Особенностью нашей извести является то, что она тщательно просеяна, не содержит комков, поэтому, по задумке Маркуса, она должна относительно надёжно повреждать врагу глаза и жечь глотки.
Во врага попадали далеко не все банки, но те, что попадали, делали свою грязную работу на все 100% — до меня донёсся надсадный кашель и болезненный ор тысяч глоток.
Безветрие и плотность вражеского боевого порядка играют нам на руку, ведь белая пыль достаточно долго держится в воздухе и тщательнее поражает живую силу. Жуаньши, скорее всего, глубоко похуй на негашёную известь, но и их глаза страдают.
Когда эта волна живой и неживой силы приблизилась на достаточную дистанцию, морпехи открыли огонь из ружей, а артиллерия переключилась на картечь.
Как я понял, враг атакует в пять огромных волн, насчитывающих примерно девяносто-сто тысяч фриков и жуаньши. Любая провинциальная армия посыпалась бы от такого натиска — наверное, фрики и побеждали раньше именно такой стратегией. Но у нас укрепы, концентрация артиллерии и пули Несслера…
И всё же, несмотря на колоссальные потери, враг сумел приблизиться к передовой — и тут ему пришлось обходить засеки и идти по специально оставленным каналам, на которых и сконцентрировали свой огонь все ближайшие морпехи.
Дистанция меньше пятидесяти метров, поэтому пули способны прошивать людские тела навылет, что лишь усугубляет убойность огня.
— Сектор двенадцать, дафу Вэй!!! — прибежал вестовой.
— Не скучайте, пацаны! — махнул я рукой артиллеристам и поднял с земли свой щит.
Бегу на указанный участок и вижу, что тут настоящий прорыв — фрики рвутся к батарее, но я успеваю вовремя.
Врезаюсь в толпу, застрявшую на кольях, коими усеян периметр вокруг артиллерийской позиции, и раздаю удары мечом и щитом.
Я застиг всю эту мразь за любимым делом — некоторые фрики уже потрошат трупы морпехов и обмазываются их кишками. Это вызывает во мне спонтанный прилив ярости, и я начинаю действовать очень быстро и жёстко.
За пару десятков секунд художественно нарезаю четыре-пять десятков фриков, а затем молниеносно вскидываю ручницу Д-25 и разряжаю её в скопление врагов. Их рвёт на кровавые куски, но я не смотрел на результат, а сразу же прорвался сквозь эту толпу и нанизал на штык сразу двоих фриков.
Взмахнув этим неестественным шашлыком, я разбросал несколько десятков фриков, а затем повесил ручницу на спину и вновь вооружился мечом.
Натиск врага был сбит напрочь, что дало артиллеристам время на перезарядку. Они дали слитный картечный залп и смели основную массу фриков.
— В пустоту, спидозные пидоры!!! — проревел я и развалил подвернувшегося фрика мечом, на два неравных куска.
Здесь моя работа закончена, поэтому я быстро возвращаюсь на исходную, на ходу перезаряжая Д-25.
По пути замечаю духа-мечника, методично шинкующего фриков в секторе девять. Они стреляют в него из ружей и пытаются проткнуть штыками и копьями, но тщетно — он не только полуматериальный, но ещё и крайне опытный мечник, легко парирующий удары и наносящий два в ответ.
— Дафу Вэй, сектор восемнадцать! — сообщил ожидающий меня вестовой.
— И сектор три, дафу Вэй! — вторил ему другой вестовой.
«Пожарных команд» остро не хватает…
Бегу в восемнадцатый сектор, но там, как оказалось, морпехи уже справились своими силами — они потратили ручные осколочные бомбы, которые приказано беречь на особый случай.
Разворачиваюсь и мчу в сектор три, где, как оказалось, ситуация начала принимать критический оборот.
Юся-фрик, носящий стальной шлем с личиной из человеческого черепа, разваливает морпехов с помощью гэ, древкового оружия, оснащённого г-образным навершием.
— И снова бой!!! — рявкнул я. — Моя картечь с твоей губой!!!
Подбегаю к этому покеру почти в упор и разряжаю ручницу. Юся разрывает на части, вместе с его сраной гэ, древко которой картечь ломает сразу в трёх-четырёх местах.
Морпехи начали отвешивать мне благодарственные поклоны.
— Прекратить хуйню!!! — прикрикнул я на них. — Стреляйте, суки!!!
Вновь возвращаюсь на исходную и вижу там духа-лучницу.
— Что⁈ — спросил я.
Дух-лучница вытащила из колчана полуматериальную стрелу и начала неуверенно писать на земле.
«ИДИ ТЫЛ СРОЧ».
Примечания:
1 — Габион — от итал. gabbione — «большая клетка» — это фортификационный элемент, представляющий собой плетёную корзину без дна, набитую камнями и землёй или только землёй. Сооружать такое не легко, а очень легко, потому что необходимые ингредиенты лежат под ногами. Широко применять их начали примерно с XVI века, но существует древнерусское слово «тура», которой обозначали непосредственно то, что чем-то напоминает габион (помимо того, что под турой понималась также просто башня или даже осадная артиллерия) — так что, вот хрен его знает, когда именно появились первые габионы. Хотя интуитивно понятно, что для защиты от стрел мороки слишком много, ведь от них, из-за навесного характера стрельбы, габионы защищают не очень, поэтому, несомненно, появились они не раньше начала широкого применения огнестрела.
2 — О вале из тел — был примечательный эпизод в Гражданской войне в США — Битва при Спотсильвейни, происходившая в период 8–21 мая 1864 года. Из-за того, что федеральные войска атаковали укреплённые позиции войск конфедератов, тупо в лоб, там случилась кровавая баня, особенно на участке, позже названном «Кровавый угол» (Bloody Angle). Там, действительно, из-за постоянно накатывающих на укреп федеральных солдат, образовался вал из людских тел — очевидцы писали, что на некоторых участках можно было пройти, не касаясь земли, исключительно по трупам. Даже естественно сложилось так, что тела стали частью укреплений конфедератов. Но не надо считать, что это был такой аккуратный вал — это была хаотичная мешанина из тел, покрытых грязью и кровью, плавно перетекающая в укрепления конфедератов.
Глава пятнадцатаяТы не ты, когда голоден
*1351-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, штаб городской стражи военной комендатуры*
Сара решительно вошла в кабинет инспектора Се Бохая и застала его за распитием чая.
— Как это понимать? — спросила она вместо приветствия.
— Что? — не понял её инспектор. — Чаепитие? Так у меня обед!
— Нет, — покачала головой Сара. — Как понимать полное игнорирование моего приказа об усилении патрулирования квартала Цзюньмэй?
— А-а-а, это… — улыбнулся инспектор Се. — А я посчитал, что это необязательно — гораздо выгоднее будет усилить этими подразделениями патрулирование второго кольца, как более приоритетного.
— То есть, мои приказы необязательны к исполнению? — уточнила Сара.
— Да, — улыбнулся инспектор. — Мои договорённости с дафу Вэем на тебя не распространяются.
— А ничего, что он передал мне полномочия дафу Вэя и генерала армий Чжи? — холодным тоном спросила Сара.
— Не знаю, как с этим дела обстоят у вас, байгуев, но у нас женщины просто не могут управлять ничем, что серьёзнее торговой лавки, — ответил на это Бохай. — Ты, насколько я помню, как раз, управляла лавкой — лучше занимайся этим, а остальное доверь серьёзным мужчинам.
Сара задумалась и попробовала вспомнить, как с подобными ситуациями справляется Виталий. Конкретно с такой ситуацией он точно не сталкивался, но ему неоднократно бросали вызов люди с разным уровнем влияния и силы.
Дипломатия тут ничего не решит, поэтому договариваться бесполезно.
Если она верно поняла инспектора Се, а она очень редко неверно понимает людей, то он для себя всё уже решил. Подчиняться ей он не будет, но не потому, что она женщина, а потому что ему выгоднее делать свои дела самостоятельно, пока не видят Виталий и Маркус.
А утверждение, что он считает недостойным себя подчиняться женщине — это лишь весьма благовидный и всем понятный предлог.
— А что насчёт права сильного? — спросила Сара.
— А что с ним? — не понял её инспектор.
— Инспектор Се, ты забылся, — сообщила ему Сара. — Ты забыл, что у меня есть официальные полномочия — безраздельная власть над вверенными дафу Вэю территориями. Сейчас мы выйдем на плац перед зданием и ты соберёшь всех своих подчинённых. И лучше тебе не раскрывать свой рот, пока я не скажу — просто молча исполни.
За её спиной материализовался ужасного вида дух — трёхглавая химера, созданная из льва, неизвестного науке насекомого и мифического грифона.
Из того, что Сара узнала у этого духа, почти тысячу лет назад он терроризировал северо-восток Авалона, где пожирал домашний скот и рабов-шуяо, а когда его пытались убить, лакомился егерями и солдатами бриттов.
Он умер от голода, в глубокой старости, когда потерял способность выходить из сети пещер и не смог охотиться даже на крыс. Но он надёжно вошёл в легенды и фольклор, поэтому успешно пережил тысячу лет пребывания в эфире — застарелый человеческий страх и восхищение исследователей подпитывали его душу всё это время.
Испугавшийся инспектор Се нервно кивнул и медленно встал из-за стола.
Сара вышла на плац городской стражи и дождалась, пока инспектор Се соберёт весь личный состав.
— Единоначалие и субординация! — провозгласила она. — Что о них говорит устав городской стражи?
Но стражи молчали.
— Единоначалие — это принцип, при котором все решения принимает один руководитель, и именно он несёт персональную ответственность за всё, что происходит в его сфере ответственности! — сообщила Сара всем присутствующим. — Субординация — это система подчинения младших по званию или должности старшим, соблюдение установленного порядка взаимодействия, где каждый знает своё место и обязанности!
Она замолчала и посмотрела на инспектора Се, который не знал, что делать и как реагировать на происходящее.
— Инспекторе Се Бохай, что думаешь об этом? — обратилась к нему Сара. — Я приказываю тебе ответить на этот вопрос.
Тот не знал, что ответить. Сара намеренно поставила его в эту ситуацию: либо он игнорирует её приказ и становится жертвой неотвратимого и беспощадного правосудия военного времени, либо прогибается и навсегда теряет лицо перед подчинёнными.