— Адель? — Инна Владимировна встает со своего кресла и наливает в пластиковый стакан воду. — Выпей. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — выдавливаю из себя улыбку и принимаю из ее рук стаканчик. — Все нормально. Просто я…
— Я понимаю тебя, — Островская накрывает своей ладонью мои побелевшие пальцы. — Но вы с мужем не должны прекращать попытки. Давай на месяц-другой возьмем передышку. Убедимся, что со здоровьем все в порядке, и попробуем снова.
Не знаю, что особенного в этих словах — я слышала их от докторов уже много раз, но сейчас они режут меня по живому. Я понимаю, что попыток больше не будет, что пауза ни к чему… Все кончено. Я так и останусь одна. А Дан… За него можно только порадоваться, ведь у него будет ребенок.
— Спасибо, Инна Владимировна, — говорю тихо, отчаянно пытаясь не заплакать. — Можете отправить мне направления на анализы в электронном виде? Я все сдам и запишусь к вам на следующей неделе.
— Конечно. Аделина, ты уверена, что с тобой все в порядке? — озабоченно уточняет врач. — Может быть, стоит позвонить твоему мужу?
— Никому звонить не нужно, — я поднимаюсь со стула и беру в руки сумочку. — Я поеду домой отдыхать. Спасибо, что приняли меня вне очереди, да еще и в свой отпуск.
Мы достаточно близки с Инной Владимировной, она лично знает Богдана, потому что год назад она назначала нам парное обследование, но говорить ей о том, что нашему браку конец, я не готова. Она была в отпуске, возможно поэтому новость об измене мужа и его попытки публично оправдаться, обошли ее стороной. Но теперь она в Москве. Рано или поздно, слухи дойдут и до нее.
Покинув клинику, я захожу в первую попавшуюся кофейню. Беру капучино и круассан, сажусь в дальний угол зала. Заставляю себя перекусить. Что делать дальше — ума не приложу. Сейчас бы погрузиться с головой в работу, в новый проект, в репетиции для съемки пилота... Но впереди у меня длинные и пустые выходные, и перспектива нового скандала, если Эльза сольет новость о своей беременности в прессу. В ее святую невинность я после вчерашнего не верю — она точно знала, как вести свою игру, чтобы победить. И она победила.
На глаза снова наворачиваются слезы. Зажимаю пальцами переносицу, чтобы не дать им пролиться. Потом вдруг совершенно спонтанно беру в руки телефон и набираю маму.
Пусть у нас на многое не совпадают взгляды. Пусть она боготворит Богдана. Но здесь и сейчас я не знаю, куда еще мне податься. Возвращаться в нашу с Даном квартиру я не хочу, бегать по отелям — тоже не вариант. А у родителей… Там все еще дом. А мне отчаянно нужно снова его обрести.
Пока еду в такси к родителям, ищу в телефоне старую переписку с школьным приятелем, который стал отличным юристом. В одиннадцатом классе Женя Говоров за мной ухаживал, но взаимности так и не дождался. Любой другой на его месте бы обиделся, но Женя не такой. Он сохранил со мной теплые отношения и даже был на нашей с Даном свадьбе… И он первый, о ком я думаю, когда понимаю, что делу о разводе надо давать ход. Затягивать — только ранить себя сильнее.
«Жень, привет! Извини, что в выходной. Будет время на днях созвониться?»
Не проходит и пары минут, как на телефон прилетает ответ.
«Привет, Адель. Я могу набрать тебя сейчас».
«Я в такси. Хотелось бы поговорить приватно».
«Набирай тогда сама, как будет удобно. Я свободен».
Заблокировав телефон, какое-то время нервно верчу его в руках. Ну вот, первый шаг сделан. В Жене я уверена на все сто процентов. Даже если он не возьмется за это дело, учитывая знакомство с Даном, он точно порекомендует мне хорошего адвоката.
Не знаю правда, понадобиться ли он мне. Все изменилось. У Дана будет ребенок от другой. Возможно, его угроза не давать мне развод, брошенная в сердцах ранее, уже не актуальна. Мой муж хотел ребенка не меньше, чем я. И сейчас он его получит. Я — лишнее звено в этом уравнении, от которого он может избавиться просто подписав заявление.
Когда такси останавливается у дома родителей, я выхожу на улицу, ежась от резкого порыва ветра. И запахнув куртку, достаю мобильный.
— Привет, Жень! — говорю преувеличенно бодро, когда друг снимает трубку.
— Адель, — отвечает он протяжно, но явно довольно. — Чем обязан?
— Мне нужна твоя помощь.
— Хорошо, помогу, — без колебания отвечает он.
— Ты даже не знаешь, о чем я попрошу, — усмехаюсь я.
— Для тебя — все что угодно, ты же знаешь.
— Жень... Я развожусь, — произношу на выдохе. — Мне нужен адвокат, который поможет мне выйти из этого как можно скорее. Я смотрела в интернете, что если пара без детей, то процесс развода достаточно прост. Но я не уверена… Я просто не знаю, с чего к этому подступиться.
На другом конце провода повисает пауза.
— До меня долетали разные слухи, но я не думал, что все настолько серьезно, — говорит Женя участливо.
— Более чем серьезно, — произношу я. — Я пойму, если ты не захочешь ввязываться в это…
— Можешь на меня рассчитывать. В понедельник давай вместе пообедаем.
Попрощавшись с ним, я облегченно выдыхаю. То, что моим адвокатом будет Говоров — это огромное облегчение. Я знаю, что он сделает все лучше и деликатнее, чем кто бы то ни было.
