— Ёбаный в рот!!! — выкрикнул я. — Берегись!!!
Падаю на правое колено и укрываюсь за пуленепробиваемым щитом, а Маркус бросается к брошенной телеге, наполненной керамическими амфорами.
Двухцуневое орудие, установленное на баррикаде, делает выстрел и я сразу же ощущаю мощное давление на щит, который с лязгом бьёт меня верхней частью по шлему.
Бросаю взгляд направо и вижу, что Маркус не особо пострадал, но искупался в вине, которое, судя по запаху, является разбавленной дешёвкой. И не жалко даже.
— Ты цел⁈ — спросил Маркус.
— Кажется, да! — ответил я, отбрасывая измятый и в трёх местах продырявленный щит. — Вперёд!
Врываемся в облако дыма, висящее перед баррикадами, пересекаем его и выходим прямо на артиллеристов, лихорадочно перезаряжающих орудие.
Нанизываю на штык сразу двоих артиллеристов, а Маркус проводит мощную серию из трёх ударов и убивает сразу четверых.
У орудия было своё боевое охранение из десятка солдат-жуаньши. Продержались эти ребята недолго…
— Жалко бросать, — посмотрел Маркус на орудие. — Состояние неплохое…
Он пнул жуаньши, в котором застряла его мисс Пэйн. Тело рухнуло на окровавленную землю и Маркус добил мертвеца тычком основания годендага в голову.
— Укатим в тот дом? — предложил я.
— И снаряды туда же, — кивнул Маркус. — Потом, когда всё кончится, утащим в квартал — чувствую, что нам пригодится вся доступная артиллерия.
Сзади раздались выстрелы. Мы обернулись, но всё быстро закончилось — дух-ящер с фламбергом вонзил свой меч в грудь порочника с ружьём, а дух-мечник отрубил голову копейщику.
Перед этим, как я понимаю, они зарезали ещё троих мудаков, подбиравшихся к нам с Маркусом.
Ящер отсалютовал нам своим мечом. Я признательно кивнул ему.
— Сара кроет, — улыбнулся Маркус.
Духи двигаются примерно в двухстах метрах позади. Это специально на случай, если нас захотят основательно окружить. У Сары всё серьёзно, поэтому мы даже не задумываемся о прикрытии со спины — всё схвачено.
Разворачиваю орудие и быстро закатываю его прямо в жилой дом с северной стороны улицы. Маркус заносит туда же боеприпасы.
Накрываю орудие тканью, сорванной с окровавленной постели и выхожу на улицу.
— Вроде, в глаза не бросается, — сказал Маркус.
— Главное — не забыть, — вздохнул я. — Идём дальше.
Следующей нашей целью является безымянный базар, который на карте западных пригородов никак не помечался. Это единственное относительно открытое пространство посреди очень плотной застройки, поэтому мы ожидаем, что враг будет вынужден сконцентрировать там силы для дальнейшего продвижения.
Вернее, после того, что мы увидели на площади Чжэнгфу, этот базар 100% служит для накопления сил — ведь как-то та прорва порочников сумела пройти к площади, прорвав оборону местного ополчения…
— Вот знак, — указал Маркус. — Базар в пятидесяти метрах.
— Т-с-с-с… — приложил я палец к дыхательному отверстию в шлеме. — Слушай…
С запада, от базара, доносятся вопли отчаяния и боли, а это верный признак того, что порочники там и их дохуя.
— Кажется, их там много, бро, — произнёс Маркус. — Будем юзать наших малышек?
— Естественно! — улыбнулся я. — Доставай!
— Я ща… — Маркус открыл подсумок и вытащил из него четыре шарообразные бомбы.
Конструкция примитивная — чугунный корпус, внутри порох, а из отверстия торчит фитиль. Но фитиль не простой — это трубка, горящая внутри, поэтому случайное задувание пламени практически исключено.
Вешаю Д-11 на спину и вооружаюсь двумя бомбами, заранее прижав запальные трубки большими пальцами.
Бежим к базару, и нам открывается типичная картина бурной жизнедеятельности порочников, но в куда большем масштабе, чем на площади Чжэнгфу.
— Жги! — скомандовал я и применил практику «Огненный палец».
От моих больших пальцев к запальным трубкам было подано пламя, пропитанная порохом древесина взялась, началось горение замедлителя и я бросил бомбы в наиболее крупные скопления врагов.
Да, истязаемые порочниками гражданские тоже пострадают или умрут, но тут вариантов-то и не особо много — нужно внести хаос и дезориентацию, а затем рубить сучар быстро и жёстко.
«Мы здесь добро, блядь, и мы решаем, какие потери приемлемы, а какие нет!» — подумал я, наблюдая за полётом бомб.
Расчёт оказался верен и бомбы взорвались в воздухе, прямо над головами порочников.
Положило по пять-шесть мразей с каждой бомбы, что не очень много.
«Но это честная работа», — подумал я, перехватывая Д-11.
— Юрген⁈ — поражённо воскликнул Маркус.
— Чего⁈ — не понял я, а затем увидел нашего однокашника.
Юргена, как видно, изрядно поебала жизнь: кожа в ужасных язвах, на голове длинные и широкие проплешины, глаза покрыты гноем, а сам он, с азартом, ебёт толстого мужика, уже переставшего пытаться сопротивляться.
— Ах ты, пидарас! — проревел Маркус и выстрелил в Юргена из Биг Гана.
