— А моё мнение никого не интересует? — спросил Реншу.
— Ты и сам знаешь ответ, дорогой, — улыбнулся я. — Но давай, выкладывай.
— Я считаю, что нужно договариваться с теми юся, которые получили золотые пайцзы от Юнтина, — сказал император. — Они уже сильнейшие — пусть послужат общему делу.
— По-хорошему, их всех надо грохнуть, — вздохнул я. — Их власть — это незримое свидетельство существования предыдущего императора.
— Давай просто отпиздим их всех и включим в состав армии похода? — предложил Маркус. — Реншу ведь выделит нам пайцзы, дающие право владеть теми провинциями?
— Разумеется, — улыбнулся император. — То есть, вы используете тех юся?
— Да, — кивнул я. — Кого надо отпиздим, кого надо убьём…
— … всё будет, как мы любим, — усмехнулся Маркус.
*1772-й день юся, Поднебесная, провинцияЮулинь, городЮнчэн, площадь перед дворцом вана*
— Каспе-е-е-е-ер!!! — прокричал я. — Выходи биться!!!
Гвардейцы вана, носящие красные латные доспехи с изображением белого коронованного орла на нагрудниках, вскинули ружья и навели их на меня.
— Стрельнете — жестоко выебу!!! — предупредил я их. — Только на прошлой неделе лак нанесли!!!
Некоторые гвардейцы опустили ружья.
— Что происходит⁈ — показался в надвратной башне само ванское высочество Каспер Дзержинский.
— О, Каспер!!! — воскликнул я с радостью. — Вызываю тебя на даньтяо! Выиграешь — получишь полную независимость и титул короля польского! Проиграешь — станешь моей личной сучкой, которая будет бегать и делать то, что я скажу!
— На каком основании⁈ — возмутился Каспер.
— Ты знаешь, как у нас всё устроено, дорогой! — усмехнулся я, а затем вытащил из подсумка пайцзу. — А если ты решишь пойти против кодекса юся, то вот у меня есть пайцза на княжение в провинции Юулинь! Это значит, что ты уже, в любом из исходов, перестаёшь быть ваном! Либо беги, как ссыкло, забывшее лица храмовых мастеров, либо дерись и попытай удачу!
— Не зазнавайся, курва-мать, Виталий! — крикнул мне в ответ Каспер. — Не знаю, кто и как тебя учил, но меня учили очень хорошо и я не потерплю такого пренебрежения! Как вызванный на даньтяо, я назначаю условия! Биться будем без доспехов, личным оружием!
— Идёт! — ответил я. — Когда?
— Через час, на том месте, где ты стоишь! — ответил Каспер.
— Тогда я начинаю снимать доспехи! — крикнул я. — И если кто-то из твоих долбоёбов решит, что можно меня пристрелить — даже если у него получится, помни, что КМП Поднебесной будет здесь через двое суток и тебе пиздец!
Вряд ли у них получится пробить мою кожу, но если они попробуют, то придётся действовать по-плохому, а этого мне бы хотелось избежать — времени не так уж и много.
— Готовься к смерти, курва! — крикнул Каспер и спрыгнул с надвратной башни во внутренний двор.
— Слушайте, мужики! — обратился я к его гвардейцам. — Где у вас тут можно сытно поесть⁈
Один из гвардейцев, первым опустивший ружьё, указал на винную башню «Золотой закат».
— Спасибо, родной! — помахал я ему и направился в здание. — Ещё увидимся!
В винной башне снимаю номер, а также заказываю плотный обед.
Освобождаюсь от тяжеленных лат, складываю их на кровати и спускаюсь в основной зал, где меня ждали утки по-юнцзински, молочные поросята в кисло-сладком соусе и десять литров разбавленного колодезной водой сидра.
— М-м-м, объедение… — прожевал я кусок ребра молочного поросёнка. — М-м-м, божественно!
Запиваю его разбодяженным сидром и ломаю бедренную кость поросёнка, чтобы высосать его костный мозг. Костный мозг — это самый жир, буквально…
— Вот тебе монетка, за сервис, — вручил я разносчику серебряный лян. — Молодец.
Доедаю поросёнка, затем съедаю второго, а напоследок расправляюсь со стаей уток по-юнцзински.
— Ну, пора бы и честь знать! — вытер я рот полотенцем. — Хозяин — это было просто великолепно! Разрешаю вывесить табличку, что твою винную башню высоко оценил великий канцлер Поднебесной!
Выхожу на улицу и вижу, что собралась большая толпа зевак, услышавших, что тут намечается событие года.
Каспер уже стоит на месте, в окружении свиты. Подхожу к ним и свитские сразу же съёбывают подальше. Видимо, решили, что даньтяо начнётся сразу же…
— Имей в виду, что убивать тебя я не буду, — предупредил я поляка. — Ты мне очень сильно пригодишься — я собираюсь организовать небольшой поход.
— Хочешь стать вождём похода⁈ — спросил Каспер. — Ты⁈ Ха-ха-ха! Ты, у себя в Юнцзине, совсем закис и утратил связь с реальностью! Я развивался всё это время — я стал настолько силён, что тебе тупо, я пердоле, нехуй ловить тут, Виталий!
— Давай-ка ближе к делу, — попросил я и вытащил княжий меч из ножен.
Каспер извлёк из ножен свою саблю, сделанную из кровавой стали и демонстративно помахал ею, со свистом рассекаемого воздуха. Ну-ну.
— Начинаем, — сказал я и пошёл в атаку.
