— Сделано много, но впереди еще большая работа по просвещению народных масс, — говорит нам Лаик. — И в этом важная роль принадлежит литературе. Сегодня она для народа как спасительный колодец для каравана кочевников в жаркой пустыне Регистан.
Лаик не знает отдыха, он весь в государственной работе. Он — кандидат в члены ЦК НДПА[47] и член Революционного совета ДРА, часто бывает в провинциях, встречается с трудящимися разных народностей и племен, страстно выступает на митингах и собраниях перед рабочими и студентами, воинами и школьниками.
— Но поэзию, которую очень люблю, не забываю, — рассказывает Лаик. — Поэзия — часть моей политической жизни. Каждую ночь записываю в тетрадь несколько строк, из которых потом рождается целое стихотворение.
Сулейман Лаик родился в 1931 году в семье муллы. Начинал обучение в медресе, но был исключен из последнего класса, как бунтарь и безбожник. Исключили молодого Лаика и из Кабульского университета за участие в студенческих беспорядках. Членом НДПА Лаик стал со дня ее основания. Он автор гимна революционной республики. В период аминовского террора был узником страшной тюрьмы Пули-Чархи. После освобождения из заключения в декабре 1979 года снова активно включается в политическую жизнь страны. Начало творческого пути поэта относится к шестидесятым годам. Его первые стихи тепло были встречены литературной общественностью и читателями. За стихотворение «Сожаление о детстве» он удостоен Государственной премии. Первый сборник «Чунгар» выходит в 1962 году. В конце семидесятых годов появляются сборники «Палатка кочевника», «Воспоминания и поля». А в 1981 году издается его первый сборник стихов на языке дари «Парус».
Для ранней поэзии Лаика характерны сугубо лирические мотивы, и во многих строках звучит безысходность и отчаяние. Характерно в этом плане стихотворение «Ушедшее детство»:
Чужды мне ароматы цветов,
Я не слышу в садах соловьев,
Красоты недоступен мне зов,
Я не вижу природы даров,
И, усталый, проклясть я готов
Век, людей превративший в рабов.
Участие в революционной борьбе против существовавшего строя дает возможность поэту ближе познакомиться с невыносимой жизнью простого народа. В его творчестве все чаще появляются обличительные строки:
Свобода есть, да только не для всех —
Для избранных, для горстки, для немногих,
И если счастье есть в моей стране,
То во дворцах — не в хижинах убогих.
Это слова из стихотворения «О люди, люди!» Особый гнев вызывает у автора тяжелая участь афганской женщины. С ранней юности и до самой смерти закрыто чадрой ее лицо от всего мира. С восхода до заката солнца не разгибается женская спина в поле и за дувалом собственного дома. Из-за этого к ней приходит преждевременная старость. Вот как рисует поэт образ такой женщины в стихотворении «Палатка кочевника»:
Несчастная женщина: дряблая кожа
Мерцает сквозь рубище нищей души.
Цветущую плоть поглотили недуги,
Безрадостной жизни скелет обнажив.
Как крик боли и страданий звучит хорошо известное в народе стихотворение «Жалоба женщины»:
Не заставляй меня смеяться, мужчина,—
я бы не смогла.
Веками слезы я звала —
В моей тюрьме так трудно плакать,—
Печали мира я несла.
В сердце Лаика, как он пишет, «рождались свирепое пламя и ярость против тех, кто нанес моей родине множество ран». От обличения зла поэт переходит к призывам борьбы за свободу народа. Свои надежды он связывает с юным поколением Афганистана. К нему обращено стихотворение «Свет весны»:
Действуй, юноша. Время разгонит туман
И откроет заветной мечты окоем.
Только там добивается цели народ,
Где энергия бьет неустанным ключом.
Попроси — и тебе растолкует весна,
Что нам делать сегодня и думать о чем.
Лаик много раз бывал в нашей стране, хорошо знает русскую, советскую поэзию. Он перевел на языки народов Афганистана стихотворения Пушкина, Лермонтова, советских поэтов. Особая любовь у Лаика к творчеству Владимира Маяковского. Говорит о нем по-юношески восторженно и взволнованно: «Поэзия Маяковского необходима сегодня нашему народу, как патроны для солдат в борьбе с душманами».
Однажды в Москве, поздно вечером, у подножия памятника великому поэту, у Лаика родились такие строчки:
Я окрыляюсь, глядя на него,—
Так действует его победный вид,
И гордость, приучившая меня
Не кланяться, — склониться мне велит.
