Его летучие отряды не ведут за собой обозы — все их грузы умещаются в поклажу на лошадях и мулах. Дороги им не особо-то нужны, ведь они легко могут двигаться по пересечённой местности.
А врагу, чтобы начать новую осаду крепости, придётся везти сотни тонн различных грузов и орудия, что можно сделать только по дорогам. А дорог нет…
Юся повскакивали и направились портить инфраструктуру.
У Маркуса невозможно филонить — на любую попытку «покачать права» он отвечает тяжёлыми ударами кулаками, а если это не помогает, то есть иные дисциплинарные взыскания, такие как лишение месячного жалования или исключение из армии похода.
Все юся здесь и за свой интерес: они получают щедрое жалование из казны, причём с модификатором за ведение боевых действий, а ещё им обещаны наделы на освобождённых территориях. Если не удастся вернуться домой, на что многие уже давно не надеются, можно будет кормиться с дарованной земли и жить безбедно.
Через четыре часа, когда «стихоплёты» закончили свою работу, Маркус направил свой летучий отряд к следующей деревне.
— Живее, доходяги!!! — крикнул он плетущимся за ним юся, изрядно уставшим от невыносимого темпа.
Но никто не сказал ни слова возражения — слишком силён страх перед ним.
Он читал о вождях похода прошлого, которые действовали именно так. Ему самому не нравилось жестить, быть авторитарным лидером, но тысячелетия показали, что с юся иначе нельзя. Это людей можно уговорить действовать сообща, ради общей выгоды, но юся, в силу особенностей многолетней подготовки, понимают только язык силы.
Даже сам Маркус не стал бы подчиняться никому — ни императору, ни кому-либо ещё. И есть только один способ заставить его подчиняться — через силу. А чем он лучше или хуже других юся?
Подготовка в Храме навязывает доминирование права сильного, с самого начала. И юся просто не могут жить иначе.
«Как же я буду жить дома?» — спросил себя Маркус. — «В Штатах надо мной будет федеральная власть и копы, её представляющие. Очень много ограничений и слишком мало прав. Может, переехать куда-нибудь?»
Наконец, после десятичасового марша, который не выдержали лошади, летучий отряд добрался до деревни Хэцзяо.
Эта деревня располагается между двумя сходящимися рукавами реки Юнь, на этаком полуострове.
— В деревне никого не видно, командир! — сообщил Ким Сын-вон, юся-«физик» из Северной Кореи.
Этот парень пятнадцать лет служил в армии Ким Чен Ына — Маркус оценил, насколько качественно в Корейской народной армии прививают дисциплину. Сын-вон — это один из немногих юся, который не пытался качать права и присоединился к армии похода добровольно.
— Тем легче нам будет спалить её, — усмехнулся Маркус. — Но, на всякий случай, берём её в полукольцо. Эти лэймы просто не способны на сложные трюки, но всякое бывает, да?
Юся распределились в полукольцо и начали приближаться к подозрительно тихой деревне.
Маркус шёл в центре полукольца, тихо позвякивая кровавой сталью. Напряжения он не чувствовал — это даже не тридцатая деревня, которую они сожгли…
Внезапно, из большого дома в самом центре деревни выбежала испуганная женщина с грудным ребёнком в руках.
— Помогите, пожалуйста… — взмолилась она.
— Всем стоять! — приказал Маркус. — Оружие к бою!
— Пожалуйста… — взмолилась женщина. — Они… Они… Они там…
Тут из всех окон был открыт мушкетный огонь и несколько пуль попало в женщину.
— Убить всех!!! — выкрикнул Маркус и мощным рывком влетел в стену ближайшего здания.
Стена была пробита и он оказался прямо посреди кровососов, до крайности поражённых произошедшим.
— Умрите!!! — рыкнул Маркус и начал размахивать своей миссис Скалбрейкер.
Зазвенел металл, раздались крики, а саманные стены начала заливать кровь. Кровопийцы гибли по несколько за раз, а затем Маркус вызвал бронзовые шипы, которые пронзили десяток оставшихся врагов.
Это новая форма его практики стихии Металла — чувствительные и гибкие шипы, самостоятельно находящие уязвимости в доспехах. Как смертоносные змеи, они вонзаются в слабые места и бурят живую или неживую плоть, превращая всё на своём пути в фарш.
На улице проходило побоище, к которому Маркус очень захотел присоединиться.
Он пробил собой другую стену, чем вызвал обрушение крыши деревенского дома.
Юся рубились с кровососами, сильно переоценившими свои боевые способности.
В деревню, с боевым кличем, ворвались кровавые всадники, уже известное Маркусу подразделение, которое он давно хотел встретить.
«Мечты сбываются», — подумал он и метнул миссис Скалбрейкер в самого нарядного всадника.
Длинный четырёхгранный шип не сумел пробить кирасу, но сбил кровопийцу с коня.
Маркус перешёл на кулачный бой и начал планомерно избивать кровопийц, ломая им шеи и челюсти, а иногда даже отрывая конечности.
— Отступаем!!! — крикнул один из командиров врага и развернул коня.
Ему на спину напрыгнула Фатимату, юся-«физичка» родом из Нигерии, пепельно-чёрная и предпочитающая носить туго заплетённые косички.
