Но практиков почувствовать мы можем — излучение энергии Ци спрятать практически невозможно, оно источается из каждого практика, даже из нас с Маркусом. Это всё низкая энергоэффективность, свойственная начинающим практикам, в числе которых до сих пор находимся и мы с Маркусом и Сарой.
«Заканчивающих» практиков я ещё не встречал, из числа людей, во всяком случае — Фэйшаньцзо является тяньлуном и он в своём познании Пути и практик преисполнился настолько, что ему даже есть и пить не нужно.
И он не излучает Ци вообще, то есть, почувствовать его нельзя. Но он ещё не сянь — сяней можно почувствовать, но не за счёт излучаемой Ци, а за счёт её поглощения ими. Сянь — это тень в эфире, которую до ужаса боятся духи и прочие эфирные креатуры.
Фэйшаньцзо лишь на пару шагов приблизился к статусу сяня, поэтому ему нужно прилагать усилия, чтобы питаться окружающей его истинной Ци. Настоящий же сянь всасывает её, как пылесос, непрерывно, в автоматическом режиме. На что она расходуется? А это не известно даже мудрецам Храма.
Сяни не склонны делиться с другими подробностями о своих внутренних процессах, ну и вообще, им гораздо интереснее кайфовать, наслаждаться жизнью доступными способами или торчать столетиями в горах, занимаясь непонятно чем, а не общаться со всякими тупицами и пояснять им за жизнь.
Этих ребят можно встретить только случайно, потому что встреч с подозрительными лицами они стараются избегать — они же, суки такие, пребывают в гармонии, а подозрительные лица эту гармонию нарушают и лучше их избегать, чтобы кайф продолжался бесконечно.
— Заходим? — спросил Маркус.
— А чего сиськи мять? — усмехнулся я. — Нас уже заждались.
Опускаю забрало стального шлема, извлекаю из ножен меч и иду к зданию.
За нами уже давно наблюдают, я это знал, поэтому не особо удивился, когда по нам начали стрелять из арбалетов.
Лёгким взмахом отбиваю летящий в меня болт, а затем отправляю в стрелка малый огненный шар.
Маркус действовал жёстче — он использовал стихию Металла и стянул некоторые окна второго этажа частыми железными сетями.
С ноги врываюсь в здание и сразу же принимаю на меч удар мачете. Ну, то есть, это не совсем мачете, а каньдао, то есть, рубящий нож, предназначенный для рубки сахарного тростника.
Сельскохозяйственный инструмент не выдержал столкновения с княжьим мечом и сломался — я встретил его очень мощным ударом.
Дебила с обломком каньдао я убил ударом левого кулака, а затем нанизал на меч дебила с плотницким топором.
Сверху начал доноситься частый топот десятков пар ног — это, как я понимаю, спешит подкрепление.
Маркус ворвался в здание слева, через бумажное окно, и сразу же начал чинить беспредел и кровопролитие. С той стороны начали доноситься вопли экзистенциального ужаса и невыносимой боли.
Через обитые бронзовыми полосами двустворчатые двери, ведущие вглубь здания, в холл ворвался десяток мечников — эти уже носят кое-какие доспехи и вооружены настоящим боевым оружием.
В основном на них шлемы и стальные нагрудники, а у одного, видимо, командира, есть поножи и наручи с наплечниками.
Из оружия — преимущественно чандао, (1), но у троих в руках цзяни.
— Ты совершил ошибку, байгуй! — сообщил мне командир этой группы. — Живым ты отсюда не уйдёшь!
Реагирую на его слова молниеносным броском дротика из кожаной сумы, которую ношу на правом боку. Левой рукой я бросаю не так точно, как правой, но тут расстояние — десять метров.
Дротик пробивает грудь командира клановой охраны и этот бедняга падает. Стальной нагрудник не удержал дротик и был пробит.
— Убить его!!! — заорал разъярённый боец, видимо, бывший заместитель командира.
В этот момент деревянная стена слева была пробита чьим-то телом, а затем в холл ворвался разъярённый Маркус, сжимающий окровавленную секиру. Он заорал и кинулся на охуевших от произошедшего мечников.
Я успел лишь парировать удар чандао и заколоть, как поросёнка, его обладателя, а Маркус уже порубил остальных на куски.
— А-а-а… — выдохнул нанизанный на княжий меч бедолага.
— Да-да… — покивал я. — Увидимся ещё.
Вынимаю из него меч и срубаю им голову этого полутрупа.
— Где ещё⁈ — спросил Маркус.
— Думаю, что за той дверью, — указал я на массивную железную дверь.
Комната, из которой вышли мечники, как я понимаю, была предназначена для отдыха — на столе стоит недоигранная партия в маджонг, на полу пустые бутылки из-под рисовой водки, а также пустые тарелки.
А вот эта железная дверь — если где-то и хранится или находится что-то важное, то именно за такими вот дверьми…
— Я сейчас, — произнёс Маркус, сдерживая эмоции.
Я его понимаю…
Это у меня постоянные развлечения в виде заседаний совета, созидательной деятельности и разнообразия событий, а он, день за днём, пампится и работает в кузнице, что для него также является тренировкой в стихии Металла. Если бы не было Яню, которую он трахает каждый день, в свободное от тренировок и работы время, он бы уже давно чокнулся.
