Падаем на щебень вместе и я добиваю ублюдка двумя ударами кулаком левой руки по морде. Напоследок роняю ему на лицо огненный шарик, который поджигает его.
Начинается интенсивная стрельба — морпехи выбивают всадников, а те пытаются перемахнуть параллели и добраться до беззащитных солдат в осадном лагере. Но они ещё не знают, из-за особенностей местности, что слабых мест в нашей обороне тупо нет — дальше частокол и окопанные полевые пушки…
— Н-на! — бросил я дротик в удаляющегося от меня всадника.
Пробить пуленепробиваемую броню такой дротик не в состоянии, но мне и не надо — при попадании он передал всю свою энергию кровососу и тот рухнул, повиснув на стремени.
Конь испугался и понёс, шоркая кровососом по базальтовой щебёнке.
Бросаю ещё четыре дротика разным адресатам, но попадаю только тремя.
Тут на меня заходит ещё один кровосос-копейщик с позолоченными знаками различия. Он хочет исполнить таранный удар копьём, но мне надоело играть в игры, поэтому я уклонился от копья, врезался в грудь коня и сразу же повалил его.
Кровосос пытается спрыгнуть с падающего коня, но застревает в стременах.
Подхожу к нему и срываю с него шлем, украшенный позолоченными ушами летучей мыши.
— Ха-ха, такой же полупокер, как и остальные! — отметил я, рассмотрев его холёную рожу. — Кто ты, чмошник⁈
— Вам не победить!!! — выкрикнул кровосос и попробовал применить какую-то магию.
Перехватываю его правую руку и выдёргиваю её из сустава, а затем делаю то же самое с его левой рукой. Кровосос орёт, как оглашённый и пытается отбиться от меня ногами.
— С твоими дружками уже покончено, — сказал я, оглядевшись. — А с тобою мы ещё поговорим…
Кавалерийский рейд закончился, очевидно, неудачей, поэтому остатки кровососов бегут обратно к крепости.
Видимо, комендант крепости или кто там командует обороной, очень сильно рассчитывал на этот рейд, потому что начал выводить из крепости пехоту, но сейчас пехота заходит обратно.
В качестве мести за провал, крепостная артиллерия открыла огонь. Тяжёлые ядра падали случайно, нередко отражаясь от породы и улетая то в небо, то дальше по склону…
Добегаю до ближайшей параллели и спрыгиваю в неё, затащив кровососа.
— Пленный? — уточнил морпех, сидящий в нише.
— Нет, блядь, мой новый лучший друг! — ответил я. — Конечно, сука, пленный!
Тащу воющего кровососа по параллелям, в тыл.
— Приготовить спа-процедуры, — велел я, роняя пленника на землю и прижимая его ногой.
— Воду и полотенце, господин? — уточнил мой ординарец, Ма Инцзе.
— А какие ещё у нас бывают спа-процедуры? — удивился я.
— Сию секунду, хоу Вэй! — поклонился ординарец.
— Не могу сказать, что это полезно для здоровья, — сказал я кровососу. — Но одно знаю точно — это будет незабываемо…
— Бро! — увидел меня Маркус. — Что, поучаствовал в той стычке лично?
— Ага, — улыбнулся я. — Как-то это всё тупо было…
— А что им остаётся? — развёл руками Маркус. — А это кто?
Поднимаю кровососа и рассматриваю его знаки различия. Две малые золотые летучие мыши на нагрудном шильдике — это пен-мархог, командир шести копий по двадцать всадников.
— Пен-мархог, — произнёс я. — Мне попалась не очень крупная, но и не самая мелкая рыбёшка.
— За меня могут заплатить выкуп! — сообщил кровосос.
— Думаешь? — спросил я. — А зачем нам тебя продавать?
— Деньги — юся ведь любят деньги! — ответил пен-мархог. — У меня есть много денег и я клянусь, что выплачу вам тысячу золотых лянов за свою жизнь!
— А разве это жизнь? — усмехнулся я. — Это же существование, весьма жалкое, к тому же. Нет, не будем мы тебя продавать твоим дружкам.
— Две тысячи золотых лянов! — воскликнул кровосос.
— Пристал ты со своими деньгами… — поморщился я. — Что золото мне твоё?
Маркус заулыбался, а кровосос потух.
— Всё готово, хоу Вэй! — сообщил мне ординарец Ма.
— Пойдём тогда на спа-процедуры… — сказал я и потащил кровососа к банному шатру.
*1982-й день юся, Поднебесная, провинцияЛяохэ, осадный лагерь у крепости Байгулэй, передовые параллели*
Вылезаю из ледяной ванны и иду на передовую.
Окопанные площадки для мортир уже готовы, но осталась самая малость — доставить на них последние три мортиры.
Семицуневые мортиры — это орудия калибром 233,1 миллиметр, с длиной ствола в 8 калибров, то есть, 1864,8 миллиметров.
С дистанции в два километра уже возможно дубасить по стенам — ради этого мы все работали так долго и упорно.
Берусь за ствол мортиры и взгромождаю его себе на плечо. Две тонны — это тяжеловато, но приемлемо…
Морпехи-артиллеристы уже оборудовали лафет на нужной площадке, поэтому нужно лишь установить ствол и перетаскать ядра.
— Уау… — увидела меня идущая по параллели Пенелопа.
Прохожу мимо неё и двигаюсь к окопанной площадке.
