И доморощенные практики всегда будут хуже, чем юся.
Мы — профессиональное оружие, выкованное и заточенное под выполнение крайне тяжёлых задач, порой, просто невыполнимых.
Обычные практики — это, как правило, дилетанты, любители, идущие своим путём, часто оказывающимся неверным.
Исключения случаются, но они настолько редки, что ими можно пренебречь.
Всё-таки, решение призывать героев из иного мира — это было очень продуманно. Почти все местные практики работают на криминал, а о юся, работающих с кланами, я читал только в хрониках. Да, такие были, но их принято ебашить без жалости — такие жили ровно до прибытия первого достаточно сильного юся, пришедшего в город…
Нам ненавязчиво прививают систему ценностей, из-за которых я, например, без раздумий захуярил бы юся, спутавшегося с криминалом. Просто теперь это часть моих взглядов.
Прошлый «я», наверное, прошёл бы мимо. Типа, моя хата с краю, кто я такой, кто он такой… Но «я» нынешний — это уже другой человек. Не могу пройти мимо, за что, время от времени, расплачиваюсь. Расплачиваюсь, но от своих принципов отступать не намерен.
Жестом показываю Маркусу и Саре на врата.
Сара поднимает руку и указывает на них, посылая вперёд духа-мечника.
Тот ловко перепрыгивает через ограду и сразу же получает в грудь очередь ледяных стрел. Он не вынес всей этой хуйни и развоплотился — куча Ци впустую…
— Ломим? — спросил Маркус.
— А как иначе? — усмехнулся я. — Сначала врываешься ты, а я следом.
— Погнали, ниггер! — выставил он щит перед собой. — А-а-а!!!
С первого раза пробить врата у него не получилось. Они опасно затрещали, но перетерпели этот сокрушительный удар щитом.
Маркус отступил на пару десятков метров и вновь начал разбег.
Врата с громким хрустом ломаются и падают внутрь, а Маркус сразу же врывается в строй копейщиков.
Это четыре десятка крепких мужиков в байгуйских латных доспехах, с длинными копьями, напоминающими янь юэ дао, то есть, «меч ущербной луны». (1)
Лезвия упёрлись в щит Маркуса, но он тупо продавил сопротивление и ворвался в середину строя, напрочь разрушив его.
Я присоединился к бою, воспользовавшись неразберихой и начал наносить быстрые удары кулаком и ногами.
Меч тут применять бесполезно, потому что они в полных латах и уязвимости выцеливать некогда. Гораздо надёжнее от души шарахнуть кулаком в забрало, а затем затоптать паскуду на земле.
Но Маркус не дал мне размахаться кулаками и ногами — он повернул свою секиру и бил врагов молотообразной частью.
Шлемы сминались вместе с черепами, потому что в руках Маркуса очень много дури. Гораздо больше, чем нужно, чтобы убить человека…
Сара отправила к нам ящера с фламбергом. Он не стал тратить время на добивание латников, а сразу же бросился к практику со стальной пикой. Это явный «физик», который спокойно отнёсся к необычному противнику — лишь принял боевую стойку и сделал приглашающий жест ладонью левой руки.
Я решил понаблюдать за этим, параллельно сдавливая череп латника, бессмысленно стучащего руками мне по бокам. Шлем скрипел под моими ладонями, а затем сдался — череп лопнул с хрустом.
Ящер-воин сделал первый шаг и атаковал пикинёра. Он умелым движением отбил пику фламбергом и сократил дистанцию, но не предусмотрел, что против него бьётся «физик» — удар левым кулаком пробил ящеру грудь и отправил его в эфир, на перегруппировку.
— Можно я⁈ Можно я⁈ — обернулся ко мне Маркус. — Пожалуйста, бро!
— Валяй, — улыбнулся я.
Маркус откинул щит и взял секиру обеими руками.
Остальные практики прекратили бесполезные атаки — им, как оказалось, не чуждо уважение к славной традиции даньтяо…
— Покажи всё, что можешь, факер, — произнёс Маркус, лениво размяв шею.
— Я впервые вижу тебя, чёрный человек, — ответил на это «физик».
— Это наша последняя встреча, бананчик, — усмехнулся Маркус.
«Бананчик» — это насквозь оскорбительное выражение, которое он применяет исключительно в ответ на оскорбление. Идея в том, что местные для него как бананы — жёлтые снаружи, но белые внутри.
Он говорил как-то, что это выражение из нью-йоркских гетто, ныне не особо популярное, потому что тренды изменились и азиаты теперь тоже, как бы, потерпевшие и настрадавшиеся…
Я же, пользуясь случаем, рассматриваю тех, кто ещё жив.
Восемь практиков, есть ещё один «физик», вооружённый длинным мечом, трое адептов стихии Земли, один «огневик», двое «воздушников» и один, как я понял, «металлист».
Было ещё минимум двое «душнил», но они уже съебались — в присутствии Сары все их приёмы бесполезны от слова совсем.
Вот оно, коренное отличие пути духа от остальных — сильный «душнила» может подавлять волю более слабых, ведя битву в эфире. И когда они проигрывают, им остаётся только бежать.
В моём круге общения нет более душного «душнилы», чем Сара — наставник Канг как-то обмолвился, что она одна из сильнейших адептов пути призыва духов не только нашего поколения, но и двух предыдущих.
