Четыре часа строевой подготовки, а затем обед.
Учебный лагерь размещён на окраине квартала Байшань и его крепостная стена, до сих пор возводимая, является составной частью оборонительного периметра квартала.
Обедать мы с Маркусом решили в столовой при казарме — в офицерской части.
— Как наши дела? — спросил он.
— Откровенно говоря, паршиво, — тяжело вздохнул я. — Строительство укреплений идёт, но слишком медленно — приходится думать, где и что ставить, а не делать, как надо. Колючка производится слишком медленно, металла не хватает, ну и с оружием до сих пор непонятно. А я тут дрессирую ополченцев…
Вообще, я буду заниматься дрессурой только следующие три дня — мне надо продемонстрировать инструкторам технику строевой подготовки ополчения и задрочить самих инструкторов.
А когда будет достигнут приемлемый результат, офицеры сами будут распространять строевую подготовку в массы.
У нас есть пятьдесят тысяч ополченцев, мобилизованных из числа жителей двадцати подконтрольных мне кварталов — это немного, но больше нам не позволяют материально-технические ограничения.
Зато одно хорошо — порох у нас практически неограниченный, потому что в нашем распоряжении солидная часть запасов гвардейского арсенала.
А пока мы мучаем на плацу батальон ополченцев и два батальона гвардейцев, остальные стреляют по мишеням из мушкетов. Ольховые пули дают хоть какую-то кучность, почти бесплатные, ну и производятся они массово, поэтому ополченцы обретают первичные навыки прицельной стрельбы. И самое примечательное — навыков прицельной стрельбы нет даже у гвардейцев. Эти ополченцы будут первым массовым войском, способным прицельно поражать противника из мушкетов.
— Это важный вклад, бро, — произнёс Маркус. — Я уже вижу, что они начинают походить на людей — и это происходит быстрее, чем я ожидал. Видимо, твои методы работают.
— Ещё бы они не работали? — усмехнулся я. — Это методика, проверенная столетиями — она просто не может не работать.
— Когда уже будем применять гвардейцев для подготовки ополоченцев? — поинтересовался Маркус. — Хочется закончить с этим быстрее.
— Как только я буду убеждён, что они полностью всосали строевую мудрость, — ответил я.
Создание армии с нуля за критически малый срок — это тяжёлое и неблагодарное дело, которое, скорее всего, закончится провалом.
Пусть у нас есть всё необходимое материально-техническое обеспечение, но превратить всех этих доходяг в солдат за три-четыре недели — это практически невозможно.
Я пообщался с великим секретарём Сунем и попросил у него копейщиков и мечников из провинциальных армий — эти уже владеют строевой подготовкой и их надо лишь научить прицельной стрельбе, но Сунь сказал, что этого не будет — копейщики и мечники, как оказалось, очень эффективны в бою против орды порочников, поэтому они уже при деле.
А как бы это было заебись — подразделения, способные выполнять сложные манёвры на поле боя…
— Надо как-то пережить эту войну, — произнёс я. — А дальше будет легче.
— Точно будет, хоуми, — улыбнулся Маркус. — И мы обязательно её переживём.
*1064-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, южный кордон*
— Неправильно! — покачал я головой. — Слишком внатяг! Расслабить!
Спиралька Бруно, которую я массово внедряю для обороны кварталов, устанавливается повсеместно, перед стенами, возводимыми по периметру каждого квартала.
Работа идёт быстро, но мы не успеваем — в Байшане ещё ладно, все закончено примерно на 60%, но в остальных подконтрольных мне кварталах дела обстоят гораздо хуже.
Строитель кивнул и с усилием выкорчевал колышек из земли, а затем забил его правее.
— Вот! — ободряюще улыбнулся я. — Видишь? Она будто полурасслаблена, но, в то же время, не имеет достаточно свободы — когда туда попадёт нога противника, начнётся кровавая путаница и просто так он из неё не выберется!
По сути, колючая проволока — это одноразовое средство, ведь порочники не будут жалеть свою орду фанатиков и тупо завалят её трупами. Возможно, если среди них есть особо одарённые, то и ходячими трупами…
— Военный комендант Вэй! — примчался ко мне Тао, пацан, работающий в ведомстве Зонга. — Вас зовёт к себе госпожа Суруо! Она в совете!
— Понял тебя, — кивнул я, а затем обернулся к строителям. — Сегодня, до вечера, нужно закончить! Если завтра увижу, что до сих пор возитесь с этим участком — будет плохо вам всем!
Тао побежал дальше, потому что его точно отправили не только ради одного сообщения, а я быстрым шагом направился к зданию совета.
Сара у нас занимает официальный пост главного алхимика при совете квартала, а также имеет должность главы разведывательной службы при военном коменданте.
Пользуясь военным положением и расширением моих полномочий, мы быстро прихлопнули значительную часть выживших представителей разных преступных кланов.
Это позволило невозбранно получить дополнительные средства, а так же присвоить алхимическое оборудование из лабораторий и захватить варщиков. Всё-таки, ланфен — это сложный алхимический продукт, требующий серьёзного оборудования и компетентных специалистов.
