Ракета проломила крышу дома, пробила чердачный настил и попала в квартиру. Но угодила не в жилую часть, а в ванную комнату. В ванну была налита вода — в Кабуле, находящемся на значительной высоте, практически в поднебесье, бывают перебои с водой, поэтому ею почти всегда запасаются впрок, — ракета легла точно в чашу с НЗ и захлебнулась.
Но сколько тревог и неприятностей она принесла жильцам!
Один из наших друзей — Александр Алексеевич Сухопаров, корреспондент АПН, работающий в Афганистане давно, человек наблюдательный, умеющий находить точное слово и точную краску, с острым взглядом, — большой знаток земли здешней и здешних обычаев. С ним мы много ходили по Кабулу, заглядывали в лавчонки ремесленников — самые интересные в торговых рядах Чикен-стрита, как тут с юмором называют улочку, специализирующуюся по части купли-продажи, ковырялись в монетах, покупали медные поделки, щиты и нагрудники, испещренные искусным рисунком, кувшины и кожаные пороховницы. Во время походов Сухопаров обязательно что-нибудь рассказывал.
— Хотите про Плешивого Кудуса? — как-то спросил он.
— Естественно, хотим.
Речь Сухопарова — медлительная, слова хорошо взвешены, прокатаны, словно дробь, говорит он интересно, хотя и несколько манерно, этот стиль речи выработан у многих журналистов — причиною тому перо. Оно диктует и стиль разговора, и слова.
— Плешивый Кудус — о-о-о… Про него можно целую повесть написать — острую, взвешенно-точную…
— А невзвешенно-точная повесть может быть? — не удержались мы от подковырки.
— Может, — с серьезным лицом ответил Сухопаров, — таких в литературе сколько угодно. Называются «случайными попаданиями».
А ведь правильно мыслит Сухопаров. Как в воду глядит. «Случайное попадание»… Вообще, литературу должен оценивать человек со стороны — у него и взгляд объективнее, острее, не замутнен участием в разных литературных и окололитературных дрязгах, и злословить такой человек попусту не будет, как, собственно, и разбрасываться похвалами, которые иные любят швырять налево и направо. На деле же оказывается, что похвалы эти ничего не стоят — они пусты.
— Ну хорошо, а теперь — Плешивый Кудус, — вернули мы Сухопарова в прежнее русло. Ремесленные лавочки Чикен-стрита потеряли для нас привлекательность.
— Это случилось несколько лет назад, однако жители Шульгары — поселка в провинции Балх, что на севере Афганистана, до сих пор вспоминают этот кошмар, словно все произошло только вчера. В их лицах читается глубокое горе и скорбь, слова звучат ненавистью и гневом, когда они рассказывают о случившемся. В сумерках того рокового дня на поселок налетела шайка бандитов, называвших себя защитниками ислама. Они окружили местную женскую школу, ворвались в класс, где еще шли занятия, на глазах у обезумевших от страха учениц устроили большой костер из сломанных парт и учебников. Пятерых девушек, вся «вина» которых состояла в том, что они учили людей читать и писать на курсах ликвидации неграмотности, буквально растерзали на месте. Двух из подруг силой увезли с собой в горы. Только через несколько дней жители Шульгары нашли девушек, оборванных, измученных, чуть живых от голода и побоев, с помутившимся от пережитого горя рассудком.
Очевидцы этой кровавой оргии, по своей жестокости и цинизму напоминающей зверства эсэсовцев времен второй мировой войны или американской солдатни на вьетнамской земле, рассказали, что руководил ею среднего роста и крепкого сложения человек, с редкой бородкой клинышком и почти без всякой растительности на маленьком шишковатом черепе, который он старательно прикрывал небольшой меховой шапочкой. Именно по этой примете вскоре узнали его имя — Абдул Кудус, которого в городе Мазари-Шариф, откуда он был родом, прозвали Кале-Кудус. В переводе это и есть «Плешивый Кудус».
В детстве в результате какой-то перенесенной кожной болезни он потерял волосы на голове и, получив вследствие этого обидное прозвище, затаил злобу на окружающих. На всех подряд. Кто бы ему ни попадался. Он ненавидел всех. В школу, как и подавляющему большинству его сверстников, Кале-Кудусу ходить не довелось. Неграмотность посеяла в нем чувство зависти и одновременно презрения ко всем, кто умеет писать и читать. Работать, как его отец, жестянщиком он не стал. Промышлял на базарах и в караван-сараях мелким мошенничеством, воровством, карточной игрой, позже пристрастился к торговле наркотиками и сводничеству. Вздорный, мстительный характер, безжалостность, отчаянность в драках, граничащая с бешенством, сделали его одним из главарей раздавленных нищетой и бесправием обитателей дна в Мазари-Шарифе. В городской полиции сохранилось довольно обширное досье о его выходках, не раз за них он привлекался к суду.
После одной неудачной операции с героином, преследуемый полицией, он вынужден был бежать в Иран. Это произошло незадолго до национально-демократической революции 1978 года в Афганистане. На чужбине Кале-Кудусу пришлось несладко. Былая слава отчаянного сорвиголовы уже не приносила ему дохода: слишком велика была конкуренция. Трудиться, как многие эмигранты из Афганистана, он не умел, да и не хотел. Возвращаться на родину, где народ начал перестраивать жизнь на принципах равенства и социальной справедливости, побаивался. Тогда-то в одном из притонов Тегерана Кале-Кудуса, полностью опустившегося, отчаявшегося, оставшегося без всяких надежд на будущее, подобрали вербовщики из афганской контрреволюционной организации.
