Прошло немного времени после Апрельской революции, которая уравняла гражданские права женщин и мужчин, открыла женщине широкую дорогу к знаниям, к участию в общественной и государственной жизни страны. Этому во многом способствует активная деятельность такой авторитетной массовой организации, какой стала Демократическая организация женщин Афганистана. Сделано уже много. Но еще живучи феодальные пережитки прошлого. Надо было обладать воистину настоящей смелостью, чтобы решиться женщине показаться на людях без чадры. Впервые это сделала небольшая группа женщин в 1956 году. Сейчас тысячи афганок последовали их примеру. Но все же в стране лица многих женщин пока еще спрятаны под чадрой. Они огорожены от мира высокими стенами дувалов, что со всех сторон надежно окружают глинобитные домишки.
— Наши враги мечтают вернуть к старой жизни и молодое поколение, — говорит директор школы. — Они по сей день делают все, чтобы девочки не ходили в школу, пугают школьниц, грозят убить родителей.
Не раз приходилось директору и учителям провожать девочек с целью охраны от душманов до порога их родительского дома, давать решительный отпор «шептунам-заклинателям». Они как из-под земли появляются во время перемен на школьном дворе.
— Не надо ходить в школу. Это большой грех. Аллах накажет, в день Страшного суда гореть вам в огне ада, — шепчет из-под чадры один из вражеских голосов.
Ему вторит другой:
— Не верьте учителям. Они продали свои души дьяволу. Молитесь, чтобы к дверям их дома скорее пришел ангел смерти — Азраил!
Атмар и ее коллеги не раз получали подметные письма от врагов народа. В них самые страшные проклятия и угрозы физической расправы над учителями и их учениками. Воспользовавшись тем, что школа находится в пригороде столицы и стоит у самой дороги на Лахор, душманы дважды наносили ракетные удары по ее зданию. К счастью, никто из детей и учителей не пострадал. Погиб только один боец Народной армии, несший охрану школы.
— Но, несмотря на происки душманов разных мастей, наша школа продолжает жить и работать по строгому учебному распорядку. Ровно в семь часов тридцать минут утра громкий звонок возвещает о начале занятий, — продолжает свой рассказ Атмар. — В школе у нас есть пионерская организация, многие девочки старших классов стали членами ДОМА[35], работают различные кружки по интересам ребят. Ежегодно школу оканчивает четыреста человек, многие из которых потом поступают в университет.
Помимо основной работы член НДПА Анис Атмар ведет большую общественную работу. Она член правлений Национального отечественного фронта, Демократической организации женщин Афганистана. Ей часто приходится выезжать в провинции, выступать там с лекциями и докладами перед населением, помогать в работе местных женских и молодежных организаций. Атмар щедро делится своим богатым педагогическим опытом с сельскими учителями, помогает им в осуществлении программы Народно-демократической партии Афганистана в области народного просвещения.
— В афганских семьях много детей, особенно в сельской местности. Здесь под одной крышей живут по 15–20 братишек и сестер, — рассказывает Атмар. — И я помогаю своим друзьям-учителям в провинциях, чтобы дети школьного возраста учились, стали грамотными и высокообразованными людьми. Так что скучать некогда, с утра до позднего вечера в работе, семья моя привыкла, сами научились управляться с домашними делами. А хотите знать, велико ли мое семейство? Вместе с двоюродными братьями — четыреста пятьдесят человек. Вот, видите, какая я счастливая!
И засмеялась весело, звонко, по-молодому.
…Завтра снова отправляться в путь. Уйдет по одной, известной только ему, тропе в заснеженные горы. Уйдет, а в его доме снова поселится тревога и боль ожидания родных и близких ему людей. Надолго ли? Никто не знает. Наверно, до тех пор, пока не скрипнет калитка и во дворе не услышат его голос: «Вот я и вернулся! Все в порядке, мои дорогие!»
Новая дорога ждет его с рассветом. А сейчас еще вечер. Мы сидим за чаем и беседуем с офицером ХАДа[36], которого зовут Мухаммад. Смоляные брови, добрые с грустинкой глаза, неширок в плечах, говорит неторопливо, взвешивая каждое слово, как на весах, словно учитель в классе — диктант. Сказали ему об этом, а он в ответ с улыбкой:
— Я и есть учитель по специальности. Никогда не думал, что стану офицером ХАДа. Учить детей — это мое призвание. Но идет необъявленная война против моей родины. Я член НДПА, и партия направила меня на защиту республики в ХАД.
Старший лейтенант Мухаммад молод, ему только недавно исполнилось 24 года… И уже шесть ранений, медаль «За храбрость», досрочное присвоение очередного воинского звания. Просим рассказать о некоторых боевых операциях, в которых ему приходилось принимать участие. Он задумался на минуту, потом бережно отодвинул от себя пиалу с недопитым чаем.
— Это скорее не боевая операция, а больше политическая… Выполняя задание командования, я внедрился в одну из банд, которая бесчинствовала в Кабульской провинции.
