Вся эта шаткая система, в которой я не иду во дворец, чтобы захуярить императора и босса-кровососа, держится только потому, что мне это выгодно.
И от императорской администрации не зависит практически нихуя — самые живые кварталы находятся в моих руках, а всё остальное до сих пор переносит вспышки мора, случаи голода, мародёрство и бандитизм. Чиновники делают вид, что контролируют ситуацию в Юнцзине, но это неправда.
Императорская администрация сейчас — это власть без силы. А я — это сила с властью.
— Я хочу сказать, что когда-нибудь придётся прекратить это, — произнесла Гизлан.
— Время придёт, — ответил я на это.
А я жду прибытия Цзоу Реншу и Лу.
Бывший ван-куколд мне нужен для обеспечения легальности власти, потому что против байгуя или какого-нибудь простолюдина на троне ополчится весь город. Мне этого не надо.
А Реншу из очень знатного рода, в архивах императорской администрации этот род значится, поэтому определённые права на престол у него есть. Во всяком случае, не меньше, чем у нынешнего императора, точно так же происходящего из ванского рода.
Надо лишь дождаться, пока приедет конвой. Ещё месяца три-четыре и он будет. А там можно и начинать…
— А вот и тёмные фабрики, — произнесла Гизлан, когда мы вошли на огороженную территорию завода.
Это южная часть квартала Байшань, рядом с Кремлём — завод планомерно расширяется и выпускает всё больше и больше ткани.
— И, всё-таки, вы гении, — улыбнулась Гизлан, наблюдая за тем, как рабочие тащат вагонетку с готовой тканью по деревянным рельсам.
Это придумал я — подумал, что будет круто упорядочить транспортировку грузов по всему производственному массиву.
Железные рельсы — это, блядь, фантастика, в наших-то условиях, а вот деревянные — почему нет?
И ездят теперь по всему заводу вагонетки, перевозящие как сырой хлопок, так и готовую ткань. Быстро и почти бесплатно — только лошадей корми и пои.
— Ага, Илоны Маски, — усмехнулся я. — Скоро в космос полетим.
— А ведь это не так недостижимо, как тебе кажется, — сказала Гизлан. — Читала я историю об одном практике, который соорудил летательный аппарат, толкаемый духами.
— Я тоже читал эту историю, — кивнул я. — Его труп нашли в двухстах ли — говорят, он был заморожен и разбился вдребезги от удара об землю.
— Ну, не обязательно прямо в космос, — улыбнулась Гизлан. — Но можно ведь сделать самолёт — почему никто не пробовал, кроме этого идиота?
— Это же думать надо, — ответил я. — Аэродинамика, тяга духов, манёвренность… А вообще…
Её слова заставили меня задуматься. Полноценный самолёт — духи ведь и так летают…
— Нужно будет проконсультироваться с Сарой, — сказал я. — Не совсем понятно, нахрена нам самолёт, ведь в бою его не применишь, но сама идея интересная.
Боевое применение самолёта на духовой тяге ограничено тем, что его будет очень легко «заглушить» — любой мало-мальски сильный «душнила» сможет создать непроницаемую завесу, после пересечения которой самолёт останется без духов. И всё.
— Дафу Вэй, — отвесил мне поклон примчавшийся Хо Бин, 6-й заместитель Маркуса.
— Приветствую, — кивнул я ему. — Мне нужна статистика. Сколько километров ткани у нас есть на складах?
Суточное производство я знаю и так — 9 500 метров ткани. Ввиду того, что рыночная цена хлопковой ткани снижена до 1,5 цяней, выручка составляет 428 золотых лянов в сутки.
Падение цены на чи ткани обусловлена политическими причинами — вроде как и «чистая альтруистическая услуга народу», но и существенно расширяет сегмент покупателей. Покупать ткань по 3 цяня за чи — это пиздец какая роскошь, а тут 1,5 — вдвое дешевле и, вроде как, даже выгодно, ведь речь идёт о хлопковой ткани.
Маркус планирует утроить производство, чтобы лутать, просто на ровном месте, 1200–1300 золотых лянов в сутки. Рынок сожрёт всё и будет ощущать лёгкий голод, потому что мы, после небольшого исследования, установили истинный объём потребности — только на кварталы Ядра нужно около 20–25 километров ткани в сутки.
Ещё нескоро мы займёмся военными заказами — да и где теперь армия?
У нас монополия на хлопок, потому что местные производители вымерли нахуй, в точном соответствии с рыночными законами, монополия на армию тоже у нас — 1-я дивизия морской пехоты Юнцзина прекратила своё существования и превратилась в полноценный Корпус морской пехоты Юнцзина.
Форма и экипировка — это и так на нас, сами производим и снабжаем. Оружие и боеприпасы же поступают со складов, перевезённых из опустевших кварталов, а также производятся на частных предприятиях, по моему заказу.
Император и его хуесосы могут лишь смотреть на это, как правительствующие куколды. А что поделать? Испугались, блядь, доверили ответственную работу разбирающемуся дяде — и чего ждали? Что я просто сложу полномочия и уйду?
«Наивные чукотские парни…» — подумал я с неодобрением.
— Накоплено сто пятьдесят километров ткани, — ответил Хо Бин. — Ежесуточно мы отправляем на склады по два километра, в соответствии с приказом мастера Чжи.
