Сара выбежала на улицу и села в дилижанс.
— В Кремль, — приказала она возничему.
Это новая модель дилижанса, со стальными рессорами и амортизаторами, предназначенная для дальних поездок, но вполне пригодная и для езды по городу.
Она прекрасно осознавала, что необходимо срочно повышать мобильность населения, поэтому озадачила кузнечные цехи Юнцзина производством рессорных подвесок для нового типа транспорта.
На данный момент, по междугородним линиям курсируют пятьдесят три дилижанса, относительно комфортно перевозящих по семь-восемь человек за раз. Полезная нагрузка на дилижанс — всего около 900 килограмм, но гораздо важнее грузов, всё-таки, люди.
Программа по заселению опустевшего города работает в полную силу, поэтому в Юнцзин идут и едут тысячи людей из провинций.
Сара выставила заказ на тысячу дилижансов, поэтому кузнецы загружены на год вперёд — это не только оживляет бизнес, но и способствует более быстрой перевозке населения. Это статья расхода, которую ей пришлось принять — без притока людей из провинций, город будет восстанавливаться очень долго…
Дилижанс доехал до Кремля — Сара бодро вошла на участок и начала искать Архивариуса. Он обнаружился в беседке, стоящей посреди разросшегося сада.
Виталий как-то сказал ей, что под этим садом захоронены некие ночные налётчики, которые всякий раз напоминают ему о каких-то славных временах…
Как и всегда, Архивариус заносил на пергамент какие-то записи на неизвестном никому, кроме него, языке.
— Тебе что-то нужно? — спросил он.
— Мне нужно знать, где сейчас находится тяньлун Фэйшаньцзо, — ответила Сара.
— Пятьдесят шесть золотых лянов, — назвал он цену.
— Хорошо, — согласилась Сара и достала кошелёк.
— Это как-то связано с состоянием Виталия? — уточнил Архивариус.
— Да, — кивнула она.
— Тогда двадцать шесть золотых лянов, — назвал Архивариус новую цену.
— С чем это связано? — не на шутку удивилась Сара.
Никогда ещё она не наблюдала у него никаких признаков альтруизма.
— Он дал мне больше, чем стоили оказанные мною услуги, — ответил он. — Это компенсация.
Но это оказался не альтруизм.
— Вот, — высыпала Сара деньги на столик беседки.
Архивариус тщательно пересчитал их, а затем аккуратно сложил в шкатулку, стоящую рядом с писчими принадлежностями.
— Ищи его в провинции Хуачэн, в холмах возле уездного города Минфан, — сообщил он. — У тяньлуна какие-то дела со старостой деревни Хэму — если я верно интерпретировал донесение от моего агента, он хочет заработать денег на собственных экскрементах.
«Виталик рассказывал про свою бизнес-схему с драконьим дерьмом…» — вспомнила Сара. — «Она ему настолько понравилась, что он, почти наверняка, рассказывал о ней Фэйшаньцзо».
Виталий считает её гениальной, потому что это будто алхимическое превращение еды в золото, но с недостатком в виде необходимости поиска надёжного дракона, который готов жрать тонны еды в течение многих лет…
— А зачем ему деньги? — удивилась Сара.
— Я ещё не выяснил, но мне тоже очень интересно, — ответил Архивариус. — Потому я и слежу за ним — мне интересно, что он будет делать после тысячелетий, проведённых в пещерах.
Вероятно, дракон прекрасно знает о факте слежки, но она ему, видимо, не очень-то мешает.
— Благодарю за бесценную информацию, — улыбнулась ему Сара.
— Цена её определена — двадцать шесть золотых лянов, — покачал головой Архивариус. — За десять золотых лянов я могу передать ему весточку.
— Не пойдёт, — вздохнула Сара. — Слишком медленно.
Архивариус кивнул и вернулся к своим записям.
Сара же направилась в здание Кремля. Первым делом, она изучила карту и установила местонахождение провинции Хуачэн. Проложив прямой маршрут и запомнив его, она направилась в голубятню.
В иной ситуации, она бы просто отправила мощного летучего духа, через которого передала бы почти любой объём информации, но прошедшая битва её сильно подкосила, поэтому у неё слишком мало Ци.
Решение — малый веретенник. Это перелётная птица, летающая на экстремально большие расстояния, преодолевая в день 1200–1500 километров, без посадок и остановок на кормёжку.
Это почти идеальная птица для быстрой передачи информации — практики духа, служащие в военной почтовой службе, используют исключительно их.
Сара быстро написала сообщение тяньлуну, прикрепила его к лапе малого веретенника, а затем подсадила в птицу духа.
Одержимая птица успокоилась и внимательным взглядом посмотрела на Сару, ожидая команд.
— Лети на юг… — начала она давать инструкции вестнику.
Через три с половиной минуты птица вылетела из голубятни.
Глава семнадцатаяВидите? Я вам подмигиваю!
*1391-й день юся, Поднебесная, провинцияЧунхуа, рисовое поле на границе уездовЛэйюньиЦяньфан*
— Вперёд, мазафакеры!!! — проревел Маркус и побежал на фриков.
В тот день, когда Виталий получил тяжёлое ранение, враги, потерявшие Александру, управлявшую ордой, утратили какую-либо организацию и начали стихийную атаку.
