Но вот у костра замаячила длинная, как жердь, фигура начальника охраны. Хмурый сержант постоял, посмотрел на искры, взлетавшие к небу на крыльях пламени, потыкал носком сапога чадящую головешку. Наконец сказал, как отрезал:
— Гасите костер. Пора.
Поворчали, что если за столько дней ничего не стряслось, то теперь-то чего бояться; повздыхали, что они не в казарме, и ни к чему этому белобрысому дылде накидывать на них армейскую узду. Но так или иначе минут через пятнадцать костер был затоптан, и люди разошлись по своим палаткам. Завтра — день сборов, сборы — это всегда хлопотно.
Поужинав вместе со всеми, Али-Мухаммад погнал упряжку волов в кишлак. С собою он вез подарок Салеха — чуть поношенный горнолыжный комбинезон — теплый, легкий, плотно облегающий тело, воистину бесценный подарок. Особенно для того, кто знает, что такое горные ночи, когда из всех щелей несет пронизывающим холодом и сырой туман обволакивает тебя, словно мокрой кошмой.
Али нетерпеливо погонял медлительных животных. Взяв в расчет, какой его ожидает день, прошлой ночью он, благодарение Аллаху, выспался на славу, и все пока шло, как было задумано! Две таблетки снотворного, способного, пожалуй, свалить с ног даже слона, вскоре безукоризненно сделают свое дело. И продавшийся неверным Салех, и этот старик — ученый глупец в очках, которым он столь услужливо весь вечер подливал в пиалы ароматный чай, не проснутся и через сутки, когда прилетит вертолет. А уж сейчас-то, наверняка, клюют носами и только и ждут, как бы добраться до постелей.
Али злорадно усмехнулся и, хлестнув волов по округлым, в свалявшейся черной шерсти бокам, прикрикнул на них, увальней, гортанно и весело…
Вот он и дома. Не вдаваясь в подробности, Али коротко бросил уже укладывающемуся спать гончару, что сегодня был важный день и ночь он проведет за праздничным столом у Ахмеда — одного из местных, тоже, как и он, Али, работавшего на раскопках.
Свершив вечерний намаз, накинул халат и вышел во двор, под потемневшее небо. Долго смотрел вверх, приглядываясь к движению облаков, легким туманцем подергивающих звезды, затем, послюнив палец, уточнил направление ветра. Погода по всем приметам в эту ночь должна ему благоприятствовать.
Натянул комбинезон, обул башмаки. Достав из тайника молоток, веревку и крючья, уложил их в мешок. Туда же сунул ленты вяленого мяса, взятые из подвальчика гончара.
Задумался: не забыл ли что?
Спички, огарок свечи, нож…
Он достал его из ножен, притороченных на кожаном шнурке к халату. На вытянутых пальцах поднес к губам вспыхнувшее голубизной лезвие, поцеловал холодную сталь.
Все вокруг тонуло во мраке. Но уверенно ступил Али-Мухаммад на тропу, ведущую вниз, к лагерю археологов, и пошел по ней, прислушиваясь к своим шагам: не скрипнут ли новые башмаки, предусмотрительно смазанные бараньим жиром?.. Нет… башмаки не скрипели.
Лагерь спал, погруженный во мрак, чуть подсвеченный тусклыми, слегка помаргивающими огоньками звезд. Тени гор надежно укрывали палатки. Ни шороха, ни звука… Но Али знал: тишина эта обманчива и доверяться ей опасно. Согнувшись, он продвигался рысьими, скользящими шагами к палатке Меширова и Салеха. Там располагался пост часового. Бесшумно опустившись на землю, Али-Мухаммад прижался всем телом к колючему щебню.
Прошло около получаса, но вокруг по-прежнему было тихо.
«Коварная тишина», — подумал Али-Мухаммад. Он понимал, что человек, который несет охрану, как видно, тоже не новичок, а потому ничем не выдает места дозора.
Но вот послышались шаги, один голос спросил пароль, другой отозвался. Коротко вспыхнул и тут же погас фонарь. Но для Али было достаточно и этой мимолетной вспышки. Ориентируясь на приглушенные голоса, он пополз навстречу опасности, а правильнее сказать — навстречу риску. Теперь уже смертельному.
Подобравшись поближе, он уже легко различал по шагам и часового, и удаляющийся на отдых караул. Обученный опытными инструкторами, съевшими на таких делах собаку, он точно распознал и расположение второго секрета, находящегося в противоположном конце лагеря, а потому мог, наконец, планировать свои действия.
Шаги разводящего — им был сержант — затихли. Царандоевец замер в секрете, чутко вслушиваясь в ночь. Но его выдавало трудно сдерживаемое покашливание, свойственное завзятому курильщику.
Допустил царандоевец и еще одну оплошность: встал возле угла палатки, а не укрылся за ее брезентовой стеной. Так что Али-Мухаммад пусть смутно, однако все же различал его силуэт, вырисовывавшийся на фоне ночного неба.
«Можно даже и с такого расстояния, не подбираясь ближе, метнуть нож», — пришло в голову Али-Мухаммаду. Он осторожно расстегнул ножны, но преодолел искушение, опасаясь предсмертного всхрипа, способного всполошить тех, кто еще не спал.
«Надо действовать без излишней поспешности, иначе можно оказаться в положении барса, погнавшегося за архаром, а угодившего в капкан», — решил он и достал из кармана пару заранее приготовленных гладких камешков. Используя старый, но много раз проверенный в деле безотказный прием, он легким движением кисти перебросил камешки через голову часового. Подгадав момент, когда тот в очередной раз кашлянет.