Варщики теперь круглосуточно пребывают на режимном объекте, где варят целебные эликсиры, заживляющие мази, стимуляторы и прочие жизненно необходимые армии изделия. Эти ублюдки работали на кланы без принуждения, поэтому, в иной ситуации, их бы ждали рудники, но мы, в связи с военным положением, решили использовать их на пользу делу. А когда придёт время, они отправятся в селитряный квартал, где послужат городу в последний раз…
— Звала? — вошёл я в кабинет Сары.
— Да, — кивнула она, отвлёкшись от документов. — Нужно определиться по вопросу применения дурманящего отвара — на склады поступают тонны дурмана, предназначенного для ополчения. Что будем делать?
— Бля… — поморщился я. — Придётся использовать, но позже — это дерьмо слишком отупляет их.
— Известная проблема, — кивнула Сара. — Только имей в виду, что отвар работает на кумулятивном эффекте — человек должен пить его минимум трое суток, прежде чем будет достигнуто максимальное действие.
— А что известно о действиях противника? — спросил я.
— Разведка духами затруднена, — вздохнула Сара. — Я не хочу тратить Ци на сильных духов, а слабосилки не проходят через заградительные барьеры обеих сторон конфликта. У порочников точно есть очень сильный практик призыва духов, возможно, не один. У кровопийц практиков больше, но они ощутимо слабее. Но я знаю, где проходит граница барьера — в девяноста километрах от пригородов Юнцзина.
Девяносто километров — это много или мало? Зависит от планов порочников.
— А кровососы? — спросил я.
— У них происходит что-то непонятное, — ответила Сара. — Они собрали огромную армию к югу от города, не меньше трёхсот тысяч — это всё кровопийцы. Я узнала это потому, что заградительный барьер спадал минимум шесть раз за прошедшие двое суток. Что это может значить — я не знаю.
Как я понимаю, готовится генеральное сражение — кровососы стянули весь свой зоопарк из восточных провинций прямо под Юнцзин, к которому всё это время двигалась орда порочных.
Для взятия столицы выделять слишком много войск эти мудаки не будут, им важнее разбить основную армию кровососов, а уже потом «медленно-медленно спускаться и перетрахивать все стадо». То есть, дальше им нужно будет лишь разбить разрозненные провинциальные армии и весь мир в их руках…
Скоро произойдёт главная битва в истории Поднебесной — порочники против кровососов. И я искреннее желаю успеха обеим сторонам.
— Ты слышал объявление императора? — спросила Сара.
— Неа, — покачал я головой. — Не до того было.
— А зря, — улыбнулась Сара. — По всей Поднебесной брошен клич — в Юнцзин призываются все юся.
— Очухались, блядь, — неодобрительно вздохнул я.
— Лучше поздно, чем никогда, — пожала плечами Сара. — Возможно, скоро объявится Дора…
— Возможно, — кивнул я. — Надеюсь на это.
— А что если она с порочниками? — вдруг спросила Сара. — Вдруг спятивший юся — это…
— Нет, — прервал я её. — Это кто угодно, но не Дора. У меня было больше шансов обратиться к Порочному Циклу, чем у неё. У неё какие-то другие причины не идти в Юнцзин.
— А может, она мертва? — спросила Сара.
— Тоже вряд ли, — убеждённо заявил я. — Она умнее нас троих вместе взятых.
— Вместе взятых — вряд ли, — покачала головой Сара. — Но вот вас с Маркусом — это точно.
— И если мы с Маркусом, два валенка — один сибирский, а другой нью-йоркский, сумели дойти до Юнцзина, то она могла сделать это даже раньше, — улыбнулся я. — Тут что-то другое. Не верю я ни в её предательство, ни в её смерть.
— Надеюсь, что она, всё-таки, придёт, — вздохнула Сара.
— Я тоже, — сказал я. — Ещё что-то?
— Да, — кивнула Сара. — Ты уверен насчёт бомб?
— Абсолютно, — сказал я. — Нам терять нечего: падёт Юнцзин — падёт Поднебесная.
Двухцуневые пушки, моя авторская разработка, в Юнцзине известны и даже производятся массово — практически все окрестные провинции снабжаются столичными пушками.
Но у них есть недостаток — недостаточная поражающая способность стандартных ядер. Я думал, что с этим поделать, но ничего в голову не приходило, а потом появился Маркус и предложил два решения.
Первое решение — шрапнель. Это что-то вроде дальнего родственника кассетного боеприпаса, представляющего собой полый чугунный шар, начинённый порохом и свинцовыми пулями. В нём также предусматривается регулируемая дистанционная трубка, позволяющая выставлять дистанцию подрыва.
Второе решение — бомбы. По сути, это тот же шар, но с пороховым зарядом и взрывателем, рассчитанным на ударное действие.
Маркус утверждает, что шрапнельные снаряды эффективнее, но их очень сложно производить, поэтому дешевле и быстрее изготавливать бомбы с инерционными взрывателями.
В итоге я решил, что простые бомбы — это наш вариант, а шрапнель пусть катится к чёрту.