Мухаммад вспоминает, как нелегко ему было смотреть на грабежи и убийства мирного населения бандитами, засланными на территорию Республики из Пакистана, где они прошли соответствующую кровавую выучку карателей под руководством американских инструкторов. Душманы силой, под страхом смерти призывали в свои банды молодых парней из окрестных кишлаков, которые не хотели братоубийственной войны. Их руки тянулись к сохе, а не к автомату. Именно с ними и начал вести осторожный разговор офицер ХАДа.
— Я старался на наглядных примерах показать истинное лицо так называемых защитников ислама, а на деле грабителей и убийц мусульманского населения страны. Конечно, был риск, стоило только кому-то донести главарю банды о моих беседах — и мне не миновать смерти… Но я верил в честность простых крестьянских парней, верил, что сумею их научить самих все осмысливать и разбираться, кто истинный друг дехканина, а кто его враг.
Мухаммад рассказывает, что банды воевали не только против народной власти, но и между собой. Дрались жестоко, не щадили раненых, добивали прикладами, перерезали еще живым людям горло кинжалами. И все из-за того, что не могли поделить награбленное у населения добро, каждый из главарей душманов старался урвать себе побольше, удрать потом за рубеж с солидным капиталом. Их алчность и жестокость не знали предела. Это видели насильно мобилизованные в банды дехкане. Настал тот час, когда они подняли против главарей свое оружие и попросили Мухаммада стать их командиром.
— За мной пошли люди… Я сумел их убедить вернуться к мирному труду, стать защитниками родной земли, обильно политой кровью и потом нашего народа, очистить ее от банд контрреволюционеров. Я привел к своим несколько сот силой и обманом втянутых в братоубийственную войну людей. Задание, данное мне, было выполнено. Вот и все, — закончил Мухаммад.
Нет, не все! — добавим мы. Когда Мухаммад со своим отрядом стал пробираться к своим, попали в бандитскую засаду. Завязался жаркий бой. Мухаммад, воодушевляя товарищей, пошел первым в атаку. Его сразила длинная очередь из автомата. Бандит стрелял в него в упор. Очнулся Мухаммад через несколько дней на госпитальной койке. Жизнь Мухаммада спасло искусство советских хирургов, извлекших много пуль из его тела. Враги жестоко отомстили Мухаммаду, убив недавно его младшего слепого брата.
…Он посмотрел на часы, показывая этим, что нам пора прощаться. Завтра у старшего лейтенанта ХАДа Мухаммада начиналось новое оперативное задание.
— Не страшно вот так, одному поутру идти в логово врага? — спросили мы его на прощание.
— Если один, то очень страшно, — откровенно отвечал офицер. — Но везде есть честные люди, наши верные друзья, патриоты своей Родины. От них к тебе и храбрость приходит, и помощь, и сила. Без поддержки народа пропадешь в горах, сорвешься в пропасть, как ни были бы крепки твои ноги и руки.
На следующий день, когда Мухаммад был уже далеко в пути, мы встретились с членом Политбюро ЦК НДПА, председателем ХАДа, доктором Наджибом, который позднее был избран Генеральным секретарем ЦК НДПА.
— Да, действительно, работники ХАДа не мыслят своей работы без тесной связи с народом, — говорит он. — Этому мы учимся у советских чекистов. Наша сила и слава — в силе и славе народной.
Он рассказывает, как Народно-демократическая партия Афганистана создавала службу безопасности революционной Республики — ХАД. Партия поставила перед работниками главную задачу — жить одной жизнью с народом, быть не только храбрыми солдатами, но и чуткими политическими деятелями, постоянно помнить и учитывать традиции страны, обычаи всех народов и племен, населяющих Афганистан.
— Мы учим наших товарищей, — продолжал доктор Наджиб, — быть скромными, внимательными к нуждам и запросам трудящихся. Видишь, дехканин в поле не управляется с уборкой хлеба — помоги, выходят жители кишлака всем миром строить школу или больницу, и ты должен быть с ними. Тяжело идти старому человеку на молебен в мечеть — протяни свою сильную руку, доведи с почтением до священного для него храма.
Доктор Наджиб вспоминает, какой страшный вред нанесли делу революции Амин и его клика. Созданная им служба безопасности КАМ (организация по политическим сведениям) по своим методам работы не отличалась от фашистского гестапо. Мучительные пытки при допросах, расстрелы без суда и следствия тысяч верных сынов НДПА и честных, ни в чем не повинных простых людей.
— Такой трагической ошибки больше не должно повториться. Для нас, работников ХАДа, понятие «строгая революционная законность» не фраза, а железное правило жизни и борьбы солдат революции, — подчеркивает председатель ХАДа.
Доктор Наджиб подробно ознакомил советских писателей с коварными подрывными действиями Центрального разведывательного управления США, разведслужб ряда капиталистических стран, принимающих участие в агрессии против Демократической Республики Афганистан.