Уладив это дело, я решительно иду к дому.
— Доченька, да на тебе лица нет! — обеспокоено причитает мама, увидев меня на пороге. У меня есть свой ключ, но сегодня я не брала его с собой, поэтому пришлось звонить в дверной звонок.
— Все нормально, мам, — говорю я, обнимая ее. — Я просто немного устала.
— Ты не заболела?
— Думала, что беременная, — невпопад шучу я, хотя вообще не собиралась рассказывать маме о своих подозрениях. И когда она потрясенно вздыхает, я вдруг начинаю плакать. Держалась ведь все время, а тут — не могу. Невозможно быть сильной всегда. Видимо, здесь, дома у родителей, то место, где я могу поддаться своей слабости.
— Ну-ну, милая, ты что? — мама крепче стискивает меня в объятиях и ведет в гостиную, чтобы усадить на диван. — Не плачь, пожалуйста, расскажи, что произошло.
— Ты знаешь, мам, — всхлипываю я. — Мой брак пошел ко дну. За ним следом отправилось мое здоровье. У меня задержка уже одиннадцать дней, а в последнюю неделю меня часто тошнит. Я думала... Думала, что у меня получилось. Но я была у гинеколога утром. Беременности нет. Есть только не самые лучшие анализы.
Все это я выдаю скороговоркой, даже не уверенная, что она поняла. Я просто… Не могу держать это в себе. Слишком больно.
— Богдан знает? — спрашивает она осторожно, прижимая мою голову к груди.
— Ему до этого нет никакого дела, — сиплю я, захлебываясь всхлипами. — Эльза беременная. От него. Все кончено.
Я чувствую, как деревенеет тело мамы. Как из ее груди вырывается изумленный вздох.
— Что ты такое говоришь, Адель? Это невозможно! Дан бы никогда...
— Мам, перестань его защищать, — мой голос звучит на повышенных. Я отстраняюсь от нее и вытираю мокрые от слез щеки рукавом свитера. — Он во всем признался. Эльза приходила к нему ночью в отель. Он плохо помнит встречу, но это не отменяет факта… Она беременная.
— Я не верю, — растерянность на лице мамы лучше любых слов говорит мне о том, что мои слова застают ее врасплох. От своего драгоценного зятя она такого явно не ожидала. — Дан любит тебя.
— Может быть, мам, — соглашаюсь я, проглатывая новое рыдание. Твердо решая прекращать истерику. — Своей извращенной любовью. А мне надо, чтобы меня любили верной.
С минуту мама молча сидит на диване, очевидно пытаясь все осмыслить. Это так иронично: я наивно ехала сюда за утешением, а успокаивать, похоже, надо маму. Ее идеальная картинка мира окончательно рассыпалась: она могла отмахнуться от слухов об измене, но от ребенка… От ребенка просто так не отмахнешься.
— Все, ладно! — внезапно говорит она, сжимая мою ладонь. — Ты голодна?
Уж не знаю, что мама себе надумала и решила, но эта смена темы вызывает у меня недоумение. Хотя и становится легче — я бы не вынесла, если бы и сейчас она встала на сторону Дана.
— Не очень, — отвечаю честно. — Аппетита совсем нет.
— А у меня жаркое на обед. Как ты любишь. Отец твой просил, а сам опять в свой шахматный клуб ушел. Пойдем на кухню, тебе надо хорошо кушать, а то совсем исхудала, — мама встает с дивана и тянет меня за собой. — Расскажешь мне, что сказал врач. Какие анализы надо сдать. И про Испанию. Я хочу все знать, Адель.
К моему удивлению, мама действительно слушает все, что я ей рассказываю, не перебивая. Она детально расспрашивает меня о симптомах и о разговоре с гинекологом. Потом вспоминает о подруге, с которой когда-то училась в школе, говоря, что она хороший терапевт и можно пойти к ней на прием, но я отказываюсь.
— У меня очень хороший врач, мам, — говорю я, отправляя в рот кусочек свежего тоста. — Она направит меня, если будет необходимость.
— А вообще, Адель… — мама расстроенно мнет в руках полотенце. — Это все может быть на фоне стресса. Знаешь… Что бы там ни было у мужчины, женщина переживает все куда тяжелее.
— Если это так, тогда для меня это будет наилучшим вариантом.
— И что же ты собираешься теперь делать, дочка?
— Жить, — отвечаю тихо. — На работе мне дают новый проект. Возможно, весь этот скандал с изменой Дана даже пошел моей карьере на пользу. Славский задумал новое ток-шоу, так что моя публичность сейчас каналу только на руку и создает дополнительный промоушн на старте.
— А с браком?
— А с браком уже ничего делать не нужно, мам. Я развожусь.
Глава 11
После очередной бессонной ночи я поднимаюсь с кровати. Понедельник… а, это значит, что сегодня я вынуждена ехать на телевидение. Как назло, старт нового проекта назначен на сегодня. Это будет пилотная программа, после одного эфира которой уже будет понятно, стоит ли делать на нее ставку или нет.
К счастью для меня, в первой программе мне досталась роль соведущего — основным ведущим станет Егор. В подобных передачах он блистает, чувствуя себя как рыба в воде, в моем же случае нужно понять специфику ток-шоу, для того чтобы впоследствии работать на высокие рейтинги. А где высокие рейтинги — там, как известно, и хорошие деньги, которые при разводе с мужем мне очень даже не помешают. Да и со здоровьем своим надо разобраться.