«Проехав Шибирган, мы наконец добрались до кишлака Кокгунбад, где в саманном домике, состоящем из одной комнаты, освещенной керосиновой лампой, я увидел сидящих вместе стариков и детей, возле которых стояли прислоненные к скамье винтовки. Это были курсы ликбеза. Мы поехали дальше. Расул Пахлван, молодой афганец, привез меня в свой новый дом, куда он переселился только в этом году. До распределения земли он был издольщиком и работал на помещика, получая всего седьмую часть урожая и живя в коровнике.
После распределения земли в его собственность перешли восемь джерибов (джериб = 0,2 гектара) земли; одной шестой части всего урожая, который он собирает со своего участка, хватает для удовлетворения нужд семьи. Все остальное он продает правительству, получая достаточную сумму наличными, чтобы жить безбедно. На руке у него я заметил часы. Он сказал, что купил эти часы недавно.
— Зачем? — спросил я.
— У помещика были наручные часы, и я всегда мечтал о таких же. После того как я построил этот дом, у меня еще остались деньги, и я исполнил свое желание — купил себе часы.
— А где сейчас помещик? — спросил я.
— Сначала он сбежал, но потом вернулся.
— А чем он сейчас занимается?
— Он тоже получил участок земли и сейчас обрабатывает ее.
На следующее утро я отправился в другую деревню, которая называлась Мисрабат и была центром кооператива из 20 деревень, занимающихся выращиванием пшеницы, хлопка и ячменя. Здесь сформированы отряд защиты революции, военизированная сельская милиция, укомплектованная из самих крестьян, главные функции которой состоят в том, чтобы охранять группу деревень от контрреволюционеров. Меня привели в штаб-квартиру местной организации Национального отечественного фронта. Дом был построен самими крестьянами. На стене висел портрет Бабрака Кармаля.
Наибольшее впечатление на меня произвела женская бригада, собрание которой проходило тут же, на улице. Руководительница бригады — Назир Халь — молодая женщина, награждена медалью. Члены ее бригады собираются группами и в течение дня по очереди охраняют порученные им объекты. У них есть женская организация, через которую проводится работа по улучшению культурно-бытовых условий.
В последней деревне, которую я посетил, проходило собрание крестьян. На нем безземельным выдавались документы на безвозмездное пользование землей. На собрание прибыли местный руководитель, а также руководитель партийной организации района. Торжественная церемония началась с того, что деревенский староста зачитал отрывок из Корана. Затем крестьян стали вызывать по одному к столу председателя. С широкой улыбкой на лице получали они документы. Для них это было осуществлением мечты многих поколений: они получали собственные участки земли!
Распределение земельных наделов было произведено только в тех районах, где обстановка стала стабильной. Как объяснили мне крестьяне, вопрос о том, кто сколько земли получит, решается на джирге — деревенском сходе. Джирга — это не просто административный механизм. Джирга проверяет, сколько земли имеется в распоряжении деревни, и уточняет список лиц, которые должны получить землю в первую очередь, а также сколько должен получить каждый. Поскольку, как мне сказали, это решение санкционировано всей деревней, возможность злоупотреблений минимальна. Через кооператив можно получить тракторы. Кооператив договаривается с правительственной МТС об использовании их на крестьянских полях.
Важной чертой политики правительства в деревне является то, что она придает распределению воды не меньшее значение, чем распределению земли. Подчеркивается необходимость реформы землепользования и водопользования, что вполне понятно в стране, где преобладают засушливые земли. В долгосрочных программах правительства на видном месте фигурирует программа строительства крупномасштабных ирригационных систем. Правда, в ближайшей перспективе она ограничивается сооружением небольших объектов.
Мне сказали, что сейчас в планах развития делается упор на строительство дорог, коммуникаций и освоение минеральных ресурсов».
И последнее — вывод, который Никила Чакраварти делает в своей пространной и объективной статье:
«Несомненно, потребуется некоторое время, чтобы ситуация стабилизировалась. Осторожный подход и рассчитанная умеренность, которые правительство Кармаля проявляет в отношении некоторых щекотливых аспектов жизни афганских племен, в конечном счете оправдают себя. Можно утверждать, что при существующем соотношении сил в Афганистане критический этап уже позади. Другими словами, контрреволюция не сможет одержать верх.
Председатель Совета Министров Султан Али Кештманд в беседе со мной делал различие между так называемыми „беженцами“ и бандитами-душманами. С бандитами, которых вербуют и обучают главным образом в Пакистане, оснащая оружием, полученным из-за границы, надо сражаться и обезвреживать их, сказал он, а „беженцев“ надо убеждать, чтобы они вернулись на родину.
