимую присказку.
— Сара! — позвал Маркус. — Иди к нам, шугар!
— Ещё раз назовёшь меня сахарком, не будешь спать неделю, — выглянула она из окна.
Помнится, был случай в Высших палатах Храма, когда Гизлан доёбывалась до Сары, сугубо от нехуй делать, а та наслала на неё бесплотного духа, который щекотал ей пятки во сне, три или четыре дня, если я верно помню. А тяжело тренироваться и учиться, когда ты нихрена не высыпаешься, практически невозможно. Гизлан сдулась и пришла просить прощения. И Сара, исключительно из благородства души, простила её и отозвала своего духа.
— Полегче, остынь! — отступил Маркус. — Я же с любовью! Но ты подойди — твои латы готовы и ждут примерки.
— Наконец-то! — воскликнула Сара и выпрыгнула из окна. — Где они⁈
— Внутри, — указал я на мастерскую.
Сара пробежала мимо нас и ворвалась в кузницу, где сразу же забряцал металл.
Заходим с Маркусом вслед за ней и застаём её в процессе облачения в ватный поддоспешник.
Я даже считать боюсь, сколько коров и овец пролило свою кровь, чтобы этот доспех был воплощён в металле…
Сара натянула стёганый подлатник, а затем надела стёганые штаны. Свой халат она повесила на крючок, рядом с нашими кожаными фартуками, что я объясняю для себя волнением и нетерпением — обычно она более аккуратно обращается со своими вещами.
— Помоги мне! — попросила Сара, накинув на себя тяжёлую кирасу.
Замыкаю боковые защёлки и затягиваю ремни, а Сара занимается вызовом духов. Кирасу охватило призрачное свечение, а затем Сара облегчённо выдохнула.
Помогаю ей надеть остальные элементы бронирования — она дрожит от нетерпения, потому что это для неё больше, чем латы. Она воспринимает их как будущую часть себя, часть своей индивидуальности. Ну и со стороны они смотрятся очень круто…
А вообще, эта броня делает её неуязвимой для пуль, что недоступно даже мне. Если стрелять из ружья метров с пяти, то меня можно пробить, а вот эту броню — хуй. Придётся прислонять ствол прямо к кирасе, но даже так без 100% гарантии. А меня выстрел в упор пробьёт, с железобетонной гарантией.
Наконец, Сара полностью облачилась в броню и вышла на свет.
Мои старания не прошли даром — броня выглядит на ней как родная. Кираса имеет толщину 8 миллиметров в центральном квадрате, а в «сиськах» все 10 миллиметров. На кирасе художественная чеканка, изображающая женскую грудь в корсете.
Левый наплечник стилизован под орлиные перья из стали, а правый исполнен попроще. Почему? Захотелось ей так…
Наручи, включающие в себя стальные рукавицы, имеют чеканку с растительным орнаментом. Как оно с крыльями сочетается — хуй его знает, но мне было проще делать всё, как ей хочется, чем пытаться переубедить.
Поначалу я сопротивлялся, даже отстоял растительный орнамент на шлеме и ненужность на нём стальных крыльев, которые не дадут вообще нихуя, кроме сомнительной эстетики, зато добавят лишнюю массу и без того не особо лёгкому шлему, но потом начался сплошной дизайн и я просто чеканил на броне.
— Маркус, будь добр, принеси из дома зеркало, — попросила Сара.
Тот сразу же помчался исполнять и быстро вернулся с напольным зеркалом.
Сара покрутилась перед зеркалом, рассмотрела каждую деталь, а затем опустила забрало и попыталась увидеть что-нибудь. Увы, видимость с опущенным забралом падает очень сильно, потому что мне очень не хотелось, чтобы ей прилетело ненароком в лицо. Это бы полностью обесценило весь мой труд…
— А второй вариант? — спросила она.
— Второй вариант ещё не готов, — покачал я головой. — Чеканка слишком изъёбистая, поэтому я не успел.
Второй тип шлема представляет собой морион с беффом, то есть, защитой лица. При необходимости, можно приподнять голову и увеличить себе обзор, а когда надо, наоборот, опустить голову и оставить для обзора узкую щёлочку.
Решение не очень, потому что вся фишка пуль на поле боя в том, что ты, большую часть времени, не знаешь, когда именно в тебя прилетит пуля…
— Ладно, — вздохнула Сара. — Но он же будет легче, чем этот?
— Конечно же! — ответил я. — Почти половина веса ляжет на кирасу.
— Жаль, что ты не доделал, — расстроенным тоном произнесла Сара.
— Он защищает не очень, — сказал я. — Лучше ходить в этом.
— Когда выходим? — спросила Сара.
— Часа через три, — ответил я. — Нужно дать им основательно набухаться.
Маркус вытащил на улицу свои шлем и секиру. Боевой молот ему, почему-то, разонравился, поэтому он выковал себе секиру с лезвием из кровавой стали. Но совсем расставаться с ударными качествами оружия он не захотел, поэтому на другой стороне секиры есть узкий молот.
— Скоро, детка… — нежно погладил он топорище секиры.
— У них будет не меньше пятнадцати практиков, — предупредила Сара. — Я вижу минимум троих новых — они пришли к винной башне не развлекаться.
Духи на месте, наблюдают за происходящим в окрестностях, поэтому мы получаем актуальную информацию с мест. Это лучше радиостанций.
Я пойду на дело в новеньком шлеме, выкованном из кровавой стали — он повторяет очертаниями мою фирменную соломенную шляпу, но с личиной.