— Как ты, Адель? — серьезно спрашивает он.
— Я в порядке, — пожимаю плечами. — Как ты?
— Неплохо. Трудимся в поте лица, — отвечает он. — Я видел эфир.
— Его не видел, пожалуй, только слепой, — бросаю равнодушно.
— Чудовищно выносить личное на всю страну, — сочувственно заявляет Дима.
— Некоторым нравится, когда личное оказывается обнародованным. Тебя обсуждают, благодаря этому поднимаются рейтинги, потом тебя приглашают в какие-нибудь новые проекты, ты выходишь на новый финансовый уровень, — делаю небольшую паузу в своих рассуждениях, внимательно наблюдая за реакцией Царева на мои слова. — Думаю, Эльза из их числа. Ей нравится слава и популярность.
— Ты знала о ее появлении на телешоу? — мрачно интересуется Дима.
— Думаешь, я бы согласилась стать ведущей, если бы знала, что меня затронет эта грязь? Ну уж нет, увольте! — отрицательно качаю головой, поглядывая в сторону выхода в надежде увидеть Говорова.
— Мне жаль, что все это выпало на твои плечи. Дан — мой брат, но ты этого всего не заслужила, — тихо произносит он.
Дима кажется искренним, но я не верю ему — не верю, что он в самом деле сочувствует мне. Этот человек всегда был себе на уме, и почему сегодня не прошел мимо — большой вопрос. Мы никогда не поддерживали с ним особо теплых отношений, потому что я всегда ощущала себя некомфортно в его компании, и для меня вдвойне странно его поведение.
— Проникся сочувствием? — иронично усмехаюсь.
— Не в этом дело, Адель, — он барабанит пальцами по столу. — Я просто поставил себя на твое место.
— К счастью, Дима, ты не на моем месте. И тебя это не коснулось, — я снова оглядываюсь.
— Это коснулось близких мне людей. Разумеется, я волнуюсь за вас.
— За меня можешь не волноваться. Тем более, я сомневаюсь, что это действительно так, — произношу спокойно.
— Считаешь меня черствым мерзавцем? — хмурится он.
— Я считаю, что тебе нет никакого дело до меня и моих переживаний, — говорю честно, смотря на него в упор. — Мы с тобой никогда не были друзьями или даже приятелями. Зачем тебе это?
— Мне просто жаль тебя, Аделина, — быстро произносит он. — Хочется поддержать.
— Я не нуждаюсь в твоей жалости, Дим, — резко бросаю я, но тут же добавляю: — Извини, если грубо. Просто складывается ощущение, будто тебя подослал Дан, и наша сегодняшняя встреча не случайна.
— Я бы стал последним человеком, к кому бы брат обратился с подобной просьбой, — быстро говорит он. — Я обедаю в этом ресторане почти каждый день. Меня здесь знают, поэтому можешь не сомневаться, что встреча действительно случайная. А вот тебя я, кстати говоря, здесь ни разу не видел. А ты еще и с мужчиной.
— Это мой адвокат, — зачем-то оправдываюсь я.
— Зачем тебе понадобился адвокат? — неожиданно спрашивает он. — Насколько мне известно, в ЗАГСе при отсутствии детей разводят очень быстро. Значит, есть веская причина?
— Еще минуту назад ты сочувствовал мне, а теперь намекаешь на мою меркантильность? — вздернув подбородок, быстро произношу я. — Поразительно.
— Я ни слова не сказал об этом, — растягивает губы в улыбке.
— Я хочу ускорить бракоразводный процесс.
— Ускорить? — удивляется он.
— Дима, ты же в курсе причины нашего развода? Все в курсе, — я взмахиваю рукой, задевая чашку с остатками кофе, которая с грохотом падает на пол и разбивается. — Черт возьми!
Дима кладет мобильный, который он все это время держал в руке, на стол и, быстро схватив салфетку, осторожно промакивает ткань платья. Пока официант убирает осколки, я успеваю извиниться несколько раз — ненавижу попадать в неловкие ситуации и привлекать к себе ненужное внимание.
— Спасибо, — я касаюсь пальцев Димы, и он, поймав мой серьезный взгляд, убирает руку.
— Я думаю, вам нужно поговорить, — говорит Царев-младший.
— Говорили уже. Я настроена на развод. Я не готова жить с предателем. Женя, ну наконец-то! — восклицаю я.
Женя возвращается с переговоров, на ходу убирая телефон в карман.
— Что стряслось? — Говоров указывает глазами на мое платье, а затем переводит внимание на Диму.
— Небольшое недоразумение. Не обращай внимания, — отрицательно качаю головой. — Я на минутку. Приведу платье в порядок.
Я медленно поднимаюсь со стула и кидаю случайный взгляд на мобильный Царева, на экране которого светится сообщение. Текст прочесть не успеваю — Дима забирает гаджет, зато имя отправителя мне удается увидеть. Эльза.
Глава 14
Богдан
Говорят, что самая темная ночь бывает перед рассветом. После скандального эфира я уверен, что уже вступил в то самое темное, но жизнь преподносит мне все новые сюрпризы.
«Кажется, Адель уже нашла кем тебя заменить».
Читаю текст, смотрю короткое видео, которое прислал мне брат. Медленно закипаю. Узнаю ресторан, в котором несколько раз обедал. Узнаю Говорова. Этот времени зря не теряет: не слышу, что он там говорит моей жене, но то, как он на нее смотрит, не оставляет никаких сомнений — в нашем с Аделиной разводе он заинтересован куда сильнее, чем любой другой адвокат. Мужчины такие вещи очень хорошо чувствуют. А этот на мою жену зарился все время, что я его знаю. И сейчас хвост распушил, почувствовав разлом между нами.
