Много золота, много оружия. Всю жизнь люди на этой земле воевали, отстаивали себя, нападали, когда считали, что нападение — лучший способ защиты, почитали саблю как мать, спали с оружием — иной нукер умирал от голода, но оружие не продавал: верил, пока с ним сабля — он человек, воин; не станет оружия — покатится по отвесной вниз, на дно.
Есть боевые сабли, шашки, мечи, палаши, принадлежавшие людям, так сказать, открытым, прямодушным, не привыкшим таиться, а есть коварные, с тайной, заложенной в лезвии. Например, дорогой нож — копия нашего обычного среднеазиатского пчака с изящной рукоятью, сделанной из костяных слоновых пластин, украшенной яркими бирюзовыми капельками и золотой насечкой, с золотым орнаментом, пропущенным по всему лезвию. Этот нож ядовит — человек умирает даже от царапины: способ закалки лезвия таков, что при соединении с кровью сталь выделяет яд. Тысячу лет будет жить этот нож, и тысячу лет его сталь будет выделять яд.
Вот кривая с узким опасным лезвием сабля. Рукоять дорогая, выточена из нефрита, лезвие имеет странную форму, напоминает змею, приготовившуюся к прыжку. Лезвие узкое, безобидное, вроде бы, а есть у него своя иезуитская изнанка: рана от прямого штыкового удара остается широкой, ужасной, сабля разваливает тело на всю ширину изгиба.
Представляем, сколько сил и времени затратил мастер, пока готовил эту саблю, — пробовал, наверное, удар на какой-нибудь бараньей туше, затачивал лезвие под разными углами, словом, все делал для того, чтобы сподручнее было убить человека. Впрочем, разве сейчас некие мастера занимаются не тем же?
Вот лежат кости, найденные на стоянке человека бронзового века. Картинно изогнутые клыки, обломки рогов, которые использовались вместо ножей, ребра, лодыжки. Дальше глиняные светильники, золотые пластинки с изображением слонов — золото явно пришло из Индии, изящный женский браслет, брошь и заколка — тоже золотые…
Как много знает этот холодный желтый металл! Много знает, да молчит. От золота веет могильной стынью, чем-то загадочным, навевающим недобрые мысли. Почему золото избрано эталоном, мерилом ценности, почему именно золото, а не какой-нибудь другой металл?
Золотые украшения, найденные в Баглане. Работа тонкая, изящная, в наиполнейшем понимании этого часто употребляемого и уже набившего оскомину слова; мастер, орудуя примитивным инструментом, ведал, что творил, характер золота был хорошо ему известен. И никто не знает, к какой школе принадлежит его работа. Прежде всего, к талантливой. Этим, наверное, все сказано.
Холоден металл, все помнит, все знает, но ничего не говорит, молчит, не выдает тайн, а ведь каким теплым, близким сердцу он может быть: посмотришь на иную работу, и на душе теплее делается — существует же на свете красота!
Один зал очень любопытен, он отражает нынешний день, хотя в нем выставлены древние, дошедшие до нас из седой глуби времени предметы. Вот, например, статуя, выточенная неизвестным скульптором из серого плотного камня еще во втором веке. Она была отбита у бандитов на границе, когда те пытались перевезти ее в Пакистан. Монеты, древние светильники, кувшины, статуэтки, вырезанные из мягкого сливочно-теплого камня, узорные пластины из слоновой кости, барельефы — чего тут только нет!
Истоки контрабанды заложены в стародавние времена. Наверное, сколько существуют границы государств, столько существует и контрабанда: одни и те же ценности нравятся разным людям, их выкрадывают, перепродают, из-за них совершают преступления.
В 1838 году английский посланник вывез из Баглана 30 тысяч золотых монет, найденных в раскопанных курганах, — коллекция, которой может позавидовать любой музей мира. Это уже не контрабанда, это неприкрытый грабеж. Монеты посланник вывез тайно, но почти все тайное обязательно становится явным, шила в мешке не утаишь: не так давно была опубликована статья об истории этой золотой коллекции.
Мусульманство, как известно, родилось в седьмом веке — в 621 году, когда Магомет (впрочем, тут не любят, если пророка называют Магометом — Мухаммед!) переехал из Медины в Мекку, а здесь, в горах Гиндукуша, — лишь в восьмом веке, практически столетие спустя. В музее немало предметов домусульманского периода. Как та черная чаша, стоящая у входа.
Самый древний экспонат — возможно, что это вообще один из самых древних экспонатов в мире, — небольшая каменная статуэтка яйцевидной формы, изготовленная в XV веке до нашей эры. Середина каменного века, пуп, как говорится. Многие не верили, что это — статуэтка, сомневались, думали — случайное попадание, поделка воды и ветра, каприз, каменный обабок, сотворенный природой, а оказалось, нет — сотворено каменное яйцо не природой, а человеческими руками. Это портрет, сделанный из зеленовато-глинистого, пористого камня, черты лица неровные, ничем не приметные — попадется такой голыш под ногу, просто-напросто отшвырнешь его в сторону. И все-таки это древняя скульптура. Подчеркиваю: самая древняя из всех, что существуют на свете. Есть, может быть, и древнее, лежат где-нибудь в земле, в отвалах культурных слоев, они пока еще не найдены, мы о них ничего не знаем — эти скульптуры еще только предстоит отыскать.
