«Мне просто повезло больше остальных», — подумал отец семейства Шао. — «Ещё десяток таких спокойных лет и можно задумываться о строительстве дома из камня».
На это придётся копить деньги, но ничего невозможного в этом нет — каждый сэкономленный фынь (1) приближает его семью к долгожданному процветанию…
Вдруг, на улице залаяли дворовые псы, но затем всё резко стихло. Это сильно насторожило Хаомина и он встал из-за стола.
— Что случилось? — обеспокоилась Лянь.
— Сидите, — сказал отец семейства и пошёл за топором.
Вооружившись, он вышел во двор и увидел во тьме силуэты людей в стальных доспехах. Лица их были затенены, на них не падал лунный свет, но глаза их светились тусклым светом, как почти дотлевшие угольки — багровые, с неприятным оттенком.
— Мир твоему дому! — с доброжелательной улыбкой приветствовал Хаомина высокий чужак, несущий на плече длинный меч странной формы.
Когда-то давно Хаомин видел картинки с мечами прошлого — этот меч не был похож ни на один из них.
— Уходите с моего участка, — потребовал он.
— Даже не пустишь нас к себе домой, не накормишь ужином? — глумливо ухмыльнувшись, спросил чужак. — А куда делись законы гостеприимства?
На нём тяжёлые стальные латы, вся поверхность которых покрыта чеканкой с каким-то общим сюжетом. На голове у него нет шлема, но он закреплён на поясе — отличительной особенностью шлема являются стальные уши, как у летучей мыши.
— Гости не приходят ночью, с оружием в руках, — покачал головой Хаомин. — Уходите.
— Хватит играть с ним! — потребовал другой чужак, носящий на голове стальной шлем с личиной, изображающей искажённое страданием лицо. — Я даже отсюда чую, что в доме есть сука с течкой!
— Не приближайтесь! — выкрикнул Хаомин и выставил перед собой топор.
— А не то что? — поинтересовался первый чужак. — Ладно, возьмите его.
Двое чужаков кинулись на него, Хаомин взмахнул топором и ударил. Но один из чужаков выставил меч и перерубил топорище, что отдалось вибрацией в руки Хаомину.
Далее последовал сокрушительный удар в голову, выбивший из него сознание.
Очнулся он уже в доме, из-за воплей ужаса.
— Не сопротивляйся, сучка, ха-ха! — с похотливым смехом рычал знакомый голос. — Я знаю, что ты и сама хочешь это, ха-ха-ха!
— Нет… — открыл глаза Хаомин.
Один из чужаков разложил его жену на столе.
— Нет!!! — закричал Хаомин.
— Смотрите, кто проснулся! — обрадовался первый чужак, держащий за плечо младшего сына, Мао. — Это твой самый младший, да?
— Будь ты проклят, байгуй!!! — проревел Хаомин и поднялся на ноги.
Он бросился на чужака, но тот лениво пнул его и откинул в сторону спальных циновок.
— Послужит неплохим аперитивом, — решил чужак и поднял испуганно визжащего Мао.
— Нет… — просипел Хаомин.
— Смотри, как умирает твоя семья, ха-ха-ха… — взял его за голову чужак в красных латах. — Нравится? Не закрывай глаза — это интересно… Да…
Чужак раскрыл ему глаза пальцами.
Отец был вынужден смотреть, как байгуй впивается зубами в горло его сына — по телу потекла кровь, а байгуй пил её, урча с наслаждением. Мао дёргался в конвульсиях.
— Маловато… — покачал головой чужак, отбрасывая в сторону будто бы высушенное тело.
Кожа ребёнка стала мраморно-белой, глаза запали, а щёки стали вогнутыми.
— Мой мальчик… — просипел Хаомин, ощущающий пустоту в груди, становящуюся всё больше и больше. — Нет…
Чужак, насилующий его жену, впился зубами ей в горло и тоже начал пить.
— А как же мы⁈ — возмутился другой чужак, носящий синие латы.
— У него есть дочери, — отвлёкся от трапезы чужак. — Ебите их! А эта моя!
— Нет… — Хаомин вновь попробовал подняться на ноги, но чужак удерживал его.
— Да! — усмехнулся он. — Смотри! Ха-ха-ха!
— Не задерживайтесь! — заглянул в дом другой чужак. — У нас ещё вся деревня впереди! И в деревне никого не есть — они нужны живыми. И этого тоже не есть — он выглядит здоровым!
— Да, повелитель! — ответили чужаки хором.
— Я проверю, — предупредил их старший чужак. — И если окажется, что мы не досчитаемся корма, вам всем несдобровать!
— Я лично прослежу, повелитель, — ответил первый чужак. — Мы соберём достаточно корма — клянусь. Этого — на улицу! Живо!
Держащий Хаомина чужак потащил его наружу. Другие чужаки уже приготовили несколько десятков железных крестообразных конструкций с кожаными ремнями. Основания у них были длинными и острыми.
— Привыкай к ней, корм! — усмехнулся чужак и прижал его к конструкции.
Он затянул ремни на руках, ногах и туловище, совершенно обездвижив, а затем легко поднял его и воткнул конструкцию в землю, а Хаомин повис на ней.
— Зачем?.. — спросил он. — Зачем?..
— Закрой рот, скот! — дал ему мощную пощёчину чужак. — Зачем? Ха-ха! Тебе интересно⁈ А я скажу: все вы — корм! Самая обычная скотина! А мы — едоки! Мы — высшие, созданные, чтобы властвовать и наслаждаться вашей тёплой кровью! Так устроен мир, поэтому ты, корм, отправишься в Юнцзин, где тебя очень дёшево продадут, как поросёнка, на рынке! А вот твоя семья… Ха-ха-ха…
— Нет!!! — выкрикнул Хаомин. — Нет!!!