Она сломала кровопийце шею, а затем столкнула его с седла, пришпорила коня и потащила тело по земле. Раздался неприятный скрип металла, царапаемого камнями…
Маркус поморщился, подобрал свою миссис Скалбрейкер и включился в общую потасовку.
Через десяток минут в деревне не осталось никого, кроме юся.
— Найдите селян, — приказал Маркус, а затем указал на кровопийцу, вырубленного броском годендага. — Вон того фэггота (5) ко мне.
Офицера Кровавых всадников схватили и приволокли к нему.
Маркус снял с него шлем и посмотрел на его холёное лицо.
— Какой же ты жеманненький… — произнёс он, а затем обратился к Фатимату. — Сломай ему руки и ноги, чтобы не сбежал. Чуть позже побеседуем с ним по душам.
— Нашли селян, командир! — сообщил Ким.
— И что с ними? — поинтересовался Маркус.
— Иссушены и брошены в овраг за деревней, — ответил северный кореец.
— Как я и думал, — поморщился Маркус. — Ладно, всех этих фэгготов в дома и сжечь тут всё.
*2083-й день юся, Поднебесная, провинцияЛяохэ, крепость Гаочэн*
— Поджигайте, — распорядился я.
Морпехи поднесли факелы к кострам.
— Вы заплатите за это!!! А-а-а-а!!! — завопил кровосос.
— Уже заплатили, блядь… — ответил я ему.
Позавчера был штурм этой ёбаной крепости и мы потеряли аж четверых юся. Один сорвался со скалы, когда в него попали стрелки, а трое погибли под завалом, когда кровососы взорвали донжон.
А вчера мы обнаружили признаки того, что эти уёбки собирались поджечь заряды под восточной стеной крепости, чтобы облегчить грядущий штурм. Но, к счастью, с восточной стороны гор орудует Маркус, поэтому эти мудаки не рискуют заранее сносить восточные стены своих крепостей, так как это будет чем-то вроде приглашения Маркусу.
Подрыв удалось предотвратить, поэтому у нас есть почти полноценная крепость на перевале и, можно сказать, что центральные перевалы перекрыты и теперь нужно рвать когти на север или на юг.
Осталось восемь крепостей, по четыре с каждой стороны — если перекроем их, то угроза с востока будет устранена. Кровососы из тамошних провинций могут сколько угодно долбиться об стены, но не пройдут и не помогут своей мамочке…
— Горите, суки, — улыбнулся я, глядя на то, как офицеры-кровососы сгорают в пламени костров.
Морпехи собрались на центральном плаце крепости и наблюдают за происходящим — я посчитал, что это будет хорошей поддержкой боевого духа.
— Ладно, файер-шоу окончено, — сказал я, когда кровососы догорели. — Расходимся — нечего тут стоять!
Иду в крепостную артиллерийскую мастерскую.
К нам тут недавно завезли новые штуки — пятицуневые осадные орудия, отправленные в Байгулэй ещё четыре месяца назад.
Наконец-то, блядь, у нас появились орудия, стреляющие по-настоящему серьёзными продолговатыми снарядами, раскручивающимися с помощью нарезов в стволе.
Эта казнозарядная бандура способна отправить 32-килограммовый снаряд на дистанцию до четырёх с половиной километров, на равнине, а с перевала эта дистанция увеличивается до пяти километров.
Это далеко за пределами досягаемости артиллерии противника, поэтому он тупо не может взять ни одну нашу крепость. Любые попытки обстрела будут пресекаться, а во время штурма вражеская пехота будет находиться под обстрелом все пять километров пути.
И точность — благодаря стабилизации снарядов, артиллерия, наконец-то, начала стрелять практически прицельно. Пять километров — это не такая уж и большая дистанция, если смотреть с горной крепости, поэтому все вражеские телодвижения видны, как на ладони и очень легко корректировать огонь.
— Сколько осталось поставить? — спросил я у полковника Хуна Фулиня.
— Ещё восемь орудий и всё, хоу Вэй, — ответил тот. — К уже установленным орудиям доставлены боеприпасы и расчёты несут боевое дежурство. Когда начнётся штурм, они встретят этих подонков достойно, как полагается.
Восточная стена будет насыщена новыми орудиями и это станет очень неприятным сюрпризом для кровососов.
— Ха-ха, это хорошо! — посмеялся я. — А особые заряды готовы?
— Разумеется, хоу Вэй! — улыбнулся полковник-артиллерист. — Как придёт время, задействуем.
— Как закончите с орудиями — можете отдыхать, до ночи, — разрешил я.
— Благодарю вас, хоу Вэй, — поклонился Хун.
Выхожу на улицу и смотрю на юся, несущих очередное подготовленное орудие к вратам.
Сейчас вечер и затишье, но ночью снова начнётся штурм. Кровососы же всё прекрасно понимают — эту крепость нужно вернуть, любой ценой.
Вот и пытаются.
Прохожу через врата внутренней восточной стены и добираюсь до лестницы на внешнюю стену.
«Очень тихо», — отметил я про себя, взойдя на крепостную стену.
Передо мной горный перевал, в основании которого расположился осадный лагерь, полукольцом закрывающий выход.
За ним тысячи белых шатров, в которых обитают десятки тысяч одурманенных солдат, которые просто жаждут захватить эту крепость.