Она показала себя очень полезной — не ленится, как некоторые юся-«физики», которых приходится, время от времени, пиздить, чтобы восстанавливать нужный мне уровень дисциплины.
Всё-таки, с обычными людьми иметь дела гораздо легче — качать права они не привыкли, самомнения у них, как правило, гораздо меньше, а ещё они никогда не рискуют открыто бросать вызов юся.
Тот же Каспер, например, отчаянно пампится, в любую доступную минуту. Очевидно, зачем это ему — он до сих пор не принял поражение и жаждет реванша. А чтобы иметь хоть какие-то шансы на победу, ему нужно пампить за себя и за того парня, а лучше за тех пятерых парней.
Но он никогда не догонит меня — он этого не знает, но все мы, я, Маркус и Сара, употребили слишком много эликсиров на основе изумрудной ртути, поэтому наше развитие идёт сильно опережающими темпами.
Я уже, можно сказать, сильнейший юся-«физик» во всей Поднебесной — за исключением тех юся, которые стали сянями и ушли в горы. Но с ними всё непонятно — их никто не видел.
Маркус — это второй по силе юся-«физик» всея Поднебесная, следующий сразу же за мной, с небольшим отставанием.
Сара — это сильнейшая из юся-«душнил», что признаётся абсолютно всеми. У неё шестьсот тёмных фабрик с тысячами слабых духов работают тупо в фоновом режиме — некоторые практики пути призыва духов едва-едва способны потянуть одну такую фабрику…
Но мы втроём можем сравнительно мало — тысячекратно больше может наш бездушный государственный аппарат, мобилизующий миллионы рабочих и сотни тысяч солдат трудиться и сражаться во имя себя.
И сегодняшний день, в который мы медленно «подползли» траншейными параллелями к неприступной крепости, стал возможен только благодаря мощи государства, благодаря власти, которую мы вырвали из когтистых лап кровососов.
Устанавливаю мортиру на лафет, и морпехи-артиллеристы сразу же начинают фиксировать её стальными креплениями.
Стрелять мы будем 55-килограммовыми бомбами с взрывателями на четыре секунды. Маркус прикинул и посчитал — цельными ядрами мы такую стену будем разрушать очень долго, потому что базальт очень устойчив на сжатие, но слаб на растяжение, поэтому нужно применять тонкостенные бомбы.
Идея тонкостенной бомбы в том, что она врежется в стену, углубится в неё сантиметров на тридцать, а затем взорвётся, что создаст сколы в базальтовом монолите. Так дело пойдёт гораздо быстрее, и ожидается, что за сотню попаданий в один участок образуется полноценный пролом, который вызовет частичный обвал стены.
Чтобы не терять время зря, возвращаюсь по параллелям в центр осадного лагеря и захожу на пороховой склад. Тут уже подготовили стальную палету со снарядами — всего их по десять на палете, взрыватели не установлены, поэтому можно спокойно тащить.
Представляю, как бы заебались обычные морпехи, не будь юся — такое тащить по траншеям тяжело и долго…
Берусь за стальные ручки и поднимаю палету. Весит она где-то 600 килограмм, если считать с её собственной массой — её разработали и изготовили специально для применения юся. Обычные люди просто не найдут тут дополнительных рукоятей, чтобы взяться за неё.
Есть ещё специальные тележки на деревянных рельсах, оборудованные в траншеях для перевозки грузов и раненых — благодаря этим штукам мы быстро вывозили выбитую породу и теперь можем оперативно доставлять различные грузы в разные концы параллелей. Когда придёт время, морпехи будут возить снаряды на передовую именно на этих тележках, а сейчас, пока спокойно, этим занимаются юся.
Оперативно доставляю снаряды на окопанную площадку и вижу, что артиллеристы уже приготовили мортиру к стрельбе. Офицер уже сидел за небольшим столиком в нише и что-то считал на пергаменте.
— Заряжайте, — приказал он расчёту.
Один из артиллеристов поместил в ствол мортиры плоский шёлковый картуз с шестью килограммами гранулированного пороха, а затем закрыл его деревянным поддоном, предназначенным для того, чтобы бомба не деформировала картуз.
Далее, морпех со знаками различия сержанта артиллерии вынул из подготавливаемой бомбы защитную втулку и установил деревянный взрыватель, который после этого обрезал на отметке «4 секунды».
После этого бомбу зафиксировали на небольшом кране и аккуратно поместили в жерло мортиры, внимательно следя за центровкой — очень важно, чтобы взрыватель был направлен вперёд.
Морпех со знаками различия рядового артиллериста прочистил запальное отверстие — это не нужно, потому что мортира новая, только со склада, но порядок есть порядок. Далее он установил медную запальную трубку и отступил.
Капитан-артиллерист подошёл к мортире и начал лично устанавливать прицел.
Здесь практически нет новичков — все где-то воевали и имеют на счету не одну взятую крепость. Боевой опыт у КМП Поднебесной очень богат — причём это опыт новейшей войны, что делает его очень ценным.
Мортира была наведена, капитан отошёл и дал знак морпеху, который дёрнул за ленточку на запальной трубке и сразу же отбежал.
Я остался наблюдать за происходящим, а вот весь расчёт попрятался в ниши — первый выстрел из мортиры является самым незабываемым… в основном потому, что новая мортира имеет риск взорваться к хуям и перебить весь расчёт.