Американцы, усомнившись, решили проверить: соответствует ли утверждение истине?
Взяли статуэтку, оставили пятьдесят тысяч долларов в залог и повезли к себе. Там проверили, результат заставил умолкнуть сомневающихся: каменное яйцо — древний скульптурный портрет, сработанный человеческими руками.
Скульптурка эта хранится в настенном стеклянном футляре, как знаменитая «Мона Лиза».
Раскопано несколько курганов, из существующих шести, Теля-тепе — Золотого холма. Предметы раскопок мы не только видели, а даже держали в руках, испытывая непередаваемое уважение, нежность и одновременно опасение, словно в золоте том было заключено само время — а как-то оно, время, отнесется к такому прямому контакту с нами?
В раскопанных курганах найдено много предметов, причем, глядя на некоторые, невольно задаешь себе вопрос: неужто это сотворено человеком? Что за искусные руки! Золотое блюдо, тяжелый, собранный из мельчайших колечек пояс — невольно вспоминаются кольчуги, каждое колечко которых выковано, запаяно, один мастер за свою жизнь успевает сделать лишь шесть-семь таких кольчуг, слишком трудная и кропотливая работа, а подобных поясов он сможет собрать, наверное, не более десяти; на поясе несколько пряжек с изображением богини плодородия, сидящей на каком-то неведомом животном — то ли сказочном, то ли реальном, не понять; статуэтка козла, изящно и тонко сработанная, каждый, волосок вырезан отдельно, можно сосчитать; ножны, украшенные бирюзой — свежей, неумершей, хотя и говорят, что бирюза без человека жить не может — умирает. Ножны были найдены в женской могиле, самого кинжала не было…
А были сработаны все эти предметы в первом веке нашей эры.
Оставшееся раскопать пока не удалось — помешали участившиеся налеты душманских банд. А археология — наука мирная, требует тишины, созерцания, непотревоженности бытия и чистоты мыслей.
Но вот какая штука — неожиданно в кабульских дуканах появилось несколько монет, очень похожих на те, что были найдены в раскопанных могильниках. Один ученый наткнулся на них. Это привело к мысли: не работают ли на месте бывших раскопок, в могильниках, что еще не исследованы, представители одной из самых древних профессий? Война войной, а бизнес бизнесом. Осмотрели нераскопанные могильники и — точно! — нашли дыры, прорытые с кротовой ловкостью. Значит, монеты добыты из этих холмов — из рыжей, сухой, как творог, который долго держали на жаре, земли.
Нельзя было отдавать могильники на разграбление. Это значило, что все, что будет добыто в них, уйдет из Афганистана.
Решение приняли простое: подогнали бульдозеры и надвинули на могильники землю — выросла целая гора. Когда в этих местах снова станет спокойно, раскопки продолжатся.
И кто знает, что они принесут? Возможно, это будут лучшие вещи, которые когда-нибудь имел в своей экспозиции Национальный музей Афганистана.
Денежная единица в Афганистане — афгани (ударение на последнем слоге, слово не склоняется), хотя старые монеты и кредитки до сих пор используются в операциях купли-продажи. Когда-то афгани считались крупной денежной единицей и в ходу были пули — «копейки», но потом произошло дробление, пули теперь представляют только нумизматическую ценность, единица афгани стала мельче — так удобнее в торговом обращении.
Мы пошли по тем дуканам, где продаются старые монеты, а вдруг повезет и найдем что-нибудь из тех бронзовых и медных денежных долек, которые пропали из могильников? Передадим тогда в Национальный музей. Наивно, конечно, но… Во всякой ведь сказке только доля сказки, все остальное — правда.
Но и без подобных целей все равно интересно походить по жестяным дуканам. В частности, посмотреть на монеты Бачаи-Сакао — Сына водоноса, поднявшего в конце двадцатых годов восстание в Афганистане, свергнувшего власть и выпустившего свои денежные знаки. Говорят, его монеты не включены даже в нумизматические каталоги. А здесь их можно запросто найти.
Мы купили две монеты Бачаи-Сакао — одну достоинством в двадцать пейсов, вторую помельче; монеты датированы 1347 годом по лунному календарю. Сразу и не определишь, что это за год в переводе на наше летоисчисление, нужна таблица Орбели, по которой точно можно узнать год, месяц и день недели, а поскольку таблицы нет, то пришлось взять бумагу в руки, 1347 разделить на 33, получилось 40 с остатком, из 1347 вычесть получившиеся 40 и к сумме прибавить 621, получилось 1928. Но все-таки это было начало 1929 года, поскольку хвост-остаток у сорока переваливал на вторую половину.
Тут сейчас — 1364 год, наши ребята-солдаты смеются: «Еще Куликовская битва не состоялась», поэтому каждый раз приходится браться за бумагу, чтобы произвести нехитрое арифметическое действие, прибавить к году, который называется, цифру 621. 1364 + 621 = 1985. 1985 год. По лунному мусульманскому календарю в позапрошлом году было отмечено начало пятнадцатого века.