У Сулеймана Лаика много советских друзей. Об одном из них он написал целую поэму, которая называется «Что сказал бы Андрей». В ней рассказывается о мужестве и благородстве советских воинов, выполняющих свой интернациональный долг в Афганистане.
С творчеством другого афганского поэта, Барека Шафии, нам удалось познакомиться в начале семидесятых годов. Его стихи привлекли своей страстностью, высокой гражданственностью и в то же время мягкой, чарующей лиричностью. А вот встретиться с поэтом довелось только в конце декабря 1983 года на Днях советской литературы в Афганистане. Плечистый, с мужественным, загорелым лицом, он читал свои стихи на вечере поэзии двух братских народов, новые стихи о светлой жизни.
Шафии родился в 1932 году в знатной семье. Первые его стихи появились в печати в пятидесятые годы. За стихотворение «Опочивальня могил» Шафии был удостоен национальной литературной премии. С юных лет поэт связал свою жизнь с революционным движением, продолжая в то же время активную творческую деятельность. Он работает в журнале «Театр», а затем редактирует журнал «Жвандун», на страницах которого публикуются его смелые стихи, обличающие мрачную действительность. В 1963 году поэт издает свой первый сборник стихов «Веточка». Большое значение для идейно-творческого роста Шафии имела его работа в партийной газете «Парчам». Здесь в день 100-летия со дня рождения В. И. Ленина появилось известное стихотворение «Труба революции», которое заканчивалось здравицей в честь вождя пролетариата. В другом стихотворении — «Ленина славим» — Шафии пишет:
Он — первый вздох неистового шквала,
Всех революций на земле начало.
Он — голос, разбудивший весь Восток,
Где справедливость с давних пор дремала.
Повсюду сила ленинских идей
Оковы и темницы сокрушала.
Он самый гениальный из людей,
Что ни скажи о нем — все будет мало.
Призыв к борьбе против пережитков феодализма, мракобесия, за свободу и национальную независимость страны остается главной темой поэзии Шафии и в наши дни. Его стихи любят и знают в народе, они звучат на митингах и собраниях, их читают солдаты на боевых позициях и в студенческих аудиториях. Одно из них «Плата за кровь»:
Братья! Едиными будем во всем,
Крепостью станем и ярым огнем.
Мы с угнетателем выйдем на бой,
Весть о победе нести нам с тобой.
И, рассчитавшись за гибель друзей,
Замок насилья повергнем во прах.
Шафии не мыслит своей жизни без непосредственного участия в революционных преобразованиях страны. Он считает, что современная афганская литература должна занимать ведущее место в культурном строительстве новой действительности, в защите завоеваний Апрельской революции. Не раз подчеркивал, что поэзия должна правдиво отражать жизнь, мысли и чаяния народа, воспитывать молодых в духе оптимизма и мужества.
Стих мой, горячий порыв доброты!
Любя, сострадая
И зло побеждая,
Ты в тело времени, в жилы его
Влейся, как кровь молодая!..
Он хорошо знает и высоко ценит нашу отечественную литературу, считая себя учеником Пушкина, Горького, Айни и Лахути. Дружит со многими советскими писателями. Как личное горе воспринял Шафии смерть Мирзо Турсун-заде:
Нет, никогда певец простых людей
В их душах и отчасти не умрет.
Разоблачитель рабства и войны,
Поэт любви и счастья не умрет.
По поручению ЦК НДПА Шафии продолжительное время возглавлял борьбу против контрреволюции в одной из провинций страны. Сейчас, занимаясь активно общественной деятельностью, он много работает по сплочению патриотических сил всех народностей и племен для отпора вражеского нашествия на революционный Афганистан. В декабре прошлого года мы слышали гневный голос поэта на пресс-конференции для иностранных корреспондентов в Кабуле. Он клеймил позором американский империализм, который вновь увеличил военную помощь афганским контрреволюционерам.
Слушая поэта, невольно вспомнились слова из его стихотворения «Дьявол реакции»:
Эй, дьявол!
На башне крепости старой
Напрасно ты уселся, как слепая сова.
Волна эпохи,
Взметенная силою светлой и ярой,
В пасть смерти швырнув тебя,
Будет права.
…Быстро и незаметно подкрадывается ночь к Кабулу. Существует еще военная необходимость — комендантский час. Заступают на дежурство надежные часовые города — молодые солдаты Народной армии. На своем посту в редакции «Правды Апрельской революции», органе ЦК НДПА, Кавун Туфани. Он внимательно читает свежие полосы газеты. Молодому поэту, которому еще нет и тридцати лет, ЦК НДПА доверил быть главным редактором партийного печатного органа.