«Они все еще там?» — набиваю ответ брату.
«Да, обедают».
В бизнесе, да и в жизни тоже, у меня всегда была репутация холодного дельца. Эмоции — плохой советчик в делах. И мне, возможно, совсем не следует рваться сейчас к Аделине — очень уж все между нами накалено, кажется рванет от одного неосторожного движения, но стоит представить ее с этим омебным Женей, все мое хладнокровие летит к чертям. И я срываюсь из офиса, хотя на сегодня у меня еще запланированы несколько встреч.
— Паш, я отъеду ненадолго, — набираю начальнику службы безопасности. — Если будут какие-то зацепки — звони сразу же. И еще. Эльза. Проверь, что она делала весь день до той ночи перед моим отъездом в Барселону и после. Она лжет. Но ее ложь для меня пока не имеет смысла. Разве что она — часть какого-то другого плана, гораздо большего.
— Понял, Дан, — Паша мнется. — На самом деле мы ее уже проверяем. Тут я немного вперед забежал, но сейчас ничего исключать нельзя.
— Спасибо. Ты прав.
Выйдя на улицу, прыгаю в припаркованную у офиса тачку, выжимаю газ. Понимаю, что Говоров — это лишь предлог. Вперед меня гонит не только злость… Чувствую, как сильно хочу увидеть Аделину. Посмотреть ей в глаза. Увидеть в них хотя бы отблески того, за что я мог бы зацепиться, чтобы поверить, что не все еще для нас потеряно. Хоть один знак — и я ради нее все сделаю, все. Потому что перспектива провести остаток жизни без нее… У меня нутро выкручивает от одной этой мысли.
До ресторана доезжаю за рекордные десять минут. Еще две ищу место, где бы бросить машину, но в итоге просто бросаю ее под знаком. Увезут? Вряд ли посмеют с такими номерами. А если и посмеют — что мне тачка?
Выдохнув, я захожу в ресторан. Отмахиваюсь от администратора, которая что-то трещит про брони и столики, сканирую глазами зал. Замечаю Лину у гардероба. Потом уже все остальное.
Она на ногах. Говоров суетится вокруг нее, помогая надеть пальто. Судя по всему, я успел как раз вовремя. Минута-другая, Аделина бы уехала.
Облегчение теплой волной проходит по моему телу. Я не видел жену несколько дней, а кажется — вечность. Сейчас она без телевизионного грима, хотя все еще в одежде, в которой обычно ездит на эфиры, выглядит очень юной, бледной и такой хрупкой, что у меня от желания обнять ее и защитить сердце сжимается.
Я стою, не двигаясь. Просто смотрю. Будто сейчас мне достаточно такой малости — просто ее видеть. Адель, словно почувствовав мой взгляд, резко вскидывает голову. Наши взгляды встречаются. В моих — огонь и мольба о прощении. В ее — лед и пустота.
— Лина, — произношу я, двигаясь к ней навстречу. — Нам надо поговорить.
— Никаких разговоров, — качает жена головой. — Хватит. Я должна была догадаться, что Дима позвонит тебе.
— Считаешь, я не должен был приезжать?
— Считаю, что ты можешь катиться ко всем чертям! — отвечает она холодно, стискивая побелевшими пальцами ремешок сумки. — Мне нет до этого никакого дела.
— Адель…
— Богдан, ты слышал, что она сказала, — вмешивается Говоров, кладя руку моей жене на талию.
Смертник, блин. Перевожу взгляд на него, испытывая лютую ярость. Ладони рефлекторно сжимаются в кулаки.
— Не лезь не в свое дело! — огрызаюсь я, незаметно для себя повышая голос.
— Я тебя прошу, Богдан, не устраивай сцен, — шипит Аделина. — Мне достаточно того, что ты уже сделал. Сплетникам новостей хватит еще на месяц. Женя тут ни при чем.
Не знаю, что именно заставляет меня к ней прислушаться. Возможно, я впервые замечаю в ней проблеск искренней эмоции. И эта эмоция мне совсем не нравится — Адель меня… Боится?
— Я никогда не причиню тебе вреда.
— Это даже смешно, Дан, — она болезненно кривится. — Пожалуйста, дай мне пройти.
— Пожалуйста, дай мне шанс все исправить, — не сдаюсь я. — Поехали со мной. Я обещаю, мы просто поговорим. Я расскажу тебе все…
— Ты думаешь, мне интересно то, что ты скажешь? Я за этот день уже наговорилась вдоволь! Твоя любовница посвятила меня и всю страну во все подробности ваших отношений!
— Эльза лжет.
— Мне плевать, Дан! Веришь? И знаешь как ты можешь все исправить? — спрашивает она, глядя мне в глаза. — Согласиться на максимально быстрый и максимально безболезненный развод. Я устала от всего этого, понимаешь? Я просто на пределе.
Я замечаю на ее щеках слезы. Вдруг отчетливо бросается в глаза ее бледность. То, как осунулось ее лицо. Какими острыми стали ее скулы.
— Ты заболела? — спрашиваю я напряженно.
Я не пойму в чем дело. Это какие-то едва уловимые изменения, но я просто чувствую, что она изменилась. Это стресс? Это недосып?
— Да, заболела! — шипит Адель. — Ты меня отравил. Ты всю мою жизнь отравил, Богдан. А теперь будь добр, дай мне, черт возьми, пройти.