Это нормально, что те двое предпочли позорно съебаться, ведь они уже проиграли в незримой битве, а Сара, достигнув этой победы, начала пользоваться её плодами и беспрепятственно гасить людей своими духами…
Но эфирные войны — это слишком сложно для такого простого юся, как я. Моё развитие в этом направлении остановилось на Квадробере. Кстати!
— Квадробер, я призываю тебя! — воскликнул я.
Коала появилась слева от меня.
— Как ты, дорогой? — спросил я.
Квадробер лишь сдержанно кивнул, типа, «Я в порядке, шеф».
Поединок, тем временем, продолжался.
Маркус действовал в полную силу, потому что противник ему попался достойный.
Короткие обмены ударами, увороты, парирования, попытки обезоруживания, но без грязных приёмчиков и уловок. Это честное и чистое противостояние, как в романах уся…
— Этот сильнее, чем все, кого мы встречали раньше, — произнесла подошедшая ко мне Сара.
— Да, видно, — согласился я с ней. — Но Маркус, явно, сильнее.
— Ещё бы, — усмехнулась она. — Только чего он медлит?
— Он наслаждается поединком, — ответил я. — У нас нынче редко достойные противники…
Мне даже немножко жаль, что я отдал ему этого «физика». Хотя, есть же второй.
— Эй, ты! — окликнул я мечника. — Выходи биться!
Но этот, как я вижу, из робких — он отступил на несколько шагов и отвернулся от меня.
Одет он явно для боя — на груди толстый нагрудник, что косвенно свидетельствует о том, что он не достиг «Стальных врат», на ногах латная броня, а на голове стальной рогатый шлем с личиной в виде морды тигра. Заряженный малый, но ссыкло.
— Не будь ссыклом! — выкрикнул я. — Ты всё равно умрёшь сегодня! Может, сделаешь это красиво, в честном поединке⁈
— Зачем вы пришли сюда⁈ — спросил «огневик».
— А тебя это ебать не должно! — ответил я. — Эй, мечник! Иди сюда и прими бой! Твои друзья всё равно не смогут защитить тебя! Ты уже мёртв!
В этот момент Маркус сумел схватить стальную пику оппонента и нанёс сокрушительный удар молотообразной стороной секиры ему по черепу.
— Да, сука! — выкрикнул он. — Вот что бывает, когда связываешься с настоящим воином!
— А теперь ты, ссыкло! — сделал я рывок в сторону второго «физика».
Но он решил, что сегодня не та ночь для бесславной гибели, поэтому развернулся и побежал. А вот хрен уйдёшь! Подхватываю бегущего рядом Квадробера и бросаю его в спину беглецу.
— Обоссы ему глаза! — скомандовал я.
Коала влетает в него и хватается за лицо — мечник валится на траву и начинает кататься по ней в попытках сбросить Квадробера, пытающегося обоссать ему лицо.
— Квадробер, назад! — скомандовал я.
Коала с видимой неохотой слезла с бедолаги и отошла в сторону.
Даю мечнику встать и принимаю боевую стойку.
Тем временем, Сара вызвала лучницу и начала методично истреблять оставшихся практиков.
А те были слишком заняты Маркусом, уже подхватившим свой щит. Он ловит на него камни, огненные шары и ледяные стрелы, быстро настигая своих жертв.
— Дерись! — велел я мечнику.
— Я сдаюсь! — выкрикнул он и уронил меч. — Не убивай, пожалуйста!
— М-хм… — хмыкнул я недовольно. — Подними оружие и дерись, мудак! Не позорь своих предков!
Против более слабых противников он точно дрался, не мог не драться, а тут, когда ясно, что ему не победить, сразу «пащади!», «ниубивай!». Гондон.
— Эх, ладно… — вздохнул я и нанёс диагональный удар ему по шее.
Голова отделилась от тела с застывшим выражением ужаса на лице.
Осматриваюсь по сторонам и вижу, что всё уже кончено.
Лучница бесследно развеялась прямо у меня на глазах, а Сара устало села прямо на брусчатку у декоративного фонтанчика.
— Заходим? — спросил Маркус, посмотрев в сторону винной башни.
Она так и называется — «Яблоневая», потому что находится посреди яблоневого сада. Как я слышал, тут варят отличный сидр, по байгуйскому рецепту.
— Нужно проконтролировать, — сказал я, подходя к телу практика стихии Земли.
— Я бил наверняка, — покачал головой Маркус.
— Лучше перебдеть, — сказал я и воткнул меч в грудь трупа.
Никакой реакции это не вызвало, поэтому я перешёл к следующему.
— Скучно! — высказался Маркус. — Давай уже внутрь!
Проигнорировав его слова, методично провожу «контроль» каждого трупа. Наверное, я слишком сильно загоняюсь по протоколам, но мне так спокойнее — лучше быть уверенным, что никто не встанет и не ударит в спину.
«Я не люблю, когда стреляют в спину», — вспомнил я Высоцкого. — «Я также против выстрелов в упор».
Квадробер помог мне и даже обнаружил недобитка — когда коальи когти выкололи очередному «трупу» глаза, он пронзительно завизжал. Но моему малышу инструкций давать не нужно — он распорол визжащей паскуде глотку.
— Молодец! Молодец! — погладил я голову вернувшемуся ко мне Квадроберу. — Дай лапу!
Переливаю ему щедрую порцию изначальной Ци и он признательно кланяется мне.