Глухой, рассыпчатый шорох, прозвучавший где-то совсем рядом, насторожил царандоевца. Он, невольно подавшись вперед, стал вглядываться в темень. Тем самым он давал Али-Мухаммаду возможность выиграть нужные секунды…
Прыжок, рука, согнувшись в локтевом суставе, перехватила и до хруста стиснула горло, удар ножом под левую лопатку.
И вот уже Али переводит дыхание, припав к обмякшему телу часового. Минуту спустя он вытер лезвие о гимнастерку своей жертвы и спрятал отлично поработавший нож. Путь к палатке Меширова был теперь открыт.
Али не торопясь расстегнул застежки полога. Как он и ожидал, старик-профессор и Салех спали непробудным сном.
Тщательно задернув полог палатки, Али зажег огарок свечи. Потом вырыл в земляном полу лунку и опустил в нее свечу. Осмотревшись по сторонам, подумал с удовлетворением:
«Плотная материя у этого походного жилища. Вот и хорошо, значит, не пробивается наружу свет».
Али действовал выверенно и методично. Снял с руки профессора, безвольно свисающей с раскладушки, электронные часы, отыскав пустой рюкзак, набил его консервами из стоящего в углу ящика, с омерзением отодвинул в сторону свиную тушенку; не забыл прихватить и кое-что из одежды: нижнее белье, носки…
Затем на секунду задумался, глядя на тяжелый стальной ящик из-под оружия с навесным замком. В нем хранились находки экспедиции. Больших усилий ему стоило удержаться от соблазна не кинуться к этому ящику сразу же, едва он вошел в палатку! Но что стоят все ценности, хранящиеся в ящике, без одежды, пищи и оружия? Теперь же у Али есть все, что нужно.
Как и предполагал Али, ни хитростью, ни осторожностью глупый ученый старик не отличался. Ключ нашелся мгновенно. Профессор прятал его у себя под подушкой.
Откинулась, не звякнув, толстая дужка, продетая между вваренными в металл створками. Али поднял крышку и застыл: в опилках тускло посвечивали резные фигурки ожерелья, тонко мерцали кольца, капельками утренней росы голубели сапфиры серег…
Али завернул добычу в чистую наволочку. Сунул бесценный сверток в боковой карман рюкзака. Затем каблуком вдавил свечу в землю.
Вот и все. Осталось запихнуть в рюкзак оставленный на тропе мешок, и можно будет навек вычеркнуть из памяти и этот убогий кишлак, и этих безмозглых людишек. Теперь он богат. Теперь он, Али, покажет, на что способен человек, у которого есть кое-что и в голове, и в кармане! С такими сокровищами и в Америке он стал бы, наверное, уважаемым человеком! Но зачем ему эта Америка? В Пакистан надо уходить, в исламскую республику Пакистан!
Он бесшумно распахнул полог и шагнул в черную, безветренную тишину.
Тревога всколыхнула лагерь посреди ночи. Проснулись все, добудиться не смогли лишь Меширова и Салеха. Те спали, будто оглушенные. Только иногда, болезненно морщась, пытались открыть глаза — пустые, с безумно расширенными зрачками, и тотчас же снова впадали в беспамятство.
Команду на себя взял Еременко. Сержант был подавлен убийством часового. Угнетало его и более чем странное состояние руководителей экспедиции. Однако он понимал, что события эти впрямую связаны с загадочным похищением археологических находок и что главное сейчас, если не все, решает оперативность.
По рации, используя позывные аварийной связи, Еременко вызвал гарнизон, доложил о ЧП в экспедиции.
Ответ не заставил себя ждать. Он был краток:
— Постарайтесь выяснить обстоятельства преступления. Следующий сеанс — через час.
Еременко только чертыхнулся, раздосадованный таким поворотом дела.
«Выяснить обстоятельства», — хмуро усмехнулся он. Тут следователя надо, причем квалифицированного, умелого, а он кто? Солдат.
Рассчитывать оставалось только на царандоевцев. Они имели кое-какой опыт, пусть косвенно, пусть не напрямую, но все-таки соотносящийся с подобными ситуациями.
Насчет того, что преступление совершил профессионал, заранее и детально подготовивший убийство часового и ограбление, у сержанта сомнений не было. Рядом с убитым нашли нож. Его преступник обронил, видимо, в спешке.
Внешне нож выглядел достаточно ординарно. Такие кустарные ножи носил едва ли не каждый афганец. Однако, присмотревшись, Еременко уловил фальшь в этой обыкновенности. Технологическая сталь лезвия, округлый угол заточки, ложбинка выбрана с аккуратностью и точностью, на какие способен только станок. Так что о кустарном изготовлении и речи быть не могло. К тому же рукоять его оказалась разборной, а хранились в ней какие-то пластмассовые капсулы и компакт-шприц. Владелец такого хитрого ножа, конечно, не мог быть обычным грабителем.
Врач экспедиции установил, что Меширов и Салех находятся под действием сильного снотворного, сразу же возникло подозрение, что случившееся — дело рук Али-Мухаммада, племянника гончара. Во время праздничного чаепития именно он крутился возле руководителей экспедиции. Кроме того, трое рабочих видели у Али-Мухаммада очень похожий нож. Но с другой стороны: услужливый, тихий, болезненного вида дехканин — и хладнокровный, хитрый и ловкий бандит?