Дзержинский применил практику «Порыв яростного ветра» и сделал резкий рывок в мою сторону, предварительно занеся саблю для обезглавливающего удара.
Отклоняю голову от рубящего удара, одновременно нанося апперкот левым кулаком. Ускорение Каспера плюс ускорение моего кулака, равно — отлетающий назад Каспер.
— Кха! — кашлянул он и рухнул на брусчатку.
— Знаешь что? — спросил я. — Мне даже меч не нужен.
Возвращаю княжий меч обратно в ножны и занимаю рукопашную стойку.
Каспер поднялся на ноги и с яростным криком бросился в атаку.
Отражаю мощный сабельный удар левым предплечьем и наношу удар кулаком правой руки прямо в челюсть, пока что, вана.
Каспер пробивает мне лоукик по правому бедру, но я игнорирую это, как нечто несущественное, а затем перехватываю его правую кисть, чтобы сломать её.
Раздаётся хруст и княжья сабля со звоном падает на брусчатку.
— А-а-а, курва!!! — проревел Каспер и шарахнул мне в лицо лбом.
— Это удар, да? — усмехнулся я и отодвинул свою голову назад. — Вот это — удар!
Врезаюсь лбом в лицо Касперу, раздаётся хруст костей и, теперь уже бывший, ван падает без сознания.
— Вот пайцза! — вытащил я из кармана золотую табличку. — Волей великого Сына Неба, я назначен временно исполняющим обязанности вана этой провинции! Любой, кто желает оспорить Его волю, выходи сюда и бейся со мной! Я серьёзно! Обладатель этой пайцзы станет законным ваном провинции Юулинь!
Рассматриваю собравшуюся толпу. На лбу у меня кровь мирно лежащего Каспера, взгляд бешеный — жду реакции.
И реакция последовала: сначала свитские Каспера, а затем и гвардейцы с рядовыми горожанами, рухнули на колени и начали отбивать троекратные поклоны.
— Правильное решение… — удовлетворённо кивнул я, а затем посмотрел на приходящего в себя Каспера. — Очнулся? У тебя из головы не вылетело, что ты теперь моя сучка?
Примечания:
1 — О съедении печени врага — в дальневосточных культурах имело место такое явление. Ими считалось, до ликвидации безграмотности и повышения общей осведомлённости населения о медицине, что печень человека — это вместилище силы, души, воли или даже гнева. В традиционной китайской медицине, печень хранит кровь, регулирует Ци, а также управляет гневом и решимостью. Из этого, вполне логично, следует, что если человек умирает с сильной обидой, а когда тебя протыкают копьём или мечом, это очень обидно, то в его печени накапливается очень мощная энергия, которую, получается, можно присвоить. А как присвоить? Пожарить на сковороде с лучком, перцем и соусом чили по вкусу, а затем сожрать. Параллельно с этим, поедание печени врага — это ещё и унижение и аннигиляция личности, а также превращение врага в часть себя. В китайском языке есть выражение 食其肝, ши ци гань — «съесть его/её/их печень», что считается выражением стойкой неприязни к человеку. Естественно, эта херня не могла остаться только в Китае, поэтому задокументированы случаи, когда печень врага поедали маньчжуры, тунгусы и японцы. Последние, кстати, популяризовали это до неприличных масштабов — ладно, самураи поедали печень врагов, они, в целом, были ебанутыми любителями пощекотать очко, но в XX-м веке солдаты Императорской армии Японии были замечены за вырезанием и поеданием печёнок военнопленных, особенно тех, которые яростно сопротивлялись. Такое же они практиковали во время Нанкинской резни: американского миссионера Ральфа Л. Филлипса заставили смотреть, как японцы выпотрашивают китайского солдата, а затем жарят его сердце и печень, после чего съедают их. Тем не менее, в древности всё это было очень редким явлением, но вот японские императорские солдаты прямо ебанулись и упоролись. Впрочем, не только они — печально известный Отряд 731 тоже практиковал подобное. Эти субчики были настолько ебанутыми и кончеными, что Аненербе с их поисками наследия арийцев — это что-то вроде проведения детских утренников. На эту тему у SUREN’а есть очень качественный видеоролик — рекомендую, особенно в контексте того, что Япония исторически не так давно отказалась от узконаправленной самообороны и увеличила военный бюджет до 2% от ВВП.
Глава двадцать девятаяМы такие разные, но все-таки мы вместе!
*1783-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, городЮнцзин, Дворец Тёплого Лета, внутренний двор*
— … все вы получите лучшую экипировку, лучшее оружие и, самое главное, цель для приложения своих сил, — продолжал я вещать.
Мы сумели «телегофицировать» 318 юся разной силы. Ну, то есть, я находил нужного юся, бил его, а затем закидывал в передвижную клетку, чтобы не сбежал.
Но основная масса, что-то около 200 юся, сдались без боя, потому что видели, что бывает с теми, кто решает попытать удачу.
Это уже полноценная армия похода, которой раньше хватило бы, чтобы снести часть экспедиционной армии шуяо. Сейчас уже, конечно, не хватит — дальнобойные ружья и полевые пушки очень плохо сказываются на современных боевых раскладах…
— Наша цель — освобождение всей восточной части Центральных провинций от гнёта кровопийц, наших настоящих врагов! — заявил я. — Я требую от вас выполнения своего долга — я требую, чтобы вы выполнили своё предназначение! Вы — юся! Ваша единственная жизненная цель — убивать чудовищ!