— Замечательно, — кивнул я. — Соберите двадцать километров ткани и отправьте в логистический центр.
Мы отправим этот груз в провинцию Юулинь, к вану Касперу Дзержинскому.
В отличие от охуевшего Джованни, который возомнил о себе всякое, Каспер проявил адекватность и с готовностью согласился торговать.
В обмен на двадцать километров хлопковой ткани, он поставит нам скот — коров, овец и коз. Одна корова стоит, в зависимости от состояния, где-то 8–11 серебряных лянов, коза — 8–12 цянов, а овца — 1–1,2 серебряных ляна. Тяговые волы стоят дороже — 12–13 серебряных лянов — их-то мы и берём, в основном.
Двадцать километров хлопковой ткани стоят 901 золотой лян, если по рынку, поэтому скота получается порядочно, но слишком мало, чтобы удовлетворить потребности сельского хозяйства.
Нужно договариваться с остальными ванами, но у кого-то в провинции творится пиздорезка, кто-то кайфует и не желает поднимать резко потяжелевшую жопу, а кто-то просто слишком охуел.
Джованни меня, блядь, просто бесит — такая мразь, что хочется поехать к нему и разбить его наглое и высокомерное ебало, отняв при этом золотую пайцзу…
«Не заинтересован иметь дел со служилой чернью», — припомнил я формулировку из ответа Джованни. — «Охуевший баран, блядь».
— Слушаюсь, дафу Вэй, — поклонился шестой зам Маркуса.
— И начинайте упаковку ещё двадцати километров — возможно, сделка с ню-ван Кааи завершится успехом, — распорядился я.
Ванам брать хлопковую ткань выгодно — это у нас 1,5 цяня за чи, а они могут назначить у себя почти любую цену. Маржа с такого бизнеса легко может достигнуть двукратного, а то и троекратного окупа. Но выёбываются…
«Наверное, просто не понимают, как работает бизнес, и не видят выгоды», — подумал я. — «Джованни, долбоёб, так и так, будет покупать хлопковую ткань для своей провинции, но уже у купцов, по 3–4 цяня за чи — сам себе злой Буратино».
— Как происходит внедрение отчётных форм? — спросила Гизлан. — Документы у тебя с собой?
— Да, госпожа Ги, — поклонился Хо Бин. — Возьмите…
Он передал ей свиток, перевязанный белой нитью.
Гизлан распечатала его и начала изучать содержимое.
— Тут подпись не поставлена — как можно быть уверенным, что эти данные передал именно мастер Тан? — спросила она у Бина.
— Устраним, госпожа Ги, — вновь поклонился зам Маркуса.
— Внимательно прочитай инструкцию и сверь отчёт на соответствие, — потребовала марокканка. — Это не шутки — за иные ошибки потом нередко летят невинные головы.
— Уверяю вас, виновники будут наказаны! — заверил её Бин.
— Мне не виновных нужно наказывать, — покачала головой Гизлан. — Мне нужно, чтобы вы перестали допускать ошибки в отчётных формах!
— Ты запомнил эти мудрые и бесценные слова? — спросил я.
— Да, дафу Вэй, — ответил зам Маркуса.
— Тогда иди и твори добро, — с улыбкой отпустил я его.
*1311-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли *
— А чего она лезет к моим пацанам? — спросил недовольный Маркус, полирующий кирасу специальной тканью. — Дел других нет?
— Она внедряет новую систему отчётности, — ответил я. — И пусть внедряет — она точно шарит в этом. Яньсюн, например, просто в восторге от красоты конструкции — ссыт кипятком и славит её при каждом удобном случае.
— Мы и так нормально работали, — покачал головой Маркус. — И ничего, чего-то, не наебнулось, ниггер. Всё цвело и пахло — без отчётной хуйни!
— Да пусть работает, — махнул я рукой. — Ты же не собираешься всё время всё лично контролировать? Хочется же, чтобы всё как-то само еблось, ведь так?
— Ну, да, — согласился Маркус. — Нет, можно себя заставить, приложить волю и тащить это всё годами, но…
— Нахуя, да? — заулыбался я. — Вот Гизлан шарит — она хочет сделать нашу бюрократию прозрачной, чтобы неполадки и злоупотребления выявлялись не после инспекции, а по косвенным данным. Ну и пиздюли лично выдавать устанешь — пусть работают другие.
— Короче, хуй с ним, — сказал Маркус. — Делайте, что хотите.
— Говоришь как мой отец, — усмехнулся я. — Но я чего пришёл? Давай протестируем меня — мышцы уже очень близки к «Сапфировым вратам».
— Выходи на улицу, — кивнул Маркус. — Я приготовлю стволы.
Выхожу из мастерской, на ходу снимая с себя рубашку из теневого шёлка.
Рубашка эта имеет лазурный цвет, а также рисунок в виде тёмно-синих пальмовых листьев — почти как у Томми Версетти из GTA Vice City.
— Готов? — вышел Маркус, несущий в руках охапку из ружей разного калибра.
— Давай, ебашь! — развёл я руки в стороны.
Маркус зарядил ружьё калибра 10 миллиметров и выстрелил мне в живот. Я ощутил лишь не особо сильный толчок. Смятая пуля упала на траву.
— Ожидаемо, — сказал я. — Давай сразу на 15 миллиметров, бро!
— Окей, — кивнул Маркус и выбрал из кучи ружьё нужного калибра.