Он нанёс серию ударов по петлям, а затем разбежался и выбил дверь.
Сразу же после падения двери раздалось шипение запалов и произошёл ружейный залп.
Минимум две пули попали мне в грудь, а вот Маркус не пострадал, потому что рухнул на пол вместе с железной дверью.
— Блядь… — процедил я, набирая разгон.
Пули пробили мою кожу и застряли в мясе, но не очень глубоко. И всё же, это больно. Поскорее бы доделать кирасу — сколько можно это терпеть⁈
Разрубаю двоих бойцов с ружьями одним взмахом, а затем сбиваю с ног ещё двоих и добиваю очередью из ледяных стрелок в их лица.
Маркус же рванул с места и снёс троих бойцов, выставивших против него ружейные штыки. Его такой хуйнёй напугать невозможно, поэтому они были обречены по умолчанию — несколько раз сверкнула секира и список покойников пополнился ещё тремя именами.
Бойцы с ружьями закончились, и я огляделся по сторонам.
Этот зал является оружейной — тут на стенах полно пустых полок, на которых раньше покоилось оружие. Если они пусты, то это может значить только одно…
— Где все броуки, взявшие это оружие⁈ — спросил Маркус.
Его тело покрыто чужой кровью, а на декоративных элементах секиры висят кусочки кожи, волос и плоти.
— Они где-то рядом, бро, — ответил я. — Разделимся. Кому повезёт — тому повезёт…
И тут в комнату вошли двое практиков стихии Огня — они сразу же начали заливать нас адски горячим пламенем. Пламя заполонило всё пространство и начало вызывать детонацию пороха в сумах покойных стрелков.
Я прикрыл зрительную прорезь шлема рукой и пошёл в направлении левого практика, а Маркус, как я подозреваю, направился к правому.
Чем ближе к ублюдку, тем горячее пламя. И это пиздец как неприятно!
Шлем нагрелся, кожаная оплётка на рукояти княжьего меча загорелась и щипала жаром мои пальцы. Кожаные элементы бронированных штанов тоже загорелись. А вот последнее уже опасно — в бронештанах находится мой хрен и я бы хотел, чтобы с ним всё было в порядке…
«Где же ты, мразь⁈» — подумал я, щупая пространство впереди правой рукой. — «Попадись, шлюхин сын…»
Наконец, я нащупал что-то. Похоже, эта тварь пятилась от меня, потому что мы прошли метров сорок, а это длиннее, чем весь оружейный зал. Но этот бедняга упёрся в стену.
Хватаю его за руку, подтягиваю к себе, поток пламени иссякает, практик испуганно визжит, а затем я беру его за горло и сжимаю.
Практик стихии Огня пытается сжечь меня «Горячим касанием» в спину, но его уровень владения стихией, явно, недостаточен, чтобы прожечь серьёзного практика закалки тела.
Кадык практика с хрустом ломается, но мне этого мало, поэтому я прокручиваю его голову на 360 градусов, а затем, для надёжности, распарываю его бытовым ножом, как оленя.
Стряхиваю с себя угольки и чешу поясницу, которую пытался прожечь этот покойник, а затем осматриваюсь.
Маркус стоит в оружейной, держит своего практика за ноги и, с ожесточением, разбивает его голову об пол.
Удостоверившись, что практик мёртв, он сразу же снимает шлем и начинает тушить тлеющие дреды.
— Бля-я-ядь! — выкрикнул он. — Мои дреды!
— Да всё с ними в порядке! — заверил я его. — Почти не подгорели!
— Я так долго растил их! — возмущённо выкрикнул Маркус, а затем начал пинать труп с размозжённой головой. — Пидор! Лэйм! Трахнутый уёбок!
— И это всё? — оглянулся я по сторонам.
— Нет, не всё, — сказал мне какой-то хуй, стоящий на галерее. (2)
— Ты бы знал, как я рад этому обстоятельству! — заулыбался я.
Он одет в монотонную красную шёлковую мантию без рукавов, вышитую золотой нитью. Волосы у него длинные, но сейчас они затянуты в хвост на затылке — стричься надо…
По лицу — типичный обитатель Поднебесной, ещё и простолюдинский, судя по характерным чертам лица и въевшемуся в кожу загару. На вид ему лет пятьдесят, а аура Ци указывает на то, что он сильный практик, похоже, что стихии Воды и, вместе с этим, Воздуха. Частое сочетание, очень популярное среди практиков из людей.
Метаю в него дротик из сумы, но он выставляет перед собой заслон изо льда. Дротик оказался не в состоянии пробить полметра льда, созданного при помощи Ци, но я попробовал ещё.
Маркус, ненавязчивым движением, подтянул к галерее медные нити, на которые пустил металл с предметов комнатного интерьера.
Практик заметил это и бросил в него длинную ледяную пику.
Маркус легко уклонился от неё, а в ответ обрушил галерею одним жестом.
Практик исполнил сальто и приземлился на обе ноги.
— Честного поединка от вас не ждать, байгуи? — спросил он, погладив бородку.
— Мне кажется, что этот лэйм очень самоуверен, — произнёс Маркус.
— У тебя в соседнем помещении сидит минимум восемь практиков-слабосилков, — сказал я. — О какой честности может идти речь?
Практик смолчал, а затем сделал красивый жест рукой — в комнату вломились упомянутые мною практики.