— Заткни его, — выглянул из окна другой чужак с окровавленным лицом. — Мешает.
— Легко! — усмехнулся его соратник и вытащил из кармана ветошь.
Он грубо раздвинул Хаомину челюсть и затолкал ему в рот грязную ветошь, а затем вытащил из кармана кожаную ленту и замотал ею его рот.
— Будь мужчиной, ха-ха-ха! — рассмеялся чужак. — Терпи страдание молча! Ха-ха!
— Ха-ха-ха!!! — рассмеялся проходящий мимо чужак в чёрных латах и в шлеме, изображающим морду кабана.
Хаомин пытался вырваться, но скрепили его слишком надёжно. Он рыдал, бился, мычал от отчаянья, но всё было тщетно.
На фоне кричали люди — на деревню тоже напали. Кто-то пытался бежать, но чужаки легко догоняли их, несмотря на тяжёлые доспехи. Они глумливо смеялись, когда ловили беглецов.
А затем крест с Хаомином выдернули из земли и потащили куда-то.
Оказалось, что притащили его к телеге, в кузове которой уже лежало несколько человек. Сыровар Южэнь и зависимый селянин Сюэтун. Хаомина бросили прямо на них.
— Эй, нормально воткни их в пазы! — раздражённым тоном приказал один из чужаков. — Никто этого за тебя делать не будет! Хули кидаешь их, мразь⁈
— Пошёл ты нахуй, Таланор! — ответил чужак, принёсший Хаомина. — Тебе надо — ты и делай!
— Ты доигрался, — констатировал Таланор, слезший с места возничего и извлёкший меч из ножен. — Вытаскивай меч, сукин сын — сейчас я раскрою тебя от башки до жопы!
— Да чего ты так сразу, а? — отступил чужак. — Ладно, я воткну их!
— Я уже достал меч, Моркант, — покачал головой Таланор. — Дерись или станешь кормом! Давно я не пил несвежей кровушки…
— Ах, сука! — выкрикнул Моркант и вытащил свой меч.
Началась драка, которой Хаомин мог бы порадоваться. Но он впал в состояние полного безразличия к происходящему. Перенесённые ужас и отчаяние отключили его сознание.
Он равнодушным пустым взглядом пронаблюдал, как Таланор обезоружил Морканта, отрубил ему голову и начал жадно пить его кровь прямо из обрубка шеи.
— Да-а-а… — с наслаждением изрёк он, отбрасывая иссушенное тело. — А теперь можно и потрахаться, хе-хе…
Он направился в деревню, оставив тело соратника и телегу.
Другие чужаки приносили новые кресты с людьми и бросали их рядом с телегой. А затем появилась группа из четырёх байгуев в броне попроще и подешевле — они вытащили из телеги Хаомина, Южэня и Сюэтуна, а затем начали втыкать основания крестов в пазы на полу кузова, перед этим сводя их руки к туловищам.
Так получалось очень компактно — они размещали людей вплотную, по четыре человека в ряд. Стало тесно и тяжело даже дышать, но Хаомину было уже всё равно. Он принял свою смерть и хотел, чтобы всё это поскорее закончилось.
Когда телегу набили пленниками, вернулся Таланор, напевающий какую-то весёлую песенку на неизвестном Хаомину языке и подстегнул лошадей.
Они удалились от деревни Сичжу на десятки ли. Хаомин был вынужден смотреть в затылок Сюэтуну, который всю дорогу дёргался и мычал в бессильном отчаянии.
— А вот мы и на месте, — произнёс Таланор, останавливая телегу. — Эй, вы! Разгружайте корм! И чтоб без глупостей — узнаю, что кто-то отпил хоть капельку, накажу вас всех!
К телеге подошли люди в обычной одежде, с лицами, как у обычных жителей Поднебесной, но с такими же багровыми глазами, светящимися в темноте.
Они были слабее, чем байгуи, потому что не могли выдёргивать кресты из пазов в одиночку. Работали они сообща и когда двое выдернули крест Хаомина, он увидел их алчные взгляды — они хотели съесть его. А он надеялся на это и даже повернул голову, чтобы было лучше видно шею.
— Я слежу за вами, выродки!!! — предупредил их Таланор. — А ну убрали свои ёбла от него!
Хаомин поморщился от раздражения — умереть не удалось.
После выгрузки из телеги их начали плотно заматывать верёвками и загружать в большие деревянные ящики.
В ящиках есть отверстия, чтобы внутрь попадал воздух, поэтому задохнуться в них не получится. Они предусмотрели всё.
Во тьме ящика время будто остановилось. Воспоминания возвращали его в светлое прошлое, он вспоминал лица жены и детей, переживая тяжёлую и душераздирающую скорбь.
Но хуже всего было осознание, что за них никто не отомстит. Армия вана не придёт, а сам Хаомин ничего поделать не сможет, потому что он слишком слаб. Он не смог защитить семью, а сейчас находится в ящике, в цепях — как он может отомстить?
Ящик снова загрузили в телегу, сверху нагрузили ещё, а затем она поехала. Это всё, что он мог узнать и понять изнутри.
Скрипя древесиной, эта конструкция ехала и ехала. Часами.
Но всё заканчивается, любой путь имеет конец, поэтому телега остановилась и началась очередная разгрузка.
— Вытаскивайте и ставьте передо мной, — распорядился какой-то вельможа в жёлтом шёлковом халате и с длинными волосами до плеч.