Влиятельные силы, поддерживающие контрреволюционеров, не только хотели, чтобы они объединились, но и настаивали на том, чтобы был создан „освобожденный район“ на территории самого Афганистана, где можно было построить аэродром, наличие которого позволило бы наладить непосредственное снабжение их тяжелым вооружением. Благодаря этому, как считают авторы такого плана, они смогли бы захватить власть, предварительно создав эмигрантское правительство.
Но создать „освобожденный район“ контрреволюционерам не удалось. Они предпринимали отчаянные попытки сделать это в ряде мест, в частности в Ургуне, неподалеку от Газни, а потом дальше к югу, в Кандагаре. Обе попытки провалились».
Касаясь денежной помощи, которую Соединенные Штаты Америки оказывают душманам, предлагаем выдержки из статьи, которую журналисты Боб Вудворт и Чарльз Бэбкок опубликовали в газете «Вашингтон пост» в 1984 году.
Боб Вудворт и Чарльз Бэбкок расценили эту помощь как самую крупную секретную операцию США после вьетнамской войны. Они так и пишут, черным по белому:
«От хорошо информированных лиц стало известно, что тайная помощь Центрального разведывательного управления США афганским мятежникам[31] переросла в самую крупную секретную операцию после вьетнамской войны».
И далее:
«Благодаря усилиям члена палаты представителей Чарльза Уилсона (демократ от штата Техас), который выступил в качестве главного инициатора планов быстрого наращивания помощи, конгресс утроил размеры первоначального запроса администрации Рейгана. В результате эта помощь в текущем финансовом году достигнет более 80 процентов средств, ежегодно расходуемых Центральным разведывательным управлением на тайные операции. Кроме того, еще три страны Ближнего Востока и Азии планируют выделить 200 миллионов долларов[32]. С учетом этих средств размеры ежегодной помощи, которую получают афганские мятежники, приближаются к 500 миллионам долларов. Сейчас также обсуждается вопрос о том, что в следующем финансовом году они, возможно, получат уже 600 миллионов долларов.
Помощь Афганистану[33] и тот факт, что ее размеры быстро возрастают, вызывают жаркие споры в администрации, ЦРУ и конгрессе.
Ряд официальных деятелей, которые просили не называть их фамилий, заявили, что объем помощи Афганистану возрос слишком резко и слишком быстро. По их словам, программа грозит вообще выйти из-под контроля. Другие же, в том числе Уилсон и его сторонники в конгрессе, утверждают, что мятежники не получают требуемого количества оружия и боеприпасов для ведения успешных боевых действий. Особенно ожесточенные дебаты вызвали успешные попытки Уилсона получить деньги для ЦРУ, чтобы поставить новые крупнокалиберные зенитные орудия силам, выступающим против афганского правительства. Такое решение, по мнению некоторых должностных лиц, может привести к дальнейшему расширению конфликта.
Размеры помощи стали существенно возрастать осенью 1983 года после принятия по предложению Уилсона секретной поправки к законопроекту о бюджетных ассигнованиях на оборону, когда 40 миллионов долларов, выделявшихся Пентагону, были переадресованы ЦРУ на помощь Афганистану, указали эти лица.
Конкретную сумму на 1985 год определить трудно, потому что за предыдущие годы остались неизрасходованные средства, которые, по-видимому, будут ныне пущены в ход. Как указали осведомленные лица, расходы составляют 250–280 миллионов долларов.
Из бесед более чем с 20 официальными лицами, которые знакомы с программой тайной помощи афганским мятежникам, становится ясно, что в последние 18 месяцев, когда внимание общественности было приковано к деятельности ЦРУ против Никарагуа, конгресс начал выделять значительные средства на гораздо более неприметную „афганскую“ программу.
Некоторые в администрации Рейгана и ЦРУ сначала выступали против существенного увеличения помощи Афганистану. Им казалось, что вряд ли удастся переправлять возросший поток вооружений и боеприпасов по путям снабжения, которые пролегают через Пакистан.
Некоторые сотрудники разведки упоминают о причастности Уилсона к решению о поставках новых зенитных орудий в качестве примера того, что ЦРУ называет „микроуправлением“ его операциями с Капитолийского холма. Уилсон подтвердил, что выступает за оказание помощи афганским мятежникам. Он не захотел обсуждать цифры.
Учитывая все это, официальные лица заявили, что правительство президента Пакистана Зия-уль-Хака балансирует на краю дипломатической пропасти, потому что тайная помощь переправляется через его страну. Как заявили два влиятельных сотрудника разведки, существенное увеличение размеров секретных программ ЦРУ дает Зия-уль-Хаку возможность требовать от США увеличения помощи и Пакистану. Эти лица высказали опасения, что позиции пакистанского президента могут настолько укрепиться, что он будет добиваться содействия Вашингтона в создании собственного ядерного оружия».