Но Юрген доказал, что до сих пор юся — он сразу понял, что будет, поэтому перехватил тело толстого мужика, закрылся им от картечи, а затем подал мощный поток ветра в сторону Маркуса.
Картечь превратила толстого мужика в кровавый фарш, но Юрген, судя по прыти, с которой он побежал подальше от нас, пострадал не сильно. Если вообще пострадал…
— Виталик, достань его! — крикнул Маркус. — Эта шлюха не должна уйти!
Видимо, между ними был давний конфликт, о котором он решил не говорить. Или как ещё объяснить такую реакцию? Или он возмутился тем, что Юрген ебёт мужика? Или что?
Юрген — «воздушник», то есть, обучался с упором на стихию Воздуха. Всерьёз биться против юся — это новый для меня опыт.
Спарринги, совместные тренировки — этого было дохуя, даже слишком дохуя, но вот бой насмерть…
В темпе вальса вспоминаю, как «физик» должен сражаться против «воздушника».
Тупо пытаться догнать его — это путь в никуда. Устанешь, не догонишь, а он лишь посмеётся.
Тактика боя против «воздушника» заключается в работе головой. Нужно предугадывать его действия, сводя всё к «зажиманию у канатов», если говорить на языке бокса.
Все «стихоплёты» очень любят находиться на дистанции, потому что у них есть острая аллергия на втыкающийся в их тело металл. Но «воздушники» и «водники» — эти просто вынуждены держаться подальше, когда речь идёт о юся-«физике».
У них нет надёжных способов удержания «физика», поэтому они могут уповать лишь на манёвренность и бегство.
Вообще, «воздушники» считаются обсосами, потому что у них специализация на воздушных чудовищах и на сухопутных чудовищах средней силы, а в противостоянии против юся — это слабейшие доходяги.
Например, если «воздушник» и тот же «душнила» имеют эквивалентную мощь Ци, то «душнила» порвёт его в 7 случаях из 10.
А если речь о поединке «физика» с «воздушником», то последнему надо лишь бежать, блядь, с поросячьим визгом, потому что шансы на победу у него 2 к 10. А если он встретился с двумя юся-«физиками», то его шансы падают до нуля — он не то что не победит, он даже не убежит.
И мы с Маркусом знаем это, знает это и Юрген, но он не убегает. Почему? Смирился с судьбой? Но он же порочник…
Началась беспорядочная пальба — остальные порочники и зомби-солдаты открыли по нам огонь, но попадали далеко не все.
Сара прекратила прикрывать тылы и вмешалась в бой, чтобы сократить количество помех. «Помехи» умирали от безжалостных ударов духов, что, в очередной раз, доказывало крутость пути «душнилы» — сидишь себе в Кремле, попиваешь пуэр, а твои духи режут врагов пачками.
«Лучшая работа в мире, блядь…» — подумал я, сбрасывая со штыка бездыханное тело порочника.
Он, явно, был бывшим солдатом какой-то провинциальной армии, но не сдох и был поднят по технологии Порочного Цикла, а самостоятельно принял предложение, от которого некоторым бывает очень тяжело отказаться…
— Маркус, двигай вбок! — выкрикнул я на русском. — Я попробую поджать его! Пусть думает, что я реально пытаюсь догнать его.
Юрген, насколько мне известно, русским языком не владеет, а вот Маркус владеет, примерно на том же уровне, на каком я владею английским, литовским, норвежским и испанским — приемлемо.
Мы, из уважения друг к другу, ну и для повышения тактической гибкости, выучили языки соратников ещё в Храме, правда, на базовом разговорном уровне. Да и была у меня корыстная мыслишка, что по возвращении домой это даст кое-какие преимущества и расширит возможности…
— Понял тебя!!! — ответил Маркус на русском.
— Русский⁈ А-ха-ха!!! — рассмеялся Юрген. — Маркус, ты выучил русский? Ха-ха-ха-ха!!!
Повеяло от его слов чем-то таким, специфическим, из конкретного периода истории Германии…
Ауф дер хайде блют айн кляйнес блюмелайн! Тум-тум-тум! Унд дас хайсст: Эрика!
— Всегда чувствовал, что вы, мрази ёбаные, так и не оставили свою гнилую хуйню! — заявил я.
Юрген лишь с презрением ухмыльнулся.
— Подойди сюда, пообщаемся, ссыкло ты ебаное! — призвал я его.
Вскидываю Д-11 и стреляю.
Юрген применяет стихию Воздуха, чтобы молниеносно взмыть метров на шесть, а затем, столь же быстро, приземлиться обратно.
Здесь пулемёт нужен, чтобы достать его…
— Маркус-Маркус-Маркус! — обратился Юрген к моему чёрному бро. — Чёрная ты обезьяна, нихуя так и не поняла!
Мне стало обидно за него, что утроило моё желание достать сучонка и запытать его до смерти.
— Надо было добить тебя тогда, мазафака! — ответил Маркус. — Ну, ничего, сейчас исправим!
— Что ты там собрался исправлять, горилла безмозглая⁈ — усмехнулся Юрген. — Твоя мать уже высрала тебя из своей пизды — ничего уже не исправить!
Похоже, что он слишком увлёкся обсиранием Маркуса и почти перестал следить за мной. Ошибка страшная, блядь…
Ненавязчиво сокращаю дистанцию — теперь Маркус взял на себя роль «загонщика», а я стал «перехватчиком».
— Твой отец, наверное, бросил вас сразу же, когда увидел, что высрала его жена! — продолжил Юрген. — Впрочем, ничего необычного для ниггеров!