Прикрываясь заявлениями о защите ислама в Афганистане, эта организация ставила своей целью насильно реставрировать в стране старые полуфеодальные порядки, вновь навязать ее народу свергнутого еще в 1973 году короля Захир-шаха, оставившего о себе память как о слабовольном сластолюбце, доведшем свое государство до крайней нищеты и обрекшем народ на голод, бесправие и полную безысходность. Оружие и средства на ведение своей террористической и подрывной деятельности лидеры «Исламского общества» получали и до сих пор продолжают получать по тайным каналам от ЦРУ и других западных секретных служб, а также от ряда реакционных режимов таких стран, как Пакистан, Иран, Саудовская Аравия, Египет.
Абдул Кудус не был особенно религиозен, но в бизнесе разбирался неплохо и быстро понял, что сулит ему предложение стать «защитником ислама». Ему обещали деньги, оружие и власть над людьми за то, что он будет выполнять «богоугодные» поручения своих новых хозяев. А те требовали уничтожать всех, кто сочувствует новой власти в Афганистане, жечь дома, школы и больницы, взрывать дороги и промышленные предприятия — словом, делать все, чтобы мешать афганскому народу жить мирно. При этом «духовные отцы» обещали Кале-Кудусу полную безнаказанность, отпущение всех грехов и славу «борца за веру». Но главную роль в решении Плешивого Кудуса сыграло знакомство с известным прейскурантом цен за преступления, вершимые афганскими контрреволюционерами. По нему за каждого убитого солдата афганской армии полагалось от пяти до семи тысяч афгани — это примерно трехмесячный заработок среднего ремесленника, за партийного работника — десять — пятнадцать тысяч афгани, за офицера — тридцать тысяч афгани, за подбитый танк — сто тысяч афгани. Еще более безопасно и не менее выгодно было обирать беззащитных мирных жителей. Польстившись на «легкие деньги», бывший мелкий воришка и неудачливый мошенник занялся новым, более прибыльным ремеслом, стал профессиональным террористом-убийцей.
В 1980 году во главе шайки из двадцати пяти человек, многие из которых прошли специальную подготовку под руководством иностранных инструкторов в Иране, Кале-Кудус был переброшен в Афганистан. Кровавая оргия в Шульгары была их первой пробой сил. Далее последовали грабежи крестьян, которых бандиты обложили тяжелой податью на ведение «священной войны», разбой на дорогах, убийство рабочих государственных предприятий, поджоги сельскохозяйственных ферм и кооперативов, нападение на школы, порча линий электропередачи. После совершенных злодеяний люди Абдул Кудуса обычно отсиживались в тайных схоронках, где-нибудь в глухих горных ущельях, или растворялись в сутолоке шумных городов, где у их предводителя сохранились старые связи в тайных притонах. Люди с ненавистью начали произносить имя Кале-Кудуса, в селениях им пугали маленьких детей.
В 1981 году в шайке Кале-Кудуса произошел раздор при дележе добычи. Спор кончился кровавой схваткой, после которой Плешивый Кудус с шестью своими ближайшими помощниками бежал, захватив награбленное, и несколько месяцев скрывался не только от правительственных войск и народной милиции, но и от бывших соучастников по кровавому промыслу. Обидевшись на своих прежних хозяев Абдул Кудус перешел на службу к другим «поборникам ислама» из подобной же контрреволюционной террористической организации «Движение исламской революции». Возглавляет это «движение» некий Мухаммед Наби Мухаммади. Изменилось название банды, изменились лидеры, но не изменились средства и методы. Плешивый Кудус вновь взялся за автомат.
Но чаша терпения людей была переполнена. В разных уголках провинции были созданы отряды самообороны, их бойцы защищали свои дома и селения от произвола «защитников ислама». Вместе с частями регулярной армии и народной милиции простые крестьяне, рабочие и ремесленники, взявшие в руки оружие, участвовали в облавах. Земля начала гореть под ногами у басмачей. Теперь они не могли найти себе убежище ни в горах, ни в селениях, ни в городах.
Сам народ поставил Кале-Кудуса и его подручных вне закона. Никого уже не могли обмануть их лицемерные слова о «защите веры».
Наконец шайка была окружена в деревушке Дехвали-Майдан. Ее жители имели особые счеты с бандитами. Именно там несколько месяцев до этого Кале-Кудус насильно взял себе в жены тринадцатилетную девочку и обложил все население поборами для своей бандитской свадьбы. Несколько человек были убиты, когда пытались оказать сопротивление. Крестьяне Дехвали-Майдана, не раздумывая, пришли на помощь народной милиции. Всего в ходе операции было задержано тридцать восемь бандитов. У них отобрали оружие американского, китайского, египетского производства. В числе прочих трофеев был фотоаппарат и несколько отснятых фотопленок. «Это подарок нашего советника, который прибыл к нам из Пакистана и привез с собой оружие, боеприпасы и инструкции, — сказал Кале-Кудус. — Нашим хозяевам было недостаточно, чтобы просто убивали людей, они хотели иметь документальные свидетельства нашей работы». Проявленные и отпечатанные снимки из фотоаппарата Плешивого Кудуса — это летопись бесчеловечных садистских преступлений, творимых им и его подручными. Они фигурировали в качестве вещественных доказательств на судебном процессе.