Массы фриков, вперемешку с жуаньши, бросились на позиции КМП Юнцзина пешеходной лавиной.
То, что практики, морпехи и Виталий расчистили пространство для контрнаступления, никак не помогло фрикам — наоборот, они остановились не перед высоким трупным валом, а на полностью восстановленных засеках.
Из-за этого они больше времени провели под наиболее эффективным огневым шквалом, что создало новый трупный вал, но уже ближе к передовой линии…
— Выше хоругви!!! — продолжил Маркус, а затем врезался в толпу фриков.
А дальше трупный вал только рос, из-за чего даже пришлось отодвинуть артиллерию подальше, чтобы орудия сохранили возможность стрелять по противнику прямой наводкой.
В тот момент Маркус совершил одновременно и ошибку, и успешный ход — приказал практикам стихии Огня и гренадерам поджечь трупный вал.
Фрики продолжили карабкаться по валу, загораться и гибнуть от картечи и пуль, что наносило им катастрофические потери, но затем кто-то сумел остановить их — они стояли за валом до тех пор, пока не прогорит основная масса трупов. И в тот момент, они навалились разом, быстро пересилив огневую мощь мушкетов и артиллерии.
Из-за этого морпехам пришлось отступать на промежуточную линию, терпя высокие потери.
«Это было больше ошибкой», — констатировал для себя Маркус, параллельно пронзая металлическими шипами полдесятка фриков. — «Надо было позволить им убиться на трупном валу».
Мисс Гор жужжала шипами из кровавой стали, рассекающими воздух, а фрики мёрли, иногда по двое-трое за раз.
Маркусу нравилась новая версия шипастого годендага, но он уже чувствовал, что «перерос» её — нужно что-то ещё больших размеров и потяжелее, потому что мисс Гор ощущается в его руках как не очень тяжёлый металлический лом.
Фрики честно пытаются окружить его и завалить телами, но они слишком лёгкие, чтобы это имело шансы на хоть какую-то успешную реализацию…
«Мене, мене, текел, уфарсин», (1) — с ухмылкой подумал Маркус, нанося круговой удар годендагом.
Тот бой, произошедший на оборонительных позициях Корпуса, закончился сокрушительным поражением фриков — они пытались завалить укрепления мясом, у них это даже получилось, но затем Маркус приказал поджечь новый трупный вал и послал морпехов в контратаку.
Меньшая часть начавших заканчиваться фриков сумела отступить, так как вал удалось поджечь не везде, но большая часть так и осталась лежать на передней оборонительной линии.
Потери врага не поддаются подсчётам, а Корпус потерял девятнадцать тысяч восемьсот девяносто одного человека только убитыми.
После таких потерь, по всем канонам военного дела, контратаковать нельзя, но у врага осталось слишком мало сил, нет артиллерии, а в тылах его орудуют выжившие гусары и карабинеры. Дело верное.
— Охуеть! — выпучил глаза Маркус, когда увидел, как сразу сотня фриков взорвалась кровавым фаршем.
— Слишком медленно работаешь, малыш! — сказала ему Гизлан, ворвавшаяся в скопление фриков с княжьим мечом наперевес.
Вокруг грохочут тысячи мушкетов — фрики отступают, оставляя свои паршиво укреплённые позиции.
Морпехи же атакуют в рассыпном строю, выигрывая этот бой за счёт верной тактики, опирающейся на прицельный огонь, а не на синхронные залпы.
Конная артиллерия катится по полю вслед за солдатами, стараясь, при случае, поддержать их огнём.
Там, где вражеский строй прорвали Маркус и Гизлан, морпехи добились наиболее глубокого продвижения и начали разделение остатков вражеского боевого порядка на две части.
«Всего три часа бьёмся, а фрики уже просрали», — подумал Маркус, убивший шипами вражеский расчёт артиллерии.
Артиллеристы пытались навести своё двухцуневое орудие на Гизлан, которая бы точно не пережила выстрел картечью в упор, но не успели и умерли, корчась на десятках длинных медных шипах.
Вот сейчас Маркус жалел, что было подготовлено слишком мало кавалеристов. Позавчера, с продовольственными обозами, прибыло два свежих эскадрона гусар, но этого слишком мало, чтобы эффективно преследовать отступающего врага и наносить ему возможный максимум потерь…
— Сдохни, броук! — вбил в голову жуаньши остриё годендага Маркус.
Остриё надёжно зафиксировалось в черепе, но это его не смутило и он использовал тело в качестве утяжелителя удара.
Упокоенный жуаньши в форме сотника какой-то провинциальной армии «помог» Маркусу расплющить фрика-малолетку, кинувшегося на него с кухонным ножом.
Качество солдат у Порочного Цикла упало катастрофически — похоже, что Александра, после первых двух волн, приказала прислать из северо-западных провинций всех, кто остался.
Тут и массово поднятые жуаньши из гражданского населения, и слишком сильно покалеченные жуаньши-солдаты, и небоеспособные фрики, и слишком юные, и слишком старые…
С такими противниками отлично справляются в ближнем бою и рядовые морпехи, которые и наносят основной урон остаткам вражеской армии.