Чиркнул ударно-кремнёвый замок и мне в живот ощутимо стукнула тяжёленькая пуля. Пробития нет, но есть отпечаток в виде кольца слегка посиневшей от удара кожи.
Поднимаю упавшую пулю и внимательно рассматриваю её. Когда шарообразная пуля врезается в преграду, она начинает сплющиваться и втягивает в себя кусочки плоти, кости и одежды, поэтому при разрезании извлечённой из тела пули можно обнаружить что-то инородное.
— Давай сразу двадцатку! — сказал я. — Что-то вообще хуйня какая-то!
— Я сейчас! — вооружился Маркус ружьём калибра 20 миллиметров.
Шипение и выстрел.
— Ох, а вот это уже больновато… — произнёс я.
Пуля попала в область над пупком и вызвала очень неприятные ощущения, но пробить мою кожу не смогла. Впрочем, я бы не хотел повторять что-то подобное.
— Это круто, хоуми! — воскликнул Маркус. — Памп даёт результаты! А пулю Несслера будем испытывать?
— Рановато, — покачал я головой. — Я думаю, она пробьёт меня.
— Ну, окей, — кивнул Маркус. — Может, зря мы их внедрили?
— Да похуй, — сказал я. — У нас же есть бронька! Давай и её испытаем!
— Гоу, бро, — улыбнулся Маркус. — Ты облачайся, а я ружья перезаряжу!
Бегу на склад и начинаю экипировку латной брони «Блади Айрон Мэн Марк I» — это разработка Маркуса, полностью изготовленная из закалённой кровавой стали, полученной из животных.
Толщина кирасы, в самом центре, достигает двадцати пяти миллиметров, а шлем вообще имеет лицевую маску толщиной в тридцать миллиметров.
Суммарно эта броня весит 185 килограмм и защищает от любой хуйни, кроме суицидальной депрессии. Тяжесть, в нашем случае, это даже плюс, потому что юся в такой броне будет очень тяжело кинуть через бедро или повалить.
А ещё Маркус предусмотрел на ней шипы на наплечниках, как у Бэтмена. Только вот они не полупидорское средство самообороны, которое, каким-то образом, никого не ранит, а орудие массового убийства, способное распороть человека на лоскуты в одно движение.
Быстрыми и точными движениями надеваю на себя элементы лат и стягиваю их хитрой системой ремней.
Тяжесть ощущается сразу же — кираса давит на грудь, а шлем создаёт давление на шею.
Внутренняя сторона брони оббита шестью слоями теневого шёлка, который не только защищает металл от разрушающего воздействия Ци, но и представляет собой амортизирующую подкладку.
«Надо пампиться в чём-то подобном», — подумал я. — «Это же перманентная нагрузка — можно весь день в таком ходить и, пассивно, заниматься!»
— Ты готов, бро⁈ — спросил Маркус. — А то я уже готов!
Выхожу на улицу.
— Ха-ха, сияешь, как королева бала, бро! — рассмеялся Маркус. — Иди на огневой рубеж!
Прохожу мимо него и иду на стрельбище, к мишеням.
— Стреляю сразу из 20-миллиметровой! — предупредил Маркус и вскинул ружьё.
Раздался раскат выстрела, но я вообще ничего не почувствовал.
— Охуенно! — сообщил мне Маркус. — Ты что-нибудь ощутил⁈
— Вообще ничего! — ответил я.
— Тогда заряжаю Несслера! — предупредил Маркус.
Через десяток секунд он вновь вскинул ружьё и выстрелил.
— Да! — воскликнул он. — Круто! Ю-ху!
Пулю Несслера я тоже не почувствовал. Похоже, броня успешно прошла испытание.
Мой чёрный бро приблизился и рассмотрел степень повреждений.
— Непонятно нихера, — почесал он затылок. — А, вот кусочки свинца. Хм… Никаких повреждений, получается.
— Меньшего и не ожидалось, — усмехнулся я.
— А теперь физические тесты! — сказал Маркус. — Полоса препятствий — без брони норматив — тридцать одна секунда. На рубеж!
Я прибежал к началу полосы препятствий и занял стартовое положение.
— Старт! — скомандовал Маркус.
Через стену я перелетел — броня не лишила меня возможности совершать мощные прыжки.
Спокойно проползаю под колючкой, а затем забираюсь на высокую стену с помощью каната.
Легко пробегаю по подвешенному на цепях бревну, а затем хватаюсь за канат, но тот сразу же опасно трещит. Второго шанса не будет, поэтому нужно с первого раза — перемахиваю через ров и сразу же бегу к лабиринту.
Финальный отрезок — препятствие «Разрушенная лестница». Быстро взбираюсь на неё и без усилий спускаюсь по её ступеням.
— Сорок одна секунда, хоуми! — сообщил мне Маркус. — Для брони — пойдёт!
Систему вентиляции я не включал, потому что нагрузка кратковременная, но в будущем, чувствую, она меня спасёт далеко не один раз.
— Это просто личная БМП… — произнёс я, снимая шлем.
— А то! — усмехнулся Маркус. — Не терпится испытать всё это в реальном бою, хоуми.
Его комплект лат, названный им «Блади Мазафака Айрон Мэн Марк I», имеет схожее бронирование, но весит 211 килограмм, из-за бо́льших размеров Маркуса.
— Знаешь что, бро? — спросил он. — Я думаю, наши морпехи готовы к походу. Надо обкатать наших малышек в деле и сломать ебало орде фриков. Заебало уже на пороховой бочке сидеть, ниггер! Это бездействие выглядит так, будто бы мы ждём их следующего шага — мы же не ждём?
— Ты прав, — согласился я. — Пока мы тут тонем в бытовухе, они жгут северо-западные провинции и копят силы. Но морпехи точно готовы?
— Ещё как! — заулыбался Маркус. — Они вымуштрованы, обучены и готовы к бою! И это без ебаного отвара!
Дурманящий отвар, как известно, очень плохо сказывается на умственных способностях человека, поэтому обучение одурманенного идёт крайне медленно. В связи с этим, выдача дурмана была прекращена, что позволило вернуть морпехов к нормальному состоянию, в котором в них довольно-таки эффективно вколачиваются нехитрые воинские навыки, нужные для войны будущего…
Да и вообще, как оказалось, одурманенные солдаты хорошо сражаются только в тупом построении сплошной линией, когда всего-то и нужно, что быстро перезаряжать ружьё и разряжать его в направлении врага.
Это доказывает, что солдат должен находиться в трезвом уме и светлой памяти — только в таком случае он способен выполнять нужные манёвры на поле боя.
— Тогда нам нужно перекинуть все дела на замов, ну и пообщаться с Сарой и Гизлан — думаю, кто-то должен остаться в городе, чтобы тут всё не полетело по пизде, — сказал я.
— Да! — кивнул Маркус. — Гизлан нужно взять с собой — она хороший «физик» и будет нам полезна.
— Тогда погнали к Саре, — произнёс я. — Только броню сниму.
Разоблачившись и повесив броню на держатели, я вышел во двор и попытался вспомнить, где сейчас находится Сара.
— Чего застыл? — спросил Маркус, надевший пурпурного цвета майку с золотой окантовкой.
На майке вышит фуцанлун (1) в рэперской кепке и солнцезащитных очках, держащий в лапе тлеющий косяк. Это совершенно нехарактерный для местных стиль вышивки, поэтому Маркусу пришлось озадачить сразу нескольких портных-мастеров, чтобы они сумели выдать ему требуемое.
Майка, естественно, из теневого шёлка, что уже очень дорого, но ещё дороже её делает краска — это пурпур, привозимый в Юнцзин с дальнего востока. Говорят, что для получения примерно грамма пурпура, приходится насмерть захуярить 8–12 тысяч специальных моллюсков, над трупами которых потом издеваются, выдаивая из них слизь, которую потом ферментируют десять с лишним дней и делают с ней всякое…
В общем, прикид у Маркуса достоин императора, потому что стоит очень дорого. Ну и вообще, Маркусу такое носить нельзя, потому что только император имеет право носить пурпур — но на хую мы его вертели, поэтому все старательно закрывают глаза, когда видят генерала Смита, рассекающего в модненьком прикиде.
— А где сейчас Сара? — спросил я.
— Думаю, что в школе, — пожал плечами Маркус. — Наверное, в пятьдесят второй.
— Погнали туда, — сказал я, надевая рубашку. — Надо браться за организацию похода как можно быстрее — совсем, блядь, забегался и забылся…
*1311-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, средняя общеобразовательная школа № 5*
В школе № 52 Сары не обнаружилось, но зато тамошний завуч, Гань Фу, знал, что госпожа Суруо пошла в школу № 5, чтобы провести беседу с учительским составом.
Гань Фу, кстати, чуть не пересрался, когда увидел меня в школе — его жопа хорошо помнит удары розог…
Возможно, тот набор учителей — самый лучший из когда-либо выпущенных нами. Это высококлассные специалисты, обучающие детей и взрослых с особым тщанием и остервенением.
А всё потому, что страх прививает дисциплину!
Можно сюсюкать с ними, как привыкла Сара, опирающаяся на какие-то там педагогические нормы, а можно устроить невообразимый террор, под гнётом которого стрессующие ученики лучше усваивают материал.
— Привет, шугар! — заглянул в кабинет директора Маркус.
— А вы здесь чего? — нахмурилась Сара, до этого момента изучавшая какой-то длинный свиток. — У меня, вообще-то, инспекция.
— Она может потерпеть паузу минут на двадцать? — спросил я.
Сара тяжёлым взглядом посмотрела на директора и двоих завучей, стоящих перед ней по струнке.
— Ждите меня, — сказала она. — Вернусь ровно через двадцать минут.
В этот момент дежурный начал трезвонить в звонок, что означало перемену.
На фоне раздался топот сотен ног — дети побежали выпускать накопленную энергию на школьном участке.
Сара дала знак и директор с завучами, с облегчением, покинули кабинет.
За всеми нужен глаз да глаз — образовательная программа должна исполняться неукоснительно. Сара следит за этим, потому что нам нужны специалисты нужного качества. В огромных количествах.
И движение к этому уже началось — в Ядре построено восемнадцать школ, а ещё две сейчас строятся.
Каждая школа вмещает шестьсот учеников, но обучение проходит в две смены, поэтому всего в каждой школе обучается по 1200 детей и взрослых.
При условии, что две оставшиеся школы будут достроены в течение следующих двух месяцев, все наши школы будут выпускать 24 000 выпускников с четырёхлетним школьным образованием.
В конце концов, через три года, мы придём к выпуску 24 000 